5 июня 1993 года в Кремле открылось Конституционное совещание. Более 750 его участников за месяц внесли сотни поправок в президентский проект Конституции. О необходимости созыва Конституционного совещания президент Борис Ельцин заявил сразу после апрельского референдума "Да — да — нет — да" (см. "Ъ" от 25 апреля). Противостояние двух ветвей власти привело к тому, что Конституционное совещание открылось скандалом: кремлевский зал покинул председатель Верховного совета Руслан Хасбулатов с группой поддерживающих его депутатов. Да и итоговый документ, подготовленный Конституционным совещанием, устраивающим всех компромиссом не стал. "Ъ" вместе с участниками тех событий вспомнил, как открывалось Конституционное совещание.
Фото: РИА НОВОСТИ
Фото: Сергей Смольский/Фото ИТАР-ТАСС
Фото: Александр Сенцов и Александр Чумичев/Фото ИТАР-ТАСС
Фото: Александр Сенцов и Александр Чумичев/Фото ИТАР-ТАСС
Фото: Александр Сенцов и Александр Чумичев/Фото ИТАР-ТАСС
Фото: Коммерсантъ / Владимир Родионов
За действиями президента и его оппонентов накануне открытия Конституционного совещания СМИ следили буквально по часам. Так, 4 июня Борис Ельцин, как сообщал "Ъ", с 10:00 до 12:00 работал с документами, а во второй половине дня проводил закрытые консультации с главой своей администрации Сергеем Филатовым и разработчиками проекта новой Конституции профессором Сергеем Алексеевым и мэром Санкт-Петербурга Анатолием Собчаком, обсуждая тактику поведения президентской команды в первый день работы Конституционного совещания. Руслан Хасбулатов, в свою очередь, с 10:00 до 12:30 вел утреннее заседание сессии Верховного совета, а с 15:20 до 16:20 принимал участие в работе Конституционной комиссии, на которой заявил: "Если в ходе Конституционного совещания не удастся прийти к согласию, то мы начнем разрабатывать идею классической парламентской республики в полном ее объеме".
Накануне ряд партий и общественных объединений, таких как Общественный комитет защиты Конституции, Фронт национального спасения и Союз офицеров, провели свое Всероссийское конституционное совещание, на котором заявили о несвоевременности принятия нового основного закона, а действия господина Ельцина назвали "антиконституционными". "Новая Конституция нужна только Ельцину, но не народу. Ее нужно принимать в условиях национального согласия",— заявил тогда "Ъ" лидер Русского национального собора Александр Стерлигов.
То есть спокойной работы от Конституционного совещания, на открытие которого 5 июня в Кремль собралось свыше 750 делегатов, ждать не приходилось.
От апреля к июню
Подготовка к Конституционному совещанию началась сразу после апрельского референдума. "25 апреля прошел референдум, 26-27-го были объявлены его результаты, а еще через пару дней пресс-конференцию провел Борис Ельцин,— рассказывает "Ъ" Виктор Шейнис, в то время депутат Верховного совета, заместитель ответственного секретаря конституционной комиссии ВС.— Он заявил, что конституционная комиссия не справилась со своей задачей, что дальше жить со старой советской Конституцией нельзя, поскольку она лоскутная и внутренне противоречивая". "Созыв Конституционного совещания был связан с тем, что старая Конституция не могла больше отвечать политическим реалиям,— сказал "Ъ" и. о. президента Дагестана Рамазан Абдулатипов, в то время председатель совета национальностей ВС.— Она перегружалась постоянными поправками и становилась жертвой борьбы между президентом и парламентом. Отсюда и необходимость созыва Конституционного совещания: существовало уже несколько проектов Основного закона, и надо было выбрать из них наиболее приемлемый вариант".
В течение мая, вспоминает господин Шейнис, формировался состав Конституционного совещания. В него было решено включить делегатов от пяти разных групп: представителей федеральных органов власти, органов власти субъектов РФ, местного самоуправления, профсоюзных, молодежных, общественных организаций и религиозных конфессий, а также товаропроизводителей и предпринимателей. "Получилось довольно многолюдное собрание,— вспоминает господин Шейнис.— Самой крупной была группа регионалов. Формированием групп занималась администрация президента во главе с Сергеем Филатовым, при этом партии и региональные органы власти могли сами решать, кого посылать на Конституционное совещание. Поэтому туда попало и достаточное количество оппозиционеров во главе с председателем ВС Русланом Хасбулатовым".
