Лимоны, канарейки и бойцовые гуси когда-то на всю Россию прославили маленький городок Павлово-на-Оке. Спустя сотни лет эти павловские "охоты", увлечения, все еще популярны
Фото: Коммерсантъ / Александр Земляниченко - младший
Фото: Коммерсантъ / Александр Земляниченко - младший
Фото: Коммерсантъ / Александр Земляниченко - младший
Фото: Коммерсантъ / Александр Земляниченко - младший
Фото: Коммерсантъ / Александр Земляниченко - младший
Фото: Коммерсантъ / Александр Земляниченко - младший
Фото: Коммерсантъ / Александр Земляниченко - младший
Фото: Коммерсантъ / Александр Земляниченко - младший
Фото: Коммерсантъ / Александр Земляниченко - младший
Фото: Коммерсантъ / Александр Земляниченко - младший
Об этом городе в XIX веке знаменитый публицист Владимир Короленко писал, что он "имеет, несомненно, свою собственную физиономию". И эту уникальность Павлово-на-Оке сохраняет до сих пор. Благодаря своим жителям, которым страсть как охота заниматься чем-то помимо работы.
Русские лимоны
"Нигде в стране, да, наверное, и в мире, нет столь массового увлечения комнатными цитрусовыми, как в небольшом районном городе Павлово Нижегородской области",— писал в 1980-е известный ученый-агроном В. Дадыкин. "Он знаменит на всю страну. Знают о нем и за границей. Его зовут павловский лимон,— объяснял читателям в 1952 году и "Огонек".— Сейчас павловские лимоны официально признаны символом старинного города, а местные поэты посвящают им стихи: "В окнах местные лимоны, / Пароходы у Оки..."". Точно неизвестно, как в городе появилось это растение. Есть версия официальная: в начале XIX века купец Корачистов привез саженцы из Османской империи.
Потомственный лимоновод Евгений Елесин с этим категорически не согласен: "Да при чем тут купец! Гораздо раньше у нас лимоны появились. Может, даже при Петре Первом, оранжереи ведь уже тогда были. А купца стали приплетать уже в советские годы".
Единственный в стране памятник лимону
Фото: Александр Земляниченко - младший, Коммерсантъ
Евгений Федорович знает о павловских цитрусовых, кажется, все: "Наш приспособлен к недостатку света, его выращивают даже на окнах, которые на север выходят. Другого такого плодового растения нет. Сами посмотрите: на деревце одновременно и большие плоды, и маленькие, и цветы тут же. А как он откликается на заботу! Вот я навоз для него настоял, удобрил, и листья сразу стали изумрудными". Сейчас Евгений Федорович пишет книгу о своих любимых растениях. А недавно был в Сицилии — специально ездил смотреть на цитрусовые рощи. "Все привозные лимоны, что в России продаются,— сицилийские. Они неплохие, растут, конечно, на земле. Но наши все равно лучше: сицилийский толстокожий, здоровый, в кружку с чаем не лезет, а у нашего кожица тонкая, сам сочный. А аромат!.."
У Евгения Федоровича и его жены Галины — свой цветочный магазин. Но лимонные деревца они продают редко. К ним обычно по-соседски приходят за черенками. Ну еще саженец, может, кто раз в год купит за тысячу рублей. Но чтобы зарабатывать на лимонах — нет, такого никогда не было. Хотя в 1930-е в Павлово пытались создать промышленно-показательное цитрусовое хозяйство, был даже проведен учет комнатных лимонов у жителей города: "Выявлено 2840 лимонных деревцев" — больше, чем изб. "У нас на окне, как и у всех, тоже стояла кадка с лимоном,— вспоминает Евгений Федорович.— Мама выращивала. Как женщина вынашивает ребенка, так и плод лимона растет девять месяцев. Наши обычно поспевали к марту, как раз к дню рождения мамы. Раньше времени нам, детям, трогать лимон не разрешалось. Его сорвут, положат на подоконник, а мы как коты ходим вокруг, нюхаем. Для меня до сих пор лимон пахнет мартом, весной, днем рождения мамы... У нее нулевая кислотность желудка была, ей цитрусовые были полезны. Вот этот лимончик, самый лучший, я ей на могилку отнесу".
