Виктор Христенко в кресле первого вице-премьера оказался внезапно. Сначала на этот пост не прошел Александр Жуков, потом от него отказался Михаил Задорнов. Но в Белом доме Христенко не новичок: он был заместителем премьера Сергея Кириенко. В интервью обозревателю "Коммерсанта" НАТАЛЬЕ Ъ-ВАРНАВСКОЙ ВИКТОР ХРИСТЕНКО опровергает расхожее мнение о том, что по боевому настрою он уступает своему спарринг-партнеру Николаю Аксененко.
"Дважды на финансово-экономический блок в правительстве только Чубайс возвращался"
— Ваши оппоненты называют вас "политическим легковесом" и "провинциальным финансистом". Как вы относитесь к таким оценкам?
— Мне странно слышать подобные разговоры, фразы о том, что я не смогу быть кому-то противовесом. Я сам себе противовес. За одного битого двух небитых дают. Дважды на финансово-экономический блок в правительстве только Чубайс возвращался, а его вряд ли кто-то посчитает легковесом. Не хочу ни с кем себя сравнивать или кого-то обижать, но, если бы надо было назначить слабенького или послушненького, можно было бы поперебирать анкеты других управленцев на уровне замминистров.
Что же касается "провинциального финансиста", то региональные финансы, по большому счету, не самая плохая ступень для понимания такой финансовой макросистемы, как Россия. В течение года человека, который в Минфине занимается межбюджетными отношениями, дважды назначают на должность первого вице-премьера по финансам и экономике. "Межбюджетка" играет в политике страны не меньшую роль, чем тот же топливно-энергетический комплекс, выходцы из которого становились премьер-министрами тоже, между прочим, дважды. Я убежден: не только отношения правительства и МВФ, но и отношения центра и регионов играют ключевую роль в оздоровлении финансовой системы России.
Да, я специалист по межбюджетным отношения, а не врач широкого профиля, но врач широкого профиля обычно именуется знахарем. А макроэкономике знахари не нужны, иначе вскоре потребуется патологоанатом.
— He оказались ли вы в правительстве в роли сироты — когда вам предложили пост, все уже было решено, портфели и обязанности, по сути, распределены?
— Напротив, я изначально находился в более выгодном положении, чем кто-либо еще. Когда Степашин предложил мне войти в правительство, споры о том, нужен ли в правительстве специальный вице-премьер, глава финансово-экономического блока, должен он быть первым или просто вице-премьером, уже остались позади. Президент и председатель правительства приняли решение, что первый вице-премьер по макроэкономике нужен. Если кто-то считает иначе — его дело, он просто не будет ко мне обращаться.
— Как вам работается с другим первым вице-премьером — Николаем Аксененко?
— Нормально. Хорошие рабочие отношения. Недопонимания и кривотолков нет. Личностных конфликтов у нас нет. Ho это не значит, что во всем согласны. Конфликты по работе — это совершенно нормальные рабочие ситуации. Если все со всеми согласны — движения вперед не будет. Распределение обязанностей уже подписано, мне достался финансово-экономический блок.
— Вас устраивает ваш круг обязанностей? Какие требования вы выдвигали Степашину, согласившись войти в его кабинет?
— Никаких. Мне предложили совершенно конкретный участок работы. Задача ясна, чувствуешь силы с ней справиться, подходи и бери груз, а не демонстрируй игру мускулов на политическом помосте.
He надо путать правительство с магазином "Детский мир" и, как ребенок, требовать: "Хочу вот то, вот это купи". Порученный мне Степашиным объем работ меня устраивает. Он мне хорошо знаком, год назад в правительстве Кириенко я тоже отвечал за финансово-экономический блок. Можно запросить очень много полномочий и ничего не выполнить.
А обсуждение темы "у кого какие портфели" оставим политобозревателям и специалистам по кожгалантерее. Я хожу на работу с тем же портфелем, что и год назад, когда занимал аналогичный пост. Если вы помните, в правительстве Сергея Кириенко постов первых заместителей председателя не было. С точки зрения формального политического анализа новое назначение для меня — повышение прежнего статуса. Хотя это просто формальность. Надо работать, а не заниматься бесконечным и бессмысленным расчетом на плацу на первый-второй.
"Что нас ждет?"
