Сносят старый Выборг! Эта новость, едва появившись в интернете, взбудоражила общественность, уже привыкшую к тому, что даже самое печальное, увы, возможно. В Питере начался сбор "подписей протеста", в самом Выборге люди вышли на митинг. Что происходит на самом деле, выяснял "Огонек"
Фото: Коммерсантъ / Юлия Лисняк
Фото: Коммерсантъ / Юлия Лисняк
Еще бы общественности не взволноваться! Выборг — чуть ли не единственный средневековый европейский город, находящийся на территории России. Здесь, в 130 километрах к северо-западу от Петербурга, соединились и шведская архитектура, и александровский классицизм, и скандинавский национальный романтизм, и ар-деко, и финский функционализм, и даже симпатичный позднесоветский модернизм, представленный зданием гостиницы "Дружба".
И вот один из кварталов в старом городе сначала обнесли забором, а потом, несмотря на праздники, частично снесли. Основания властями были представлены: аварийные здания опасны для людей, обвалился карниз одного из домов. Но эти доводы убедили далеко не всех.
Вспыхнувшие протесты инициировали прибытие в город рабочей группы, созданной по распоряжению губернатора Ленобласти Александра Дрозденко. Снос был остановлен. В течение месяца должно быть принято решение, как поступать с оставшимися аварийными домами.
Крыша и крышка
Фото: Юлия Лисняк, Коммерсантъ
...На горе кирпичей стоит новенький бульдозер. Сохранился фрагмент стены одного из домов. В нескольких десятках метров от развалин аккуратный шведский домик XVI века. Рядом валяется выброшенное кем-то кресло.
По соседству с уже снесенными зданиями находится дом книготорговца Говинга, один из лучших когда-то в Финляндии памятников национального романтизма, известный роскошными интерьерами.
В 1950-е годы жителям Выборга запрещали отапливать дома печами и каминами. Дом Говинга — один из двух, переживших эту кампанию без потерь. Вплоть до 1990-х во всех его квартирах сохранялись и камины, и значительная часть отделки. На волне приватизации у дома появился инвестор. Жителей расселили в поселок Южный, однако из-за юридических неурядиц проект не был реализован. Какое-то время домом Говинга владел муниципалитет, пока в 2004 году его не приобрел Адил Амирханов, персонаж, судя по всему, скорее мифический, чем реальный.
Сейчас от дома Говинга остались только осыпающиеся стены и признанный статус памятника. Падение с него куска карниза и послужило заявленной причиной сноса — соседних домов.
Со строителем и реставратором Сергеем Орловым мы бродим по руинам. Сергей начал свой бизнес в 1989 году с того, что открыл кооператив по производству мебели. В 1990-е получил лицензию на реставрационные работы. Из Германии привозили специальную штукатурку — для восстановления исторических зданий, в Швеции научились технологии бесшовной оцинковки крыш. Сергей как подрядчик восстановил в Выборге несколько памятников архитектуры, в том числе и дома знаменитого местного архитектора начала XX века Уно Ульберга. Какие-то заказы были муниципальными, какие-то частными, но те и другие прекратились несколько лет назад. Почему это произошло, Сергей объяснить точно не может. Сменились чиновники, появились управляющие компании, но причина не в том и не в другом — что-то изменилось в самой атмосфере города в конце 2000-х. Местными силами не делается практически ничего. За последние годы в Выборге были отреставрированы только два здания: на библиотеку Аалто велел выделить финансирование лично Владимир Путин после встречи с президентом Финляндии; в Академии искусств Уно Ульберга открыл филиал Эрмитаж. А Сергей Орлов сам чинил крышу в доме, где живет его дочка,— надеяться больше не на кого.
Сергей считает, что в происшедшем нет злого умысла, а есть только обычная бесхозяйственность. Сам он сейчас занимается строительством модульных частных домов, но вовсе не в Выборге — в Норвегии. Выиграл там тендер (у финнов) и теперь думает, как бизнес там расширять. "Жизнь-то продолжается",— говорит он.