"Вся затея с Конституционным совещанием изначально была большой игрой, цель которой — установить тиранический режим с сверхполномочиями президента,— уверен, в свою очередь, господин Хасбулатов.— Президент сам являлся председателем конституционной комиссии, и никакой нужды в отдельном совещании не было. Об этом я и хотел сказать в день открытия Конституционного совещания, но Ельцин с Черномырдиным встали грудью, случился скандал, совещание открылось, закрылось, на том и сдохло, а дальше работа шла уже в кулуарах администрации президента".
Скандал из-за ботинка
Депутат Юрий Слободкин (крайний слева) и сотрудники Александра Коржакова (крайний справа) были среди главных действующих лиц первого дня совещания
Фото: РИА НОВОСТИ
Порядок работы открывшегося 5 июня в Кремле Конституционного совещания был определен указом Бориса Ельцина от 2 июня. Предусматривались два крупных пленарных заседания 5 и 16 июня, а также промежуточная работа пяти групп представителей, которые должны были постатейно обсудить проект Конституции и к 12 июня вынести свои поправки и замечания. Заседание 5 июня началось с доклада Бориса Ельцина "О проекте новой Конституции", в котором он вновь подчеркнул невозможность дальнейшего развития страны при сохранении советской Конституции: "Стало очевидно, что советский тип власти не поддается реформированию. Советы и демократия несовместимы,— заявил президент.— У нашего собрания совещательный статус. Но это не значит, что его согласованным мнением можно пренебречь". Господин Ельцин тут же обрисовал пошаговую процедуру принятия новой Конституции: во-первых, согласовать текст основного закона, затем представители субъектов федерации должны были бы парафировать этот проект, наконец субъекты федерации должны были бы предложить съезду утвердить согласованный проект Конституции в целом.
Слова Бориса Ельцина о необходимости отказаться от советской Конституции вызвали возмущение у ряда депутатов Верховного совета во главе с его председателем. Руслан Хасбулатов попытался выступить с ответной речью. В зале начался шум, председателя ВС охранники долго не подпускали к трибуне, а когда он наконец вышел на нее и начал выступать, сторонники президента начали свистеть, топать и захлопывать его слова. "Главе парламента просто не дали выступить, вы представляете себе такую ситуацию?" — возмущается и спустя 20 лет господин Хасбулатов. Заявив, что собравшиеся не в состоянии решать серьезные вопросы, председатель ВС покинул зал, за ним потянулись депутаты. В общей сложности зал покинуло от 100 до 150 делегатов. В этот момент произошел и самый скандальный момент этого дня, когда то ли при попытке покинуть зал вслед за господином Хасбулатовым, то ли при попытке прорваться к трибуне из зала охраной был вынесен член Российской коммунистической рабочей партии — народный депутат Юрий Слободкин. По его словам, волнения в зале начались еще во время президентского выступления: "С 1992 года Конституция, принятая в 1978 году, была уже российской, съезд народных депутатов внес многочисленные изменения в главу о правах и свободах человека,— рассказал "Ъ" господин Слободкин.— Поэтому, когда Ельцин поднял вопрос, является ли она конституционной, мы возмутились и начали скандировать: "Позор! Позор!"" Юрий Слободкин утверждает, что Борису Ельцину такая реакция народных депутатов не понравилась: "Ему нужно было оправдание своим действиям по коренному изменению государственного строя,— говорит он.— А Конституция 1978 года высшим органом власти в стране признавала съезд, а не президента". Когда Руслан Хасбулатов направился к трибуне, вспоминает депутат, охрана долго его не пропускала и даже схватила за руки, после чего поддерживавшие его делегаты вновь начали скандировать: "Позор!" "Во время выступления председателя ВС в зале поднялся такой гвалт, что он и фразы сказать не мог,— вспоминает Слободкин.— В итоге Хасбулатов махнул рукой и пошел к выходу из Мраморного зала Кремля. Вслед за ним пошли мы. Выступать я, конечно, не собирался и ни к какой трибуне не рвался, мы шли к выходу, но дорогу нам преградила охрана". По словам депутата, трое охранников схватили его за руки — за ноги и понесли к боковому выходу, потом к ним присоединился четвертый. Остановить их пытался генеральный прокурор Валентин Степанков, вспоминает Слободкин, но они его тоже ударили и оттолкнули. "Вы сегодня можете такое представить, чтобы какой-то охранник пристукнул генпрокурора?" — возмущается и Руслан Хасбулатов. Юрий Слободкин до сих пор расстраивается из-за того, что на следующий день "Московский комсомолец" вышел со статьей об открытии Конституционного совещания с заголовком "Вынос тела состоялся": "Они там еще написали, будто я матом ругался".