Лимоны в Павлово везде: в домах — по числу окон, в магазинах, поликлинике, библиотеке. На центральной площади города установлен памятник лимону. Главный магазин назван в честь цитрусовых. На официальном сайте Павлово-на-Оке тоже красуется это растение. Их дарят на свадьбу и новоселье, плодами угощают гостей, продают черенки туристам — если к пристани причаливает теплоход. И в учреждениях лимоны прочно стоят при всякой власти. Это начальников можно менять, а взрослый, привыкший к своему месту лимон двигать и переставлять нельзя, он в знак протеста листья сбрасывает — а для настоящего павловца ничего страшнее этого нет.
Плод лимона созревает девять месяцев
Фото: Александр Земляниченко - младший, Коммерсантъ
Квартира певчих
Дмитрий Аполонин кормит канареек сушеными кузнечиками. "Вот,— показывает он плошку с насекомыми,— целое лето прыгал по лугу, ловил, чтобы потом было что моим кушать". В коммунальной квартире у него более 40 птиц, клетки стоят даже на кухне. Причем соседей это не раздражает: в Павлово к канарейкам привычны: раньше они были практически в каждом доме. Так что к "охоте" все относятся с уважением. Если человеку охота заниматься этим, то пусть. Чего уж. Тем более что "поют птички красиво".
"Вот слышите! — поднимает Дмитрий палец вверх, предлагая прислушаться к многоголосой какофонии.— Колена овсянки только что были!" Считается, что у павловской русской канарейки особый, овсяночный напев, с серебристой россыпью. И это все заслуга местных канароводов, еще в XIX веке Павлово было одним из трех основных центров разведения канареек в России. И сейчас здесь работает клуб любителей певчего канароводства, ежегодно проводится конкурс "Птичка певчая", приезжают на него из разных городов, даже иностранцы бывают.
Канарейкам необходимо регулярно давать уроки музыки, иначе они, как объясняет Дмитрий, начнут петь вольно. Эти птицы, завезенные с Канарских островов, своего голоса не имеют, лишь имитируют все, что слышат. Сейчас принято проигрывать им музыку и голоса лесных птиц на компьютере, но в Павлово большинство "охотников" этот метод не признает: "Наши солисты под "фанеру" не поют". Тут все, как и 200 лет назад: самая настоящая овсянка живет у Дмитрия вместе с кенарами, фрагменты ее песни — "звень-звень-тень-тень-день-день" — эти парни потом и повторяют. Причем лесная птица тоже должна быть "с голосом". А то потом в канареечном пении начнут проявляться "трещотки, соловьи всякие". А еще Дмитрий каждый день играет на дудочке у клетки Безе — такого же желтенького павловского кенара, как и лимон, что зреет тут же, на подоконнике. Потом, на конкурсе, Безе будет напевать и эту мелодию. "Единственный в России самец с таким тембром,— с гордостью объясняет Дмитрий.— Мне за него 30 тысяч предлагали — не взял. Только один солист такого высокого уровня у меня был, Ваня покойный".
Евгений Елесин: "Наши лимоны вкуснее заморских"
Фото: Александр Земляниченко - младший, Коммерсантъ
Под клеткой Безе сидит молодежь. Эти кенары пока слушают, учатся. "Может, что-то путное из них и выйдет. В принципе, за полгода птицу можно обучить пению, но не факт, что она окажется талантливой". Раз в год Дмитрий продает часть птиц — на Птичьем рынке в Москве: "Барыгам сдаем". За "конкурсного" кенара, которого потом можно выставлять на конкурсах канареечного пения, дают около тысячи рублей, за обычную самочку — 250. "В сезон можно заработать 30-90 тысяч,— объясняет канаровод.— Но мы же все равно не ради денег этим занимаемся".
