"Прямая линия" c Владимиром Путиным заставила главного редактора "Коммерсантъ FM" Константина Эггерта задуматься о судьбе выстроенной президентом системы.
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ
Владимир Путин не любит Запад вообще, и Соединенные Штаты Америки в особенности. Он считает, что миром правят интересы, а не идеи. Президент России всегда говорит о букве, но никогда – о духе закона. Путин искренне считает оппозицию своему политическому курсу в лучшем случае блажью пресыщенных интеллигентов, в худшем – преступлением, совершаемым на иностранные деньги.
Собственно, все это мы знали и до "прямой линии". Десять с лишним лет назад такая практика общения с народом была внове, как и сама личность президента. Он решал амбициозные задачи: обуздывал олигархов, реформировал налоговую систему, умиротворял Чечню, крушил НТВ и создавал вертикаль власти. Путин предложил гражданам обменять свободу, которую он назвал "вседозволенностью", на рост доходов, и получить "СССР Лайт" вместо хаоса ельцинских лет. Лично мне, как гражданину, всегда казалось, что смотреть нужно вперед, а не назад, создавать стабильные институты государства и общества, а не структуры ручного управления. Но отрицать тот факт, что к концу своего второго срока Путин пользовался гигантской популярностью и доверием у большинства россиян, вне зависимости от социального статуса и возраста, не приходится.
В какой-то момент он, казалось, создал тот самый "образ желаемого будущего", который политологи считают одним из основных факторов успеха политических лидеров. Момент прошел, образ потускнел. В сущности, Путин вернулся в Кремль тогда, когда его эпоха завершилась.
Сегодня президент даже не делает попытки хоть чем-то вдохновить сограждан. Неподвижность системы и несменяемость власти – это и есть, судя по его публичным выступлениям, наилучшее состояние России.
Путин опирается на тех, кто готов довольствоваться немногим, почитает высшую власть и не любит тех, кто ее ругает. Таких людей действительно немало. Но, как не раз случалось в нашем прошлом, покорность масс власти оборачивается индифферентностью к ее судьбе в кризисные моменты, любовь сводится к требованиям все новых подачек, а нелюбовь к оппозиции – внезапной готовностью идти за демагогами. Этот урок истории Владимир Путин, если судить по "прямой линии", не хочет принимать во внимание.