Европейский рецепт
Экскурсовод Алла Матвиенко считает: нужна историческая реставрация
Фото: Юлия Лисняк, Коммерсантъ
Аллу Матвиенко нам рекомендовали как человека, который знает в Выборге все и всех. Сама она занимается тем, что организует экскурсии для финнов — главным образом, чтобы помочь им найти свои или своих родственников старые дома.
— Финны не такие, как мы, у них память как-то иначе устроена. Вот он приедет на остров, найдет фундамент дома, где его мама родилась, присядет на него и заплачет,— делится она впечатлениями.— Или найдет железный ободок, радуется, говорит, что когда-то это была кадка его бабушки.
Претензии Аллы Матвиенко к властям примерно такие же, как и у любого человека ее склада в Петербурге: разрушаются старые здания, а новые, если и возникают, портят вид. Как, например, дом, закрывший панораму с главной площади, или установленная перед вокзалом "некрасивая стела в виде буквы W". Алла рассказывает, что недавно в Выборг заезжал финский бизнесмен, который здесь родился. Разруха, царящая в родном городе, его потрясла, и он все время твердил одно и то же: "Ведь это совсем не трудно: фасады аварийных домов сохранить, а внутри можно делать все, что угодно".
Занятно, но примерно к такому же выводу пришла и губернаторская рабочая группа. И даже предложила восстановить по сохранившимся чертежам снесенные здания, которые хоть и не являются памятниками архитектуры, однако формируют историческое своеобразие Выборга.
"Это объективная точка зрения, но мы придерживаемся более резкой позиции",— не соглашается Алла. Более резкая позиция — это, понятно, принятая в Европе историческая реставрация, стоящая по-настоящему больших денег.
Благодаря отчасти европейскому городскому пейзажу, а отчасти близости финской границы жители Выборга похожи скорее на европейских, чем на русских провинциалов. В них в какой-то симпатичной пропорции сочетаются сдержанность и приветливость, чувство собственного достоинства и скромность. В городе чисто и тихо. Прогуливающаяся по улицам группа школьниц напоминает идиллическую картинку из французского кино.
Вот и митинг в Выборге 11 мая мало походил на русский бунт. Всего собралось человек 200. Люди у микрофона рассказывали об истории снесенных зданий и вообще об исторической ценности города. Само собой, ругали местную администрацию, но делали это более чем сдержанно. Слово давали всем желающим, включая женщину с плакатом "Сносу — быть". Да, есть в городе и сторонники сносов. "Там уже покалечилось несколько детей. Лазают по развалинам, и никакие заборы их не останавливают",— объясняют эти горожане свою позицию.
По итогам митинга участники составили резолюцию: потребовали утверждения в Выборге проекта охранных зон, а до его принятия — временного запрета на застройку и землеотводы. Кроме того, предлагалось создать в Выборге специальную культурно-туристическую экономическую зону, где главный приоритет будет отдан сохранению памятников. В качестве примера организаторы приводили французские замки, которые продают за 1 евро, но с огромным количеством обременений по реставрации.
Все течет
Город разрушается на глазах
Фото: Юлия Лисняк, Коммерсантъ
Конечно, предмет общественной заботы — не только в снесенных домах на улицах Крепостной, Красноармейской и Красина. Выборг рушится на глазах: обваливается штукатурка с фасадов, крыши текут, от нескольких заброшенных домов почти ничего не осталось.
Представители местной власти, правда, с таким категоричным утверждением не согласны. В здании муниципалитета на той же Крепостной улице обращает на себя внимание неестественно свежий ремонт. На светло-бирюзовых стенах в блестящих алюминиевых рамочках вывешены портреты работников администрации. Главного архитектора Выборга Олега Лиховидова сложно застать на месте. Нас встречает советник мэра Сергей Шинов. Он попал в Выборг в 1981 году по распределению, работал журналистом в местных газетах и на телевидении, несколько лет назад стал советником главы муниципального образования. Господин Шинов пересказывает известную уже официальную версию: дома были снесены, так как стали представлять опасность для жизни людей. Почему карниз обвалился с одного дома, а снесли другие, объясняет доходчиво: те, что снесли, не являются памятниками, а тот, с которого обвалился карниз,— является. Потом советник вручает информационную справку, которая сообщает: в Выборге находятся 4 объекта культурного наследия федерального значения, 20 объектов регионального значения и 61 объект из категории выявленных.
