В ночь с субботы на воскресенье в храме Христа Спасителя президент России Владимир Путин и председатель правительства Дмитрий Медведев встретили наступление Пасхи. С необходимыми подробностями — специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ.
Фото: Коммерсантъ / Александр Миридонов
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Миридонов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
У самого входа в главный российский храм после всех кордонов, которых было по обыкновению много, прямо возле последней рамки металлоискателя была размещена большая плазменная панель — очевидно, чтобы прихожане, дошедшие (если не сказать пробившиеся) сюда по приглашениям и оказавшиеся в очереди, не испытывали себя гневом. Транслировали запись обращения патриарха Кирилла. Обращение было эмоциональным по содержанию и очень доступным по форме. Патриарх говорил про пользу Великого поста:
— В это время мы ограничиваем самих себя,— говорил патриарх,— воспитываем свою волю, одерживаем над собой победу. Ведь если мы не сможем ограничить себя в пище, то что же мы сможем во всем остальном?
Между тем, словно в подтверждение его слов, случай проверить себя и при желании одержать над собой победу предоставлялся прямо сейчас. Для этого надо было отойти от рамки металлоискателя метров на двадцать. Здесь работал киоск "Крошка-картошка".
Зрелище это было удивительное. Когда где-то ожидается приезд первого лица государства (а тем более двух первых лиц), предприятия общепита вымирают на много сотен метров вокруг и в мирное-то, так сказать, время. А из-за витрины "Крошки-картошки" за всеми кордонами в пасхальный вечер, когда пост, мягко говоря, не закончился, в шаговой доступности (то есть идти секунд тридцать) от входа в храм Христа Спасителя струился приветливый свет.
Я, понимая, что "Крошка-картошка" дана нам здесь во искушение (в обычное время киоск тоже стоит здесь, но не нагружен, конечно, таким сакральным смыслом), подошел поближе с некоторой опаской и пригляделся. Сэндвич с мясом здесь стоил 70 рублей, с куриной грудкой — 91 рубль.
После ливня, который обрушился на город и закончился только десять минут назад, отчего-то особенно хотелось есть. Но я помнил только что прозвучавшие слова патриарха (их, безусловно, слышали и продавцы, потому что трансляция была организована на высоком уровне и звук разносился на всю Волхонку) и смог ограничить себя в пище. Правда, не удержался от вопроса:
— Но ведь пост еще продолжается? — спросил я у продавцов, немолодых мужчины и женщины.— И я вижу, не все справляются...
Дело в том, что у прилавка, как и у рамки металлоискателя, была небольшая очередь.
— А у нас есть и постное меню,— ответила мне искусительница.— Вот грибной наполнитель к картошке, пожалуйста...
Я отошел к рамке металлоискателя. Здесь ограничение не граничило с самоограничением.
У дверей храма стояли две старушки в белых передниках. Они вглядывались в небо.
— Как хорошо, что дождь-то кончился! — говорила одна, вглядываясь ввысь.— Не начнется опять?
— Нет! — отвечала ей другая.— Смотри, белые облака пошли по небу! Видишь, какие белые?! Пасха!
Я вгляделся вверх так же пристально, как они. По-другому белые облака там было не увидать. Мне показалось, что небо и правда прояснилось (если про него в этот час вообще можно было так сказать).
Храм к началу службы не был заполнен до отказа. Приглашения были, очевидно, лимитированы (вряд ли кого-то мог отпугнуть сногсшибательный в буквальном смысле слова ливень).
Более того, к половине двенадцатого ночи я убедился, что приглашения в храм, и не в первый раз, не получили ни депутаты, ни высшие госчиновники, которых, как правило, бывает столько, что пасхальную службу по праву считают светским приемом по крайней мере полугодия (еще ведь и Рождество бывает).
На тех местах в первом ряду, где они располагаются обычно, на этот раз в колясках сидели инвалиды. И это было в первый раз.
Естественнее всего в этом храме сегодня чувствовали себя те, кто реже всех сюда заходит, то есть тележурналисты и фотокорреспонденты. Для некоторых фотокорреспондентов здесь и вовсе не было ничего святого, это гарантировала им аккредитация.
Тележурналисты записывали стендапы с проходом чуть не до амвона. Те, Кто Не к Ночи Будь Помянуты, то есть девушки из "Пусси Райот", обзавидовались бы степени их допуска.
Прихожане радовали своей обычной смиренностью, лица их готовились светиться счастьем. Некоторые старушки принесли с собой стульчики, понимая, что не смогут выстоять всю службу, но и не имея сил уйти.
Но видел я и прихожан, углубившихся в планшеты.
— Что вы там смотрите в такой час? — не удержался я и спросил одну девушку.
— Отслеживаем путь Благодатного огня,— кротко ответила она мне.
В 23:35 на солею взошел руководитель РАО РЖД и глава фонда Андрея Первозванного Владимир Якунин с Благодатным огнем из Иерусалима, начался крестный ход, а после крестного хода под многоголосые нестройные приветственные возгласы "Христос Воскресе!" появился и Владимир Путин. В нескольких шагах от него следовал Дмитрий Медведев с женой.
Все они были оживлены и веселы, как и подобает людям в эту ночь. Президент и премьер, пока шла служба, без конца переговаривались. Они общались так интенсивно, как будто давно не виделись.
В храме пробыли, впрочем, не так уж долго: получив подарки (не крашеные, а украшенные, причем очень неплохо, яйца) из рук патриарха, они удалились за алтарь, и дальнейшая их судьба в эту ночь осталась неизвестной.
Выйдя из храма, я снова увидел очередь у "Крошки-картошки". Теперь в ней пришлось бы постоять. Тут делался по крайней мере недельный план.
Подойдя к метро, я увидел юную пару, которая напряженно христосовалась у входа и не могла остановиться.
А главное, не хотела.