Вот, говорят, Россия отброшена на пять-семь лет назад. Пусть так — все равно не стоит опускать руки. Напротив, есть повод для оптимизма. Я знаю десятки людей, которые именно тогда — в период товарного дефицита — зарабатывали большие деньги. Мне в то время большие деньги были не особенно нужны. Поэтому я зарабатывал небольшие. Но как же это было легко!
После того, как 15 ноября 1991 года Борис Ельцин издал указ "О либерализации внешнеэкономической деятельности". Спустя пару месяцев для многих очевидным стал смысл фразы "Бизнес — это чужие деньги". Честных способов изъять их было много и они были нехитрыми. Для их реализации хватало только желания. Хотя не лишними были и начальный капитал долларов в сто и кое-какие связи в торгово-импортной среде. В этом случае приумножить средства не составляло никакого труда. Просто вероятность положительного исхода была близка к 100%.
Самый надежный и прибыльный бизнес того времени — продажа продуктов питания. Не поручусь, что ситуация тех лет вскоре не повторится. Импортеры сегодня несут убытки: кто от падения рубля, кто от простоя. Очень многие импортеры сейчас ничего не импортируют, и можно на время занять их место.
В числе испробованных мною, тогда жителем Петербурга, способов есть и такой: в 1991-1992 годах можно было выехать на пару дней в одну из западных стран, что поближе (Германию или Финляндию), походить по супермаркетам и договориться о том, чтобы буквально за копейки купить товары со скоро истекающим сроком годности — пиво в банках, сыры в упаковках, конфеты. Потом нужно было найти человека, который за небольшие деньги доставлял бы товары к поезду. Затем следовало договориться с поездной бригадой (это было проще простого) — и регулярно получать товар. Поезд "Илья Репин" идет от Хельсинки до Петербурга около шести часов, из Берлина — сутки. За каждый вояж проводники доставляли нам коробок по 40 сыра или по 100 упаковок пива. Дома мы брали пару упаковок пива, коробку сыра, по образцу конфет и несли в службу судмедэкспертизы. Проверив и продегустировав товар, судмедэксперты без всяких дополнительных чаевых (продуктового набора вполне хватало) выдавали нам справку о том, что товар годен к употреблению.
Оформление бумажек занимало один день. С размноженным на ксероксе сертификатом от судмедэкспертов товар можно было отдавать на реализацию в магазины и ларьки. Голландский сыр, пиво Heineken и копченые колбаски Die Beste fur Bier на Андреевском рынке, что в центре Петербурга, расходились у нас за два-три дня. Арифметика проекта такова: за банку пива в Берлине мы давали 10 пфеннигов. За счет доставки, экспертизы и отчислений конечным продавцам ее себестоимость вырастала до 30-35 пфеннигов. В Петербурге ее продавали за 1 марку. То есть на каждой банке мы зарабатывали 65-70 пфеннигов. Я далеко не уверен, что сам Heineken на своем пиве столько зарабатывает.
Мелкий бизнес на еде пять-шесть лет назад был мало того что суперприбыльным, но временами и захватывающе интересным. На кону в продуктовой игре всегда был джек-пот. Чтобы его сорвать, надо было отыскать свою нишу — идентифицировать товар, которого в России пока нет, но потребность в нем уже имеется. Угадать это — все равно что ткнуть наудачу пальцем в карту Сибири и попасть в золотоносный ручей. Такие ниши определялись методом научного тыка — случайными опытами мелких "челноков", купивших за границей что-то по дешевке.
Хитом сезона 1992 года были фруктовые ликеры, следующий год прошел под знаком западного маргарина (его еще называли "халварином"), в 1994-м пришел черед йогуртов. Ниши открывали "челноки", бизнесмены покрупнее должны были внимательно следить за их успехами. Тот, кто быстро реагировал на конъюнктуру и успевал заключить масштабный контракт на закупку "новинки сезона", оставшуюся жизнь мог уже больше ничего не делать.