— На последнем заседании правительства обсуждали бюджет-2000. Расскажите, что нас ждет через полгода?
— Пока мы обсуждаем не бюджет, а только контуры бюджетной политики на 2000 год. Возможны разные сценарии развития событий. В значительной степени это связано с нашими внешними долгами. Объем средств на погашение долга в 2000 году — $10 млрд. $3,85 млрд мы надеемся получить от международных финансовых организаций, остальное — наши внутренние источники. Как бы ни было трудно, надо научиться самим рассчитываться с долгами.
Уровень собираемости налогов в будущем году мы надеемся поднять до 73% (в 98-м году он был 68%, сейчас 72%).
— За счет чего стали так много собирать налогов?
— Повысились доходы экспортеров, выросла денежная составляющая расчетов между предприятиями. Это дает "живые" деньги, которые идут на налоги. Кроме того, удачные решения приняты в МНС, например, по "нефтянке" — труба, задвижка для экспортеров.
— Какими будут налоги в 2000 году?
— Предполагается на нынешнем 20-процентном уровне сохранить НДС, оставить режим экспортных пошлин. Я не думаю, что это сверхнагрузка на экспортеров. Незначительно, в 1,2-1,5 раза, будут проиндексированы акцизы, земельный и лесной налоги. Их ставки зафиксированы в рублях, индексация связана с инфляцией. Подоходный налог пока оставлен в нынешнем виде.
— Это значит, что в следующем году будет действовать грабительская 45-процентная ставка подоходного налога?
— Лично я считаю, что 45% — ставка запретительная. Она носит больше политический характер, чем фискальный. Ни один нормальный человек половину не отдаст. Богатые люди предпочтут отдать пятнадцатую часть этой суммы грамотным адвокатам и финансистам, которые найдут, как 45% не платить. Думаю, правительство выйдет с предложением о более плоской шкале налогообложения.
— Сохранятся ли налоговые льготы в будущем году?
— С 2000 года мы решили вести принципиально жесткую политику в отношении льгот. Консолидированный бюджет, то есть все расходы и доходы в целом по стране, мы сравнили с декларируемым объемом льгот (налоговых, социальных и т. п.). Для этого провели инвентаризацию всех законов, постановлений и указов. Оказалось, что объем льгот в 2,5 раза превышает возможности консолидированного бюджета. Мы должны жестко оценить, что мы сможем финансировать, а что нет. Эта оценка должна лечь в основу законопроекта "О приостановлении действия законодательных актов, не обеспеченных источниками финансирования". Такой законопроект был подготовлен и в этом году. Но я почти не верю, что его удастся провести в выборный год. С приостановлением льгот в 2000 году будет еще тяжелей. Но надо быть честными. У нас количество льготников уже сопоставимо с населением.
— Кто лишится льгот?
— Нельзя выбирать между ветеранами и школьниками. Отсев будет внутри каждой категории — в зависимости от конкретных обстоятельств. Льготы должны быть адресными и увязываться с уровнем жизни и нуждаемости. Каковы критерии нуждаемости, пока не знаю, не хочу брать на себя роль Господа Бога или самого умного. Будем решать все вместе — Дума, правительство и заинтересованные министерства. Нужно найти компромисс. Не найдем, тогда, как и в этом году, придется в закон о бюджете включить статью, что федеральные законы финансируются в той части, в которой не противоречат закону о бюджете.
— Что будет с зарплатами в 2000 году?
— Надо кончать с долгами по зарплате. Мы медленно, но верно к этому двигаемся. Кроме того, зарплату госслужащих (госаппарат, суды, прокуратура), если получится, с 1 ноября этого года увеличим в 1,5 раза — она не индексируется уже несколько лет. Зарплата бюджетников с 1 апреля этого года уже увеличилась в 1,5 раза, а с апреля будущего года предполагается ее рост еще в 1,2 раза. Это соответствует уровню инфляции. Индексация пенсий тоже заложена.
Нужно оптимизировать расходы и определиться, какие задачи решать в первую очередь. Увеличивать доходы за счет налогов больше нельзя. Смотрите, в 2000 году доходы федерального бюджета составят 13,5% ВВП, плюс следующий уровень бюджетный системы — получится 25%, плюс выплаты во внебюджетные фонды — цифра достигнет 40%. Это и есть реальный уровень налогообложения. Это серьезная нагрузка. Увеличить ее до 60% может себе позволить пока только Швеция. Такие запредельные вещи в большинстве стран отсутствуют. Ha бумаге можно нарисовать все что угодно, но чудес не бывает. Повысим уровень налогообложения, упадет собираемость. Пресс есть пресс, и если давить нечего, то ничего и не выдавишь.