Словом, на каждую претензию общественности у администрации имеется бумага. Так уж устроена система охраны памятников в России — все делается по регламенту, виноватых нет. Памятники федерального значения могут финансироваться только из федерального бюджета, районные — из районного; муниципалитет не имеет права тратить на них деньги, растолковывает нам советник мэра. А памятников муниципального значения, по бумагам, в Выборге нет. Чтобы отнести выявленные памятники к той или иной категории, нужна экспертиза, которую должна провести вышестоящая инстанция — департамент по охране памятников. Но это так и не было сделано, несмотря на многочисленные, по заверению Сергея Владимировича, письма из муниципалитета.
Я спрашиваю, что мешает просто поддерживать разрушающиеся дома в хорошем состоянии, независимо от присвоенного им статуса, и тогда чиновник указывает мне на последний абзац информационной листовки, где написано, что годовой бюджет города Выборга составляет на все про все около 650 млн рублей.
Потом, впрочем, советник начинает сам подробно рассказывать о том, как Выборг с каждым годом разрушается. Так, в критическом состоянии находится часовая башня XV-XVIII веков. Да что там башня, вот посмотрите! Сергей Шинов из окна указывает на сломанную водосточную трубу на здании "Почты России": "Вода течет по фасаду, штукатурка от этого темнеет и вот-вот начнет обваливаться. Мы ему говорили (директору выборгского отделения "Почта России".— "О"), чтобы он починил ее. И письма писали. Ну у себя на даче он же все ремонтирует!"
"Вы думаете, мы сами не хотим, чтобы все у нас было хорошо, чтобы памятники сохранились? Нам же только лучше от этого, больше приезжали бы туристы",— веско резюмирует советник главы администрации.
Взять да и расселить
Раньше Сергей Орлов занимался реставрацией, сейчас на нее спроса нет
Фото: Юлия Лисняк, Коммерсантъ
Что именно в Выборге снесли — тоже предмет разногласий. Писали о семи уничтоженных домах, официальные источники ограничиваются двумя. На самом деле два дома по улице Красина были снесены до основания, еще от одного остался фасад, от дома на углу Красина и Крепостной — часть первого этажа. Все четыре постройки — эклектика последней четверти XIX века.
Эти разъяснения дает "Огоньку" компетентный эксперт — Виктор Васильевич Дмитриев, который не один десяток лет работал главным специалистом департамента по охране памятников в Выборге. Он лично в начале 1990-х годов ставил разобранные недавно дома на учет как выявленные объекты культурного наследия. Хотя статус их и не до конца определен, сносить их было нельзя.
Беды Выборга, по словам Виктора Дмитриева, начались с приватизацией. Дома продавали без необходимых обременений и экспертиз, а это означало, что юридически на владельцах никакой ответственности не было. Собственники бросали объекты, часто менялись. В итоге многие здания через суды уже в 2000-е годы возвращались в собственность муниципалитета, однако это не останавливало процесс их разрушения.
Именно такова и история снесенного квартала. Дома выкупили и расселили лет 20 назад, но дальше делать с ними ничего не стали. Так, переходя из рук в руки, они постепенно превращались в руины.
По словам Виктора Дмитриева, в опасном состоянии в Выборге сейчас находятся около 30 объектов. Для старого города это много, чуть ли не четверть зданий. И еще Виктор Васильевич, давно уже пенсионер, замечает: на сегодняшний день в Выборге ни один из сотрудников департамента охраны памятников не работает постоянно... Своего отделения этого ведомства в городе сейчас нет.
Старый Выборг — не велик, поэтому любые разрушения для него критичны. Если не преступить опасную черту, он вполне еще может собирать десятки тысяч туристов и процветать. А может и прийти в полное уныние и запустение. Пока так и не ясно, куда качнется неустойчивая ситуация. Ясно только, что виноватых нет — так система устроена...