МИХАИЛ Ъ-НОВИКОВ
"Я ей кричу: какого же ты мая, мать твою, забор разбираешь..." Рассказ Виктора Пелевина "День бульдозериста", посвященный празднованию Дня международной солидарности трудящихся в городе Уран-Батор, вроде как и не выглядит особенно актуальным.
Хотя, конечно, такие вещи актуальны всегда... Я хорошо помню картинку из семейного фотоальбома, которую показывали мне, приговаривая: "А это, Миша, твой прадедушка возвращается с маевки". И я, отрок, не спрашивал, отчего прадедушка, мастер на каком-то московском заводе, так кренится относительно горизонта, отчего так блаженно выражение его лица. Понятное дело! Май же. Так какого мая?..
Пелевин осветил и этот, важнейший, аспект темы. "'Пить будешь?' — спросил Валерка, скусив пластмассовую пробку и выплюнув ее в пыль. 'Не могу,— ответил Иван.— Ты же знаешь. Почки у меня'. 'У меня тоже не листья,— ответил Валерка,— а я пью'. 'До праздника потерплю,— ответил Иван'".
Времена изменились. Кто теперь станет терпеть до праздника? К тому же праздник для веселья неподходящий. Как раз в начале мая восходят зады над грядками и клумбами, и трудящиеся, чья сознательность была подорвана переменой общественных приоритетов, в массовом порядке устремляются отнюдь не на демонстрации, но к своим наделам. День год кормит, и все такое. Земля зовет, почва тянет, зяби надо поднимать, а озими, напротив, поливать — архетипический крестьянин пробуждается в душе, что медведь от спячки и вываливает на большак на тяжело груженном изделии АЗЛК.
Но. Этот год — не такой, как прошлые. Цветущего капитализма со всеми его прелестями и уродствами не наблюдается боле в родных пределах. Власть, конечно, еще не вполне советская, но и назвать ее антисоветской язык не повернется. Плюс Югославия. Давненько не видали мы коллективных эмоций,— а тут имеем все шансы взглянуть им в лицо. С возмущением пригвоздить, заклеймить и отбичевать президента Клинтона — разве худой сюжет для первомайского действа? В духе театрализованных представлений первых послереволюционных лет можно было б, например, устроить коллективное откусывание частей тела у чучела означенного президента... А то "Банду Ельцина — под суд" надоело, право.
Однако странное дело. Все объективные предпосылки для того, чтоб дубина народная взметнулась и размахнулась вроде бы есть. И дубин хватает. И чаша гнева переполнена. Но чем-то не тем — как бы не гневом, а компостом. Гнева не обнаруживается. Скорей наоборот: какое-то благодушие разлито в воздухе. Новый русский капитализм сделал свое дело: приучил трудящихся к доступному пиву "Балтика", притупил классовое чутье до такой степени, что это уж и не чутье никакое, а так, недоразумение.
"Бьют шизофреника олигофрены, врут шизофреники олигофрену — вот она, формула нашей бесценной Родины, нашей особенной стати! Зря ты шевелишь мозгами, приятель, зря улыбаешься так откровенно!" Так писал поэт Кибиров лет десять назад. А сейчас? Я не возьмусь утверждать, что нация излечилась,— что обманываться, эти болезни не лечатся. Но бывают, бывают не только у людей, но даже и целых народов такие вот относительно спокойные периоды: ремиссия, сказал бы ученый лекарь. Они теперь тихие.
В чем тут дело? То ли некоторая всемирная агрессивность оттянута в данный момент на Балканы; то ли уж и ежу понятно, что какое б ни было правительство — хоть прокоммунистическое, хоть анти-, а ход вещей изменить никому не по силам... Вот еще стихи: "Страны главнейшее лицо, вождь пролетарской диктатуры, он вышел из дому. Крыльцо, весь Кремль, его стены кольцо обдав свежей, чем деревцо, всей бодростью своей натуры". Это сказано об Ильиче — но какая, вдумайтесь, разница, кто будет по утрам обдавать стены кольцо всей свежестью натуры?
Важно обдать. И потому — на маевки, господа, на пленэр. Выводите из гаражей ваши "Кавасаки", вынимайте из ледников свиные ноги и ящики с напитками. Плюньте на все эти демонстрации. Ничего нового, сильного, нам, слава маю, не покажут. Если уж эти дурацкие праздники никак нельзя отменить, то можно не обращать на них внимания, ударники майские, в Рот-Фронт вам слабое звено и надстройку в базис!