Мы станем Audi часового мира

Генеральным директором часовой марки Maurice Lacroix Марк Глазер стал в новогоднюю ночь 2012 года. Его предшественник Мартин Бахман ушел в отставку после того, как Maurice Lacroix приобрела компания DKSH. Новый СЕО начал развивать новую активную и даже агрессивную стратегию марки. На BaselWorld-2013 были подведены первые итоги.

— Все чаще часовые компании возглавляют люди, не имеющие часового образования. Как вы попали в Maurice Lacroix?

— Я как раз из этих злодеев. Работал в финансах, потом в компании Unilever, потом руководил огромной пивоварней и продавал Felfshlossen. Отвечал за маркетинг и производство в Maurice Lacroix, однако в конце концов ушел в отцовскую компанию. Она создает дико дорогую дизайнерскую мебель, поэтому наш дом всегда был полон архитекторов и дизайнеров. Я рос на дизайнерской мебели. Такой вот у меня бэкграунд. Фанат дизайна. Коммерсант по образованию. Человек, ставивший производство в Maurice Lacroix. И все это мне страшно помогает. Если искать главные достоинства нашей марки, так это и есть штучное собственное производство и отличный дизайн.

— Компания Maurice Lacroix известна как раз тем, что охотно работает с дизайнерами.

— И я буду это продолжать, конечно. Когда швейцарская компания DKSH купила Maurice Lacroix, они специально позвали меня. DKSH — это 26 тыс. человек и 8,8 млрд швейцарских франков оборота. Огромная и мощная компания. С ее помощью мы решительно изменили направление развития. Мы хотим стать лидерами в часах, продающихся в ценовом сегменте между 2 тыс. и 6 тыс. швейцарских франков. У нас появились средства, которые мы вложим в развитие производства и открытие бутиков, причем теперь не только в Азии, но и в Европе и Америке. Только что мы открыли два в Берлине — и не где-нибудь, а на Фридрихштрассе и на Курфюрстендам.

— Где расположена мануфактура Maurice Lacroix?

— В швейцарском Сенележье. Она построена еще прежним владельцем и очень хороша. Когда он заглянул ко мне в Базеле, я сказал ему: "Господин Брунер, спасибо! Если бы мне пришлось строить мануфактуру сейчас, я бы сделал ее именно такой, как сделали вы". Мы хотим видеть нашу марку динамичной, но не просто "модной", а мануфактурной. Свои калибры есть далеко не у всех. Другое дело, что мы не можем использовать только мануфактурные механизмы. Они дороги, поэтому мы будем ставить их преимущественно в те модели, которые стоят больше 6 тыс. франков. В остальных случаях, а их 80 процентов, мы будем использовать механизмы Selita и ETA. Это принципиальное решение. Мы хотим показать клиентам, что способны делать замечательные часы и в сегменте 6-10 тыс. франков, и в сегменте выше. Но на это нужно время. Вот наш хронограф-скелетон Masterpiece Le Chronographe Squelette, который стоит всего 15 тыс. Это отличные часы, но Maurice Lacroix в стальном корпусе за 15 тыс. купит не каждый. И это несправедливо. Было бы написано Audemars Piguet, и те же самые часы улетели бы за 30 тыс.

— Ваша главная и самая интересная линия — Masterpiece. Это в ней появилось знаменитое "квадратное колесо" — Maurice Lacroix Roue Carree.

— В этом году мы продвинулись дальше "квадратуры круга". Мы исследовали, как круговая индикация переходит в линейную. Мы шли путем Коперника, который решил, что мир не плоский, а Земля круглая. Наши часовщики экспериментировали с формами Roue Carree шесть или семь лет, но никак не могли прийти к какой-нибудь новой идее. Так появился механизм, который, конечно, еще требует усовершенствования, но посмотрите, как он хорош. Секундная стрелка движется вокруг крестообразного указателя. Каждая из сторон — линия, отмечающая секунды от одной до пяти. Пройдя пять секунд, стрелка меняет положение и отмечает пять секунд на другой стороне. Потом поворачивается, и все начинается заново. Я не буду раскрывать секрет — в чем-то это похоже на принцип магических часов, но чуть более сложно. Это усложнение, которое не стоит сравнивать с турбийоном или вечным календарем. Но зато оно могло появиться только у Maurice Lacroix.

— Это именно та ставка на дизайн, о которой вы говорили?

— Инновации в дизайне — это не только формы, это и материалы. Мы разработали сплав под названием "пауэрлайт". Это алюминий, цирконий, магнезий, титан и керамика. Новый материал в два раз легче и крепче стали. Он легко обрабатывается — не так, как керамика. Мы можем его окрашивать. Эта линия у нас называется Fisker — в честь знаменитого автомобильного дизайнера Хенрика Фискера, который проектировал BMW Z07 и Aston Martin DB9.

— На какой автомобиль должны быть похожи ваши часы?

— Мне нравится стратегия Audi, у которых есть и А1, и R8. Мы должны быть Audi в мире часов. Возьмите хотя бы нашу первую модель для ныряльщиков со сменным ремешком и гелиевым клапаном. Очень мужские часы, но из тех мужских, что нравятся женщинам. Цена всего 2,8 тыс. франков. Мы в этом смысле должны быть лучше и доступнее всех. Там, где цены за 10 тыс., можно делать все, а вот попробуйте поработать в нашей ценовой нише! Мы очень агрессивны, потому что должны стать лидерами.

— И как скоро вы собираетесь этого добиться?

— Через пять или десять лет. В часах ничего нельзя сделать мгновенно, поработайте столько, сколько лет существует Rolex, а ведь есть марки гораздо более древние. Но мы и с ними поборемся.

Беседовали Екатерина Истомина и Алексей Тарханов