Премьера / кино
Леонардо Ди Каприо не удается переиграть дизайн и спецэффекты фильма
Фото: filmz.ru
Пасмурной погодой и премьерой "Великого Гэтсби" открылся 66-й Каннский фестиваль. Первыми ощущениями делится АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
Пробежаться с утра по набережной Круазетт удалось только под зонтиком, но дождь, естественно, не остановил фанов кинематографа, занявших свои позиции перед фестивальным дворцом, вход в который преграждала вышколенная охрана. Тем приятнее было при входе убедиться, что не только лицо охранника знакомо мне, но и мое ему, ведь я не ослышался, когда он, едва глянув на мой аккредитационный бейдж, произнес почти без акцента: "Привет! Как дела?".
Еще одно микрособытие подняло градус моего энтузиазма: на Круазетт кучковалась группа разодетых в шутовские костюмы ребят и девчонок из компании Troma. Они всучили мне постер с изображением черепа и костей и слоганом "Occupy Cannes". Troma вот уже почти сорок лет борется за независимое кино против международных медиамонополий. Попутно свободные радикалы намерены развернуть на Круазетт борьбу против насилия над животными и за право лесбиянок вступать в брак, а также почтить недавно умершего кинокритика Роджера Эберта.
Увы, от общения с маргиналами пришлось вернуться к каннско-голливудскому мейнстриму. Самое главное впечатление от "Великого Гэтсби" — в том, что фильм снят в 3D, и винтажные автомобили фантастических окрасок буквально наезжают на тебя в сценах ночных автогулянок без тормозов. Забавно наблюдать объемных девушек с обстриженными головками и в длинных жемчугах, отплясывающих чарльстон в режиме нон-стоп. Главный герой этого фильма — дизайн, и его можно охарактеризовать словом "воинственный". Расцветший между двумя мировыми войнами, стиль ар-деко иллюстрирует старую мудрость: "Лучший способ защиты — нападение". Не будет преувеличением сказать, что он сохраняет актуальность и сегодня.
В 2001 году Каннский фестиваль открывался фильмом База Лурмана "Мулен Руж". Тогда молодой еще австралийский режиссер выстроил Монмартр в Сиднее и взбил коктейль из разных культурных кровей — смешал Оффенбаха c Дэвидом Боуи, Дебюсси с Элтоном Джоном, Пласидо Доминго с Мэрилином Мэнсоном. Стиль "Великого Гэтсби" не столь эклектичен, но тоже заметно отличается от классического, продиктованного романом из американской школьной программы и самой известной экранизацией 1974 года, где Гэтсби сыграл Роберт Редфорд. Стиль того фильма, получивший название "ретро", отличался сочетанием иронии и ностальгии с явным преобладанием последней. Сегодняшнее прочтение гораздо острее, гротескнее и напоминает о другой недавней англоязычной экранизации "Анны Карениной". К сожалению, и в этом случае великолепный, но чересчур агрессивный дизайн отодвигает на второй план и философскую, и социальную, и моральную проблематику романа.
Актеры чрезвычайно стараются, чтобы психологически удостоверить переживания своих персонажей. Хорошо знакомый Лурману (по давнему фильму "Ромео+Джульетта") Леонардо Ди Каприо, взявшись за роль Гэтсби, играет даже знаменитую "редфордовскую" улыбку, перед которой не могут устоять ни женщины, ни мужчины. Но именно, что играет. Ди Каприо — суперпрофессионал, он включает обаяние по первому требованию, а у Редфорда оно было в крови, в этом разница. Ди Каприо способен сыграть мгновенную страсть, но поверить в то, что он остается верен ей многие годы, проблематично.
Кэри Маллиган тоже не внесла органики в образ Дэйзи, который блекнет на фоне ее более экспансивных партнерш. Тоби Магуайр в роли рассказчика Ника Каррауэя много резонерствует, но и ему не удается раскрыть главную тему романа — как большие чувства уживаются с большими деньгами. В результате фильм превращается в буйство чистого дизайна — чистого и в прямом, и в переносном смысле слова. В кадре то и дело мелькают бутылки с запрещенным виски, но героев, похоже, лихорадит не от него, а от чего-то другого. В разгар ночных гулянок никто не курит, а сигара и сигареты появляются только в предфинальной сцене нервного выяснения отношений. Возможно, голливудские звезды не выносят запаха табака? Еще и потому фильм о колоритнейшей "эпохе джаза" выглядит непристойно стерильным: это ощущение не могут преодолеть даже стереоэффекты 3D.