— А снизить нагрузку на внебюджетные фонды в 2000 году вы не хотите?
— Я хочу. Ho пока могу сказать только, что она, вероятней всего, не будет увеличена.
— Увеличена?! Куда же еще? Она и сейчас составляет 40% от фонда оплаты труда.
— И тем не менее разговоры об увеличении отчислений во внебюджетные фонды активно ведутся. Сейчас все это обсуждается. Мое личное мнение: этого делать нельзя. Напротив, можно фонды социального и медицинского страхования почти безболезненно объединить и отчисления туда уменьшить. Это только увеличит эффективность страхования.
Надо снизить самый тяжелый и неправильный вид налога — налог с оборота в Дорожный фонд. Это грабительская форма изъятия средств. В проекте бюджета на 2000 год предполагается снижение этого налога на 1%. Таким образом, в федеральный фонд отчисления отменят вовсе, в субъектный налог будет уменьшен с 2 до 1,5%. Остальные дорожные налоги тоже будут упорядочены и унифицированы. Это реальное снижение налоговой нагрузки. Насколько все это удастся — не знаю. Дорожный фонд у нас неприкасаемый. Все попытки в последние годы что-то сделать с ним разбивались в Госдуме. Удастся ли сейчас — вскрытие покажет.
"У нас в семье полное доверие"
— Как ваша семья отнеслась к вашему возвращению в правительство?
— Семья у меня всегда является пострадавшей стороной. Когда мы переезжали в Москву, то договорились с женой, что я поеду, а она с "обозом" — у нас трое детей — останется в Челябинске. Никаких резких движений договорились не делать. И не делали. Целых три дня. Ha четвертый прилетела жена и сказала, что так жить неправильно. Через месяц и весь "обоз" подтянулся.
— А каков возрастной состав "обоза"?
— Старшей дочери 20 лет, она учится в МГИМО на юридическом факультете, сыну 18 лет, он студент Высшей школы экономики. Младшей дочери 9 лет, она школьница. Такой вот полный набор. Я, к сожалению, редко их вижу. Ведь почти каждый мой день строится одинаково: из кабинета — в постель, из постели — в кабинет. У нас в семье полное доверие. Наша движущая сила — честь фамилии.
— А кем был ваш отец?
— Папа с 18 лет был лагерником — десять лет отсидел, с 37-го года. Попал туда за своего отца. Потом был руководителем треста "Уралгазстрой", преподавал в университете. Ушел из жизни год назад. Он всегда был гордым, красивым и сильным человеком. Так и умер, пришел с работы — и умер. Я всегда хотел быть похожим на него, даже сочинения в школе на тему "Ha кого ты хочешь быть похожим?" писал про отца. Правда, ему никогда об этом не говорил. Более того, я очень часто с ним спорил, ведь мы 11 лет прожили в одной квартире. Теперь мой сын — продолжатель рода, последний носитель нашей фамилии. Родился он в один день с дедом — 6 августа. Такой подарок мы деду сделали.
— Как долго будет работать ваше правительство?
— С таким вопросом надо обращаться или к Господу Богу, или к президенту. С точки зрения работоспобности — у нас нормальная рабочая команда. Ничего провального нет. С точки зрения политических обстоятельств — жизнь покажет. Я не отношусь к футурологам. Мне прошлым летом чуть ли не еженедельно отставку предрекали. В итоге, случайно конечно, вышло так, что из руководства правительства Кириенко я ушел самый последний. He потому, что за что-то держался, а так вышло. И те, кто отстаивал меня, и те, кто рассчитывал попасть на мое место, ушли в итоге раньше. Может быть, оттого, что я тогда последним ушел, сейчас первым и вернулся.
Хватит нам над собой проводить мазохистские опыты: чем больнее кто-то кого-то бьет, тем громче аплодисменты. Я намерен на деле доказать — пора переходить на позитивный политический стиль деятельности.
— Вы любите выигрывать?
— Да, я люблю выигрывать.