НА ВЕС ЗОЛОТА "Девальвации не будет, это я заявляю твердо и четко. И я тут не просто фантазирую — это все просчитано",— твердо и четко заявил Борис Ельцин в Новгороде буквально накануне решения правительства о резком расширении границ валютного коридора, то есть фактически о девальвации рубля. Более того, когда Ельцин произносил эту фразу наверху — в правительстве и Центральном банке — уже был готов план соответствующих мероприятий. И даже более того, президент, отвечая на вопрос новгородцев о девальвации, должен был уже тогда намекнуть, что правительство пойдет на самые решительные меры, чтобы не допустить краха финансовой системы. Но Ельцин сказал то, что сказал. И в итоге, когда в понедельник страна узнала о новом валютном курсе, создалось впечатление, что президент, мягко говоря, плохо информирован. А поскольку, вопреки обычной практике, интерпретации слов президента его пресс-секретарем на сей раз не последовало, публика так и не узнала, что же имел в виду Борис Ельцин, когда твердо и четко говорил, что девальвации не будет.
Впрочем, не он один. В течение нескольких месяцев об этом говорили все руководители ЦБ и правительства, внушая гражданам, что девальвация — худшее из зол, которое может выбрать Россия. Хуже может быть разве что отказ государства от своевременного выполнения обязательств перед кредиторами и инвесторами. И внушили. В результате, когда и девальвация, и отказ (в виде замораживания ГКО и выдачи банкам трехмесячной индульгенции на неуплату их долгов иностранным партнерам) все же случились, граждане быстро осознали, что произошло самое страшное. И бросились скупать валюту и осаждать не имевшие возможности расплатиться с ними банки. События недели лишний раз доказали, сколь велика в кризисные моменты роль слова и как нежелательны экспромты и непродуманные заявления.
С заявлениями происходят порой совсем уж странные вещи. Так, месяц назад, когда правительство приняло решение о конвертации коротких ГКО в долгосрочные валютные бумаги, корреспондент Ъ обратился с просьбой прокомментировать его в лондонский офис Regent European Securities. Женский голос, представившийся Анной Вайсмен, сказал буквально следующее: "Предложение по конвертации ГКО — это ловушка" (см. "Коммерсантъ-Деньги" #27). Заявление смелое, что и говорить. Смелым — даже чересчур — оно показалось и руководству самой Regent European Securities. В связи с чем ее официальные представители заявили, что человек по имени Анна Вайсмен не работает и не работал ни в лондонском офисе компании, ни в ее московской штаб-квартире. Более того, позиция руководства Regent European Securities по поводу той конвертации ГКО расходится с опубликованным в журнале мнением. Вот так.
А заявления между тем продолжаются. Вот, например, один из ведущих финансовых игроков глава СБС-АГРО Александр Смоленский предложил отменить хождение валюты в стране. Как бы граждане, приняв во внимание влиятельность Смоленского, не расценили это как еще одну активно обсуждаемую правительством антикризисную меру и не сделали бы соответствующих выводов.
ЮРИЙ КАЦМАН, главный редактор