Пособие по памяти

В 1990 году приятельница, ветеран баррикад 1968 года, а ныне — всемирно известный специалист по истории садов и парков, передарила мне сувенир, который вручила ей парижская мэрия на двадцатилетие майского восстания студентов и с которым она решительно не знала, что делать. Я тоже не знал. Сувенир приземлился в мусорном баке с диким грохотом, поскольку представлял собой перевязанный трехцветной ленточкой булыжник. Интересно, кого осенила гениальная идея булыжников-новоделов и что делали с ними другие "ветераны": неужели использовали как пресс-папье?

Такой же "булыжник" под видом лирических мемуаров о своей революционной молодости подарил зрителям Оливье Ассаяс.

Оригинальное название фильма "Что-то в воздухе" — "После мая" (Apres mai, 2012) — претендует на глобальность подхода. "После мая" — устоявшееся словосочетание, и, как правило, звучит оно с горьким оттенком. Вообще-то, французы носятся со своим маем, как с писаной торбой, хотя студенческий мятеж (в отличие от последовавшей всеобщей забастовки, с которой никто так не носится) был незначительным, безобидным и — марксистская терминология уместна — мелкобуржуазным пикником на фоне событий в США, Мексике, Италии. Но поколение "икорных левых", возглавляющих СМИ, университетские кафедры, а то и министерства, лелеет майский миф, носит звание "детей мая" как знак доблести и алиби для карьеристов.

"Послемайское поколение" — их младшие братья, обреченные на похмелье после вечеринки старших, поманивших их призраком революции. Ассаяс, рожденный в 1955 году, из их числа. Мальчик из хорошей, писательской, семьи, обитатель хорошего 15-го парижского округа и ученик хорошего лицея имени Блеза Паскаля, в 16 лет флиртовал с маоизмом, но потом образумился, выучился на художника, стал режиссером. Экранные данные Жиля (Клеман Метайе) повторяют анкету режиссера.

Как ни странно, хотя юбилеи и полуюбилеи мая-1968 празднуются во Франции чуть ли не как национальные праздники, хотя им посвящены сотни и сотни книг, игровое кино их практически замалчивает. Хотя, казалось бы, какая фактура, достойная кисти Делакруа. Сам мятеж едва ли не первым показал — причем весьма депрессивно — Филипп Гаррель в "Постоянных любовниках" (2005). О "послемайском поколении" сняла "US, Go Home" (1994) Клер Дени. У Ассаяса был шанс стать первооткрывателем темы.

Говорят, российские режиссеры разучились снимать Великую отечественную войну, не чувствуют ее атмосферу, лепят комиксы, иллюстрирующие клише, к которым сведена история войны. Разучились, да, но только через полвека с лишним после окончания войны. Идеологический комикс "Что-то в воздухе" — кино автобиографическое, а кажется, что снял его выскочка, собравший все мыслимые стереотипы, относящиеся к той эпохе. Фильм — цепочка эпизодов, каждый из которых иллюстрирует тот или иной стереотип. Чудится голос режиссера, с видимой скукой предваряющий каждый эпизод политинформацией, начинающейся со слов: "Как известно..."

Как известно, "дети мая" задумались, стоит ли переходить к вооруженной борьбе, как, скажем, Ульрика Майнхоф в Западной Германии, и, проболтав четыре года, сошлись на том, что не стоит. 16-летний Жиль со товарищи, пока вожди болтают, что-то поджигают "коктейлями Молотова", даже чуть не убивают какого-то охранника и пускаются в бега. Тема "революционное насилие" отработана и сдана в архив.

Как известно, любой уважающий себя революционер был тогда еще и синефилом. Жиль с подругами исправно ходит в кино. Ах да, как известно, совестливая молодежь сочувствовала патриотам Индокитая. Пусть один из фильмов будет посвящен войне в Лаосе. Снято!

Как известно, кроме революционеров, в те годы водились еще и хорошенькие хиппи. А вот и они — картинно лежат на лужайке, только и ждут наших героев, чтобы накормить их ЛСД и затащить в кусты. Все, как на подбор, дочери американских дипломатов.

Как известно, хиппи сгубили наркотики. Ассаяс вываливает на экран джентльменский набор из гашиша, опиума и героина.

Как известно, кинематографисты дебатировали тогда, чем политическое кино отличается от кино, снятого политически. Ассаяс вкладывает в уста одному из героев ставшие клише соображения Годара и Криса Маркера о том, что, если раздать камеры бастующим рабочим, те постигнут великий смысл классовой борьбы. Короче говоря, не фильм, а пособие "Как прослыть знатоком мятежной эпохи за два часа и при этом не переутомиться". Пособие красиво проиллюстрировано. Насколько же надо быть бесчувственным не то что к эпохе, а к собственной памяти, чтобы снять в эстетике глянцевых открыток хиппушек с сиськами наперевес, рассекающих на лодке по итальянской лагуне.

Принцип "как известно" в искусстве не работает. Зритель, как бы ни был он осведомлен, должен с каждым новым фильмом открывать для себя прошлое заново, иначе и фильмы не стоит снимать. Но Ассаясу поставить это в упрек невозможно, поскольку речь-то идет о его интимной, мальчишеской памяти. Каким образом ее заместили общие места: "дети мая", что, подвергли себя социальной лоботомии, чтобы в их воспоминаниях все было, как в Википедии? Страшно сказать, но вдруг и замещать-то было нечего: был ли, вообще, парижский май — страшные вопросы, однако, вызывает фильм Ассаяса.

В прокате с 6 июня

Михаил Трофименков