Могут ли в России быть действительно независимыми судебная и правоохранительная системы? Об этом и другом в рамках программы "Действующие лица" поговорили освобожденный бизнесмен Алексей Козлов, его супруга, лидер движения "Русь сидящая" Ольга Романова с главным редактором "Коммерсантъ FM" Константин Эггерт.
Фото: Коммерсантъ / Сергей Киселев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Киселев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Киселев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Киселев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Киселев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Киселев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Киселев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лекай / купить фото
–– Алексей, поздравляю вас с освобождением из ивановской колонии.
А.К.: Спасибо большое.
–– Как доехали?
А.К.: Отлично.
–– Быстро доехали. Вы сегодня утром выехали из Иваново, правильно?
А.К.: Нет, мы выехали из Иваново вчера поздно вечером, заночевали по дороге и сегодня к обеду были в Москве.
–– Спасибо, что так быстро, почти как горячее блюдо, сервировались в эфир радио новостей "Коммерсантъ FM". Алексей, очень такой простой вопрос и вам, и Ольге: чем вы объясняете ваше освобождение?
А.К.: Вы знаете, тем, что Ольга, объективно, это факт, своей активной деятельностью заставила Верховный суд прочитать надзорную жалобу второй раз. Первый раз это было в 2011 году, второй раз это было в 2013-м, соответственно. Причем Верховный суд до вынесения постановления об удовлетворении надзорной жалобы два раза уже нам отказывал. У нас был фактически последний шанс. Это была самая высокая инстанция Верховного суда. Как правило, на этом уровне судьи сами из-за большого объема дел, тем более уровня заместителя председателя, редко читают дела. Обычно это делают помощники. И вот удалось просто заставить прочитать дело, прочитать надзорную жалобу. Это основная причина.
–– Ольга, я так понимаю, поскольку все-таки не специалист в юриспруденции, как и большинство наших слушателей, получается, что если бы жалобу, которая в конечном итоге даже была удовлетворена, учитывая резонанс дела и его необычный весь антураж, вашу общественную деятельность, прочитал помощник, то ее просто бы не рассмотрели?
О.Р.: Это не шанс, это 100% из 100 возможных. Наши жалобы, к сожалению, судами не читаются. Решение, к сожалению, обычно принимается задолго до того, как заседание открывается, и, собственно, суд в России –– это пустая формальность. Я наблюдала провинциальные суды очень много, потому что много езжу по колониям и тюрьмам. В Москве еще хотя бы соблюдаются какие-то нормы внешнего приличия. В провинции вообще не парятся, судьи заходят в совещательную комнату и выходят через минуту с готовым решением о судьбе человека, запечатанном и так далее. Конечно, там всегда повторяются даже орфографические ошибки и разнообразные лингвистические особенности прокурора, который писал обвинительное заключения, а тот повторяет ошибки следователя.
Я несколько раз заказывала экспертизы приговоров и обвинительных заключений в Институт русского языка им. Виноградова. Обычно там совпадений 96%, 83%. То есть люди не парятся, люди приносят флешку судье, и если вы пишете "корова" через "а" в первых слогах, то нет никаких шансов, что и следователь, и прокурор, и судья не будут иметь одну и ту же странную особенность –– писать "корова" через "а".
–– Алексей, многие полагают, что одной из причин, по которым вас освободили, стало изменение тактики, скажем, публичного сопровождения, то есть речь идет о том, что делала Ольга в том числе, и отмечают, что вы сильно снизили число упоминаний Ольги Егоровой, главы Мосгорсуда, в своих каких-то публичных заявлениях. Могло это как-то повлиять?
А.К.: Насколько мне известно, а известно мне достаточно много, решение принималось на значительно более высоком уровне, а именно на уровне председателя Верховного суда. Никакого отношения к Ольге Егоровой это не имело. Более того, когда дело поступило на рассмотрение президиума Московского городского суда, председателем которого является Ольга Егорова, ее в составе президиума не было, то есть таким образом она, как я понимаю, просто решила не связываться с этим.
–– Не связываться с этим делом вообще?
А.К.: Абсолютно верно.
–– Вы сказали, что будете добиваться пересмотра этого дела для окончательного оправдания и тотальной очистки имени.
А.К.: Да.
–– Как вы будете это делать? Какова будет ваша стратегия?
А.К.: На сегодняшний момент меня обвиняли по двум статьям Уголовного кодекса. По одной меня целиком оправдали, и нам теперь необходимо добиться оправдания по еще одной статье.
–– Ольга Романова подняла палец в воздух. Она что-то хочет добавить.
А.К.: Давай, Оль, что ты хотела сказать?
О.Р.: Я хочу добавить, что у нас произошел изумительный юридический казус со второй статьей, что нам существенно облегчает дело с реабилитацией. Предприниматели, которые когда-либо преследовался по 159-ой, то есть самой популярной статье, наверное, сейчас понимают, о чем я говорю.
–– Напомните, что это за статья.
О.Р.: Мошенничество, которое шьют абсолютно всем. Это самая простая статья. В крайнем случае, когда не шьется мошенничество, шьется 160-ая –– растрата, как у Навального и как по второму делу Ходорковского. По первому делу у Михаила –– 159-ая.
Так вот, это самое мошенничество, которое есть у нас, сейчас дополнено еще четырьмя составами преступлений. Вышли поправки, как обычно, гуманизирующие у нас правосудие и так далее, и так далее, и так далее. Это очень любопытные поправки, что если вы не исполнили договорных обязательств по каким-либо причинам, то вам сокращается срок. То есть если вы действительно совершили преступление, которое связано с неисполнением договоров, то гуляйте. Мы эти поправки подавали в Ивановский райсуд. Суд довольно случайно и, видимо, просто собираясь нас заставить сидеть на зоне вечно, сказал: "Что вы, что вы, мы же изучали ваше дело, вы прекрасно исполнили свои договорные обязательства". И у нас есть огромное соответствующее мотивированное решение по этому поводу Ивановского районного суда.
–– То есть Алексей –– честный человек, все выполнил.
О.Р.: То есть у нас довольно случайно по 159-ой получилось уже абсолютно готовое, хорошо унавоженная почва стараниями двух ивановских судов. Поэтому, я думаю, все будет значительно легче.
А.К.: Я хотел бы как раз дополнить, чтобы слушателям было действительно достаточно понятно, как мы дальше будем бороться. Мошенничество –– это безвозмездное хищение имущества. В моем случае я оплатил эти акции, меня обвинили в том, что я оплатил их сам себе на основании чего и признали это мошенничеством. Но и мне, моей жене и многим людям известны те конкретные физические лица, это очень известные российские бизнесмены, которые получили эти деньги. То есть это была оплата не самому себе. