Фестиваль кино
Фото: Reuters
Вчерашний день был ознаменован явлением на Круазетт двух звезд — Майкла Дугласа и Мэтта Деймона, представивших фильм Стивена Содерберга "За канделябрами". Однако самым сильным каннским впечатлением остается пока для АНДРЕЯ ПЛАХОВА "Танец реальности" Алехандро Ходоровского, показанный в "Двухнедельнике режиссеров".
"За канделябрами" — байопик о легендарном джазовом пианисте и шоумене Валентино Либераче, который был иконой поп-культуры 1950-1970-х годов, став в силу своей экстравагантности предтечей Элтона Джона и Мадонны. Он появлялся перед публикой в самых невероятных костюмах, а свои дома и виллы обставлял с барочным безумием, которое позволило одному из героев фильма назвать его Либераче Баварским. Картина Стивена Содерберга поставлена по мемуарам любовника Либераче Скотта Торсона и рассказывает о драматическом пятилетнем периоде их совместной жизни, который начался бурным романом, продолжился усыновлением младшего друга, а завершился скандальным судебным процессом, в ходе которого вышло наружу тщательно скрываемая нетрадиционная ориентация Либераче, который в своих мемуарах убеждал дуру-публику, что всю жизнь безответно любил фигуристку и кинозвезду Соню Хени.
Изюминку этого проекта образует кастинг: Либераче играет Майкл Дуглас, едва оправившийся после онкологической болезни, его любовника — Мэтт Деймон. Каждый из них совершил актерский подвиг, чтобы сыграть роль, чуждую и психологически, и даже физиологически. Про больного Дугласа я уже не говорю, но даже молодому крепкому Деймону досталось: пришлось сбрасывать десятки килограммов на "калифорнийской диете" и прибегать к пластической хирургии. Ведь одной из причуд Либераче стало превращение Торсона в свою омоложенную копию: на что не пойдешь ради большой любви и больших денег. В финале Либераче примиряется со своим другом-врагом — единственным, кого он любил в этой жизни, если исключить, конечно, Соню Хени, и умирает от СПИДа.
Появление фильма "За канделябрами" в каннском конкурсе — дань профессиональным актерским достижениям и поддержка гей-движения. Если же вернуться в сферу собственно искусства, то возникает вопрос: почему столь выдающуюся во всех смыслах картину, как "Танец реальности", не поставили в конкурс, а взяли в параллельную программу "Двухнедельник режиссеров"? Возможно, 84-летний Алехандро Ходоровский, снявший всего семь фильмов за 45 лет (предыдущий — 23 года назад), не захотел ни с кем соревноваться? А может, его сочли недостойным конкурировать с такими гигантами современной режиссуры, как Джеймс Грей, Такаси Миикэ и Валерия Бруни-Тедески? Скорее всего вмешались интересы кинобизнеса, которые — это видно по прямым и косвенным признакам — все больше управляют политикой Каннского фестиваля. Впрочем, "Танец реальности" — это чисто режиссерское кино, и в программу "Двухнедельника" оно вписалось совершенно естественно.
Было, конечно, опасение, что возраст и длительный простой могут сыграть злую шутку даже с гением. К тому же жанр "я вспоминаю..." в чистом виде коварен: кроме "Амаркорда", удач в нем почти не наблюдается. Федерико Феллини, кстати, было 53 года, когда он выпустил свой шедевр, но по буйству фантазии великий итальянец бы мог позавидовать Ходоровскому. Чилийский город Токопилья превращается в его картине в средоточье всех мыслимых чудес и ужасов: действие происходит во времена очередной диктатуры. Предки маленького Алехандро (на самом деле ему было в ту пору года два-три, но в фильме мальчик уже вступил в стадию полового созревания) — евреи, по маминой линии выходцы из Российской империи. Папа — ушибленный на всю голову коммунист — молится на портрет Сталина и готовит покушение на чилийского диктатора Ибаньеса. Он мечтает и из сына вылепить настоящего мачо и революционера — и в итоге преуспевает: Ходоровский таки стал революционером, только в области кинематографа.
Борьба, подполье, пытки и страдания — все это показано в фильме как сюрреалистическая оперетта — талантливо, броско и невероятно смешно. Мать главного героя — пышнотелая блондинка с безразмерным бюстом — пропевает свою роль, как арию, и предается радости жизни вопреки всему. Таким сегодня выглядит и Ходоровский: он взбежал на сцену и смеялся, как мальчик. Для меня это стало апофеозом Каннского фестиваля.