Некоторые канарейки сидят парами, выращивают птенцов. У Безе нет подружки. Дмитрий, который работает в церкви певчим, тоже до недавнего времени был один. Соседки весной решили облагородить придомовую территорию: сделали клумбы из автомобильных покрышек, цветы какие-то пластиковые к забору прикрепили, установили прямо посреди двора женский манекен в парике и платье — эта дама пугает всех, кто заворачивает по тропинке к дому. "Дим, у тебя ведь девушки нет? — весело кричали женщины в окно.— Выходи, познакомим!" Но теперь у канаровода девушка появилась, по интернету познакомились. Правда, слишком часто к ней в другой город он ездить не может: на кого птиц оставить? Поэтому барышня пока что относится к его увлечению весьма сдержанно. Может, потому что не местная?
Лимонный инкубатор: саженцы растут в горшочках под стеклянными колпаками
Фото: Александр Земляниченко - младший, Коммерсантъ
Победил Терминатора
Гусиные бои — еще одна русская потеха и павловская "охота". И тоже уже несколько сотен лет каждое второе воскресенье марта здесь проходит так называемый круг. "Я живу от марта до марта,— объясняет лесник, а по совместительству опытный гусевод, или, как он сам себя называет, "охотник", Николай Калиничев.— Если мой победил, то я летаю! Вот она — гордость, вот она — сила!" Однако свои эмоции во время гусиных боев Николай Михайлович старается не показывать. "Это другие психуют, орут: "Бери в крыло! В крыло бери!", как будто гусь что-то понять может. А я молча переживаю. Однажды я как староста охотников-гусеводов комментировал бой, где мой Гриша проиграл. Это был ужас! В микрофон хвалю чужого гусака, рассыпаюсь в комплиментах, а у самого сердце кровью обливается".
Тренировать гусей невозможно, уверяет Николай Михайлович. У них либо есть характер, либо нет. "Гусь еще должен быть правильный, породистый. Вот смотрите, этим моим гусяткам две недели, и все как положено: полноносые, глаза навыкате, нрав скверный — петуха Феникса прошлым вечером гоняли только так. Да что там! Наших гусей даже собаки боятся!" Однако гусиная схватка лишена жестокости, если птица начинает бить противника в голову, ее тут же дисквалифицируют. Клевать разрешается только в шею или крыло, пока враг не струсит и не выбежит из круга. А чтобы бойцы вели себя активнее, вместе с ними выпускают их "любок" — март время романтичное, поэтому гуси и доказывают друг другу, кто тут главный, защищают свое право на гусыню. В народе эти бои называют "битва за любовь".
Супруги Елесины с каждого лимонного деревца ежегодно собирают по 6-10 плодов
Фото: Александр Земляниченко - младший, Коммерсантъ
Считается, что гусь, как султан, имеет много жен. Но на самом деле "любка" у него одна-единственная на всю жизнь. "Остальные — так, подсаженные. Ну, ему жалко баб, вот он их и охраняет заодно",— объясняет гусевод. У самого Николая Михайловича любовь тоже единственная — с женой Галиной они вместе уже 42 года. Как и большинство павловских жен, она к "охоте" мужа относится с пониманием — сейчас вот "досушивает" новорожденных гусят в инкубаторе, помогает.
Бойцовых гусей на мясо не пускают. "Как можно! — говорит Николай Михайлович.— Это уже предательство какое-то получится. Их на павловской земле сумели сберечь даже в голодное военное время, а уж сейчас тем более. Они у нас на пенсию выходят, живут с удобствами, всегда им почет и уважение". Вот только имена своим бойцам Николай Михайлович подбирает не самые благозвучные: "Тормоз, Гаденыш или вот Лямой, по-нашему значит придурковатый. А это Тихон. Его в этом году выставили против сильного гуся Терминатора, так потом местная газета вышла с заголовком "Тихон победил Терминатора!".
Кстати, гусь Тихон — воспитанник внука Николая Михайловича: "Внук мне пару лет назад говорит: "Дедушка, а можно я на Тихона "охотиться" буду?" Очень он ему по сердцу пришелся. Так что смена растет, и наша павловская "охота", может, и не исчезнет вместе со стариками".