В Симоновском райсуде Москвы при большом стечении журналистов состоялся процесс по иску экс-главы ФСБ Николая Ковалева к Борису Березовскому. Поводом стало опубликованное в "Коммерсанте" семь месяцев назад открытое письмо Березовского к главе ФСБ Владимиру Путину, в котором автор сетовал, что Ковалев не провел объективного разбирательства информации о готовящемся убийстве Березовского. Суд удовлетворил иск частично. С подробностями — ЕКАТЕРИНА Ъ-ЗАПОДИНСКАЯ.
Судебная тяжба началась с того, что адвокат Ковалева Дмитрий Штейнберг, воспользовавшись отсутствием на заседании по уважительным причинам адвоката Березовского Генри Резника, инициировал так называемое заочное решение по делу. То есть по ходатайству Штейнберга заслушал дело без ответчика и его представителей. И, выслушав только лишь истца, решил, что ответчик виновен. Иными словами, нападающий Штейнберг в отсутствие соперника забил мяч в пустые ворота. И, возгордившись, публично сообщил, что иск Ковалева уже удовлетворен.
Генри Резник, искренне удивившись финту былого друга, быстро добился отмены заочного решения и возобновил процесс. Как выяснилось на заседании, Ковалев требует опровержения двух фраз из письма Березовского: о том, что он не провел объективного разбирательства в связи с информацией о готовящемся убийстве Березовского, и о его сговоре с двумя подчиненными, один из которых, капитан II ранга Александр Камышников, по признанию четырех офицеров, дал им устный приказ убить тогдашнего исполнительного секретаря СНГ. Факт того, что этот приказ был, Ковалев и не оспаривал: по этому поводу сейчас идет расследование уголовного дела.
Ковалева на суде не было — он передоверил свои права Дмитрию Штейнбергу, который явно переусердствовал в хвалебных одах ФСБ. По его версии, Березовский, узнав от Литвиненко, что получен приказ его убить, не обратился, как положено, в приемную ФСБ, а позвонил лично Николаю Ковалеву и заявил, что хочет пообщаться "по вопросам госбезопасности". При встрече Березовский "стал делиться сомнениями, что готовится покушение на него". Ковалев спросил, откуда ему это известно. Березовский ответил: "Литвиненко". И якобы добавил: "Я понимаю, что Саша неадекватен, но другие..."
Штейнберг особо подчеркнул, что никаких нарушений со стороны Ковалева комиссия Совбеза и администрации президента не нашла. А тех четверых офицеров ФСБ, которые рассказали о полученном приказе убить Березовского, "система", по словам Штейнберга, считает предателями: "Они предлагали руководству бороться с преступностью неконституционными способами. Ковалев отказался продвигать этих сотрудников по службе".
Настал черед выступать в качестве свидетелей упомянутым офицерам. Отставного подполковника Александра Литвиненко, несмотря на ходатайство Резника, не привезли в суд из Лефортовского СИЗО, где он содержится по обвинению в превышении власти. А полковник Виктор Шебалин, майор Андрей Понькин и старший лейтенант Константин Латышонок, будучи предупрежденными судьей об уголовной ответственности за дачу ложных показаний, поведали, как Ковалев убеждал их не писать рапорта о случившемся, чтобы не выносить сор из избы. И лишь по настоянию бывшего замглавы администрации президента Евгения Севастьянова они рапорты написали ему. Тот отправил их в Генпрокуратуру. Узнав об этом, Ковалев, по их словам, милостиво разрешил им давать следствию объективные показания.
Вот, в частности, что сказал суду Виктор Шебалин, отдавший органам госбезопасности 25 лет и побывавший во всех "горячих точках": "Ковалев нам пообещал назначить служебное расследование по Камышникову и потом довести до нас результаты этой проверки. Когда он нас вызвал 20 апреля 1998 года, он сказал, чтобы мы не разглашали информацию, так как это будет пятном для всей ФСБ, и что нет смысла подавать рапорта в прокуратуру, так как он будет заниматься этим вопросом сам. Но, как нам известно, служебного расследования назначено не было, мы не были опрошены ни руководством УРПО (управление по разработке и пресечению деятельности преступных объединений), где служили, ни Ковалевым".
В прениях Штейнберг не нашел ничего лучшего, чем продекламировать с выражением пушкинское "Клеветникам России". Генри Резник ответил ему словами Петра Чаадаева: "Я не научился любить свою родину Россию с закрытыми глазами". По мнению Резника, исковые требования надуманны и, возможно, преследуют цели, далекие от правосудия. Адвокат выразил протест против того, что истец фактически понуждает Березовского отказаться от собственной оценки тех действий, которые предпринял Ковалев в связи с устным заявлением Березовского. Тот считает, что проведенное им разбирательство было необъективным. А как иначе оценить его, если, по словам трех офицеров, слышавших приказ Камышникова, их даже никто в ФСБ не опросил?
Впрочем, судья Валентин Кулешов, с тоской взиравший на многочасовые препирательства сторон, решил, что сведения о не проведенном Ковалевым объективном разбирательстве не соответствуют действительности. По всей видимости, в мотивированном решении он будет опираться на представленную Штейнбергом справку ГВП, в которой сказано, что Ковалев создал комиссию и она чего-то делала, пока не началось следствие в самой прокуратуре. В остальной части иска — а Ковалев требовал опровергнуть также фразу о его сговоре с Камышниковым и Хохольковым — суд отказал. Тем не менее Резник, назвавший решение суда "по меньшей мере странным", подаст кассационную жалобу.