Вынос депутата остановил в итоге только окрик Бориса Ельцина, вспоминает господин Слободкин, но, когда охрана его наконец отпустила, с ноги депутата упал ботинок: "Я поднял этот ботинок над головой и кричу: "Борис Николаевич, вот ваша демократия!" После этого мы уехали в Верховный совет",— вспоминает бывший народный депутат.
Генпрокурор Валентин Степанков инцидент с выносом из зала депутата Юрия Слободкина помнит, но не припоминает, чтобы кто-то из охранников его бил при этом: "Атмосфера напряженности между президентом и парламентом была и вылилась в такой неприятный скандал,— рассказал он "Ъ".— Я тогда громко сказал: "Борис Николаевич, остановите" — потому что эти охранники никого, кроме своего начальника Александра Коржакова, слушать не желали. По моему же убеждению, схватить так народного депутата и потащить его куда-то — создать дополнительный накал в зале, в котором и так было крайне сложно найти какой-то компромисс".
Непроизнесенная речь господина Хасбулатова была спустя два дня опубликована в "Советской России": "Президентской стороной предложен худший вариант по сравнению с его же первым вариантом, да и по сравнению с действующей Конституцией. Главное — совершенно нереальное требование введения неограниченной президентской власти". Оценки же свидетелей инцидента в зале Кремля в тот момент разошлись. Президент Борис Ельцин в тот же день заявил: "Это продуманная попытка провокации со стороны Хасбулатова и его сторонников. Ушедшие 50 человек из 700 участников не сорвали совещания". В то же время председатель Конституционного суда Валерий Зорькин, также покинувший зал заседаний, сказал журналистам: "То, что произошло, показывает, что это совещание не настроено на полное согласие. Участвовать в собрании, не нацеленном на достижение компромисса, не имеет смысла".
Спор из-за деталей
По словам экс-генпрокурора Валентина Степанкова, с первого дня работы Конституционного совещания было очевидно, что работать и вести какие-то конструктивные дискуссии в столь большой аудитории будет невозможно, поэтому основная работа над текстом Конституции шла в итоге в рамках рабочих групп. "Моя группа, которой руководил Сергей Шахрай, занималась той частью документа, которая касалась судебной системы,— вспоминает господин Степанков.— Шла бурная дискуссия о месте прокуратуры: является она частью судебной или исполнительной власти? Президентской быть республике или парламентской? Важнее госсобственность частной или нет? Постоянно поднималась тема национального сепаратизма: представители нацреспублик требовали для себя больших политических и экономических прав, из-за чего велась отдельная ожесточенная борьба". И. о. главы Дагестана Рамазан Абдулатипов вспоминает, что в его рабочей группе, наоборот, особенных дискуссий не шло: "Я занимался федеративным договором 1992 года, благодаря чему раздел Конституции о федеративном устройстве страны к моменту Конституционного совещания был уже более или менее отработан, с главами субъектов и депутатами мы дорабатывали отдельные детали". Опрошенные "Ъ" участники совещания вспоминают, что львиная доля времени уходила на рассмотрение предложений, приходивших от специалистов и инициативных групп из регионов. "Присылали свои идеи и предложения как по отдельным пунктам, так и целые проекты Конституции",— вспоминает господин Степанков. А депутат Юрий Слободкин до сих пор огорчен, что не был всерьез рассмотрен проект Конституции, разработанный им и его коллегами РКРП: "Он не предусматривал поста президента, и к весне 1993 года мы собрали под него 1 млн 200 тыс. подписей. Эти тюки с подписями граждан были доставлены в ВС, и по действующему тогда закону о референдуме надо было выносить и наш проект Конституции на референдум",— говорит он.
Первый этап работы Конституционного совещания завершился 12 июля 1993 года подписанием согласованного документа большинством делегатов Конституционного совещания. "Итоговый вариант пытались согласовать со всеми политическими силами, но я, например, так и не подписал итоговый текст Конституции, поскольку после всех долгих споров статьи о прокуратуре в ней так и не оказалось,— вспоминает господин Степанков. Помню мягкий упрек мне со стороны главы АП Сергея Филатова: "Плохо, что вы не хотите подписать". Я ответил, что меня не поймут мои сотрудники, что такая статья должна быть. Уже ближе к референдуму, после всех потрясений осени 1993 года, статья о прокуратуре все же появилась, когда текст проходил последнюю правку, и в документе, вынесенном на референдум, статья оказалась". Не со всеми статьями в итоговом тексте был согласен и господин Абдулатипов: "Я считал, например, что чрезмерными полномочиями перегружается институт президентства, и предупреждал коллег: сейчас вы это делаете под Бориса Николаевича, а в итоге все грехи и промахи будут валить на него, вспоминает он.— Так в итоге и получилось, хотя помимо него работали и правительство, и парламент".