Имели смысл и поездки в свежеотсоединившиеся страны бывшего СССР. Билет на поезд из Петербурга до Нарвы (это Эстония) стоил с учетом студенческой скидки 3 руб. 50 коп. Ровно столько стоила в Петербурге пачка сигарет Bond Street в конце 1991 года. В Нарве за нее можно было получить 12 руб., если продавать самому, если сдавать оптом — 8 руб. за пачку. Таможенного досмотра на границе с Эстонией не существовало (многие думали, что он есть, поэтому не рисковали везти продукты — а вдруг отнимут). Из Нарвы назад денег не везли, на них покупали либо пиво, либо свинину. И то и другое в Эстонии почему-то было, и по нормальным ценам. А в России не было — ни по каким. Мясо продавалось только по карточкам.
Повальным увлечением жителей ближних с Эстонией селений в то же время была сдача бутылок в городах соседней страны. В России за евробутылку давали 30 коп., в Эстонии — 50. Скупил в приемном пункте сколько тебе надо и повез. Те, кто открыл такой способ обогащения, старались как можно дольше держать его в тайне. И правильно делали: как только о нем узнали в Петербурге, эстонский рынок стеклотары моментально насытился.
Кстати, жители Прибалтики в те времена еще не усвоили в полной мере правила рыночной экономики и иногда пытались строить какие-то странные запруды на пути товаропотока в Россию. В октябре 1991 года мы везли сгущенку и копченый сыр из Каунаса. Нагруженные и взмокшие, шли мы через подземный переход на перрон, а тут литовцы устроили импровизированную таможню — прямо у выхода из тоннеля осматривали сумки пассажиров и изымали лишнее. Ссылались они на неведомые нам правила вывоза товаров из Литвы. Попытавшись обойти пост и поняв, что это невозможно — все входы были перекрыты, мы пошли к своему выходу рассказывать таможеннику про голодных родственников. Что оказалось без надобности, потому что литовцев интересовал только московский поезд. Петербургский — нет. В северную столицу можно было везти еду тоннами.
В общем, ездить по распавшейся стране в то время было дешево, интересно и прибыльно. Но самое любопытное, что и ездить для заработка было необязательно. В 1992-м и начале 1993 года доллар, если помните, имел устойчивую тенденцию к росту. Муниципальные магазины имели обыкновение выставлять товары на прилавок и не менять цены до тех пор, пока не распродастся вся партия. На этом спекулянты и играли. Наш партнер, "Хозрасчетное оптово-розничное предприятие #1" (ХОРП) — по сути, склад и десяток ларьков, информировал нас о ценах, по которым в конкретный день был готов закупать ходовой товар (импортный маргарин, концентрат апельсинового сока и пр.) за наличные и по которым готов был взять товар на реализацию. И мы, имея в виду эти цены, обходили магазины в тихих районах города. Как только цена закупки ХОРПа превышала цену продажи в магазине, мы скупали товар. В редких случаях приходилось "договариваться" с завмагом, а чаще всего на вопрос: "Куда вам столько? Вы, случаем, не из кооператива?" — мы отвечали, что, мол, сами из Волгограда, а там с продуктами плохо. Затем мы сразу везли товар в ХОРП и получали деньги. Операция приносила стабильный доход до лета 1993 года — пока доллар не замер на какое-то время на отметке 1000 руб.
Коммерция тех лет мало напоминала бизнес как таковой — для многих это было скорее хобби. С той поры у меня осталось ощущение, что делать деньги легко и просто. Это обманчивое представление не выдержало испытаний временем. Но вот на днях я прошелся по магазинам, посмотрел на пустые полки, и у меня возникло ощущение дежа вю. А тут еще приятеля, работавшего бренд-менеджером в компании, импортировавшей пиво, отправили на месяц в неоплачиваемый отпуск. Так кому теперь заполнять зияющие пространства на прилавках, как не "челнокам"?..
ИВАН ЧЕБЕРКО