Немецкая правда
Анна Толстова о коллекции Джорджа Эконому в Эрмитаже
Греческий судовладелец, миллиардер, выпускник Массачусетского технологического института, Джордж Эконому открыл в Афинах что-то вроде частного музея всего год назад. По официальной версии, он начал собирать искусство в 1990-е, по данным немецкой прессы — лишь в 2006-м, но, так или иначе, ныне согласно разным рейтингам он неизменно входит в мировую десятку самых влиятельных коллекционеров. Главное богатство Джорджа Эконому — немецкое искусство XX века, в том числе крупнейшая в мире коллекция печатной графики Отто Дикса, которая сейчас передана на долговременное хранение в Мюнхен, в Государственное графическое собрание. Эрмитаж, точнее, отдел современного искусства "Эрмитаж 20/21", тоже получил выставку из коллекции Джорджа Эконому на длительное хранение, аж на восемь месяцев. Выставка небольшая, 26 работ, но поучительная: она показывает, что и за столь краткий срок можно составить достойное собрание, если подходить к делу со страстью и, главное, с умом. Джордж Эконому известен любовью к немецкому экспрессионизму, под которым подразумевают прежде всего группу "Мост". Коллекционер, решивший сегодня собирать первых немецких авангардистов, столкнется с массой неприятностей: лучшее давно в музеях, с музеями беспрестанно судятся жертвы холокоста и их наследники, цены на рынке зашкаливают. Однако, если утолить жажду обладания "мостовской" графикой и посмотреть на экспрессионизм более широким взглядом, собрание может представить интерес и для серьезного музея.
Фото: VG Bild Kunst/OSDEETE Athens 2013
Фото: Georg Baselitz
Фото: Ben Westoby / White Cube
Название выставки "Против света" взято из заглавия не сказать эссе — из россыпи прозаических фрагментов Пауля Целана, посвященных сюрреалисту Эдгару Жене: "Не обманывайся: не эта последняя лампа вдруг стала давать больше света — просто темнота вокруг нее углубилась в себя". И целановское Gegenlicht, наполняющееся здесь антипросветительским пафосом, коль скоро гильотина — читай иприт и газовые камеры — оказалась высшим достижением Просвещения, становится синонимом экспрессионизма в широком смысле слова. Где "мостовцы" с их наивным эскапизмом и поиском первобытного рая на земле — лишь пролог к экспрессионистской трагедии. Речь не только и не столько о выставке "дегенеративного" искусства, травле, опустошении музеев, сжигании картин и запрете на профессию, что очевидно и привело к самоубийству великого Кирхнера. Не о том, что в 1937-м Германия отрекалась от самой себя, объявляя свое национальное чувство формы, неистребимое и вечно возвращающееся, продуктом "еврейского духа". Речь о том, что экспрессионизм — это и есть трагедия, обостренное чувство несовершенства мира, романтизм, доведенный до предела отчаяния, последняя остановка у края ночи. Критический реализм по-немецки, если угодно. Дада, новая вещественность, новые дикие, дюссельдорфская и лейпцигская школы, Ансельм Кифер и Нео Раух — все это немецкий экспрессионизм.
Конрад фон Зост. «Нищий в Прахатице», 1924 год
Фото: VG Bild Kunst /OSDEETE Athens 2013
Выставка начинается военными — Первой мировой, которая сильнее всего, вероятно, отозвалась именно в немецком искусстве,— образами: "Большим страхом" Вальтера Граматте (1918), превращающим человека в темное красочное месиво, из которого глядят на зрителя огромные безумные глаза. Следом идут образы Великой депрессии, городские сцены Отто Дикса и Жоржа Гросса, безжалостные и беспощадные, как строки Брехта. Затем — образы интимного, рисунки со спящих и обнаженных, где графика "мостовцев" Эрнста Людвига Кирхнера, Эриха Хеккеля и Макса Пехштейна оказывается прокомментирована графикой Георга Базелица, ибо последняя — плоть от плоти первой. Образы внутреннего разлада и углубившейся в себя темноты — ведь контуру немецкого экспрессиониста, обрисовывающему нагую женскую фигуру, не знакома классическая гармония Матисса или Пикассо (хотя бы потому, что классическую гармонию приватизировали Арно Брекер и его коллеги по пропаганде эстетических идеалов Третьего рейха). В конце — эффектный постскриптум из современного искусства. Поверженный, то есть перевернутый вверх тормашками, как и все у Георга Базелица, "Спящий орел" между "Лесным поселением" Нео Рауха, аллегорически изображающим битву эскапистов с техногенной цивилизацией, и "Темпельхофом" Ансельма Кифера, изображающим заброшенное здание гитлеровского аэровокзала-гиганта. Руины Темпельхофа запечатлены на колоссальной картине-руине, руине по жанру и по технике, где с ржавого холста размером три на восемь метров готовы осыпаться слои краски, свинца, глины и соли. И этот шедевр критического реализма, являющий глазу пустой склеп, оставленный духами немецкой истории, свидетельствует о силе и стойкости духа немецкого экспрессионизма.
"Против света. Немецкое искусство XX века из коллекции Джорджа Эконому". Санкт-Петербург, Эрмитаж, до 19 января 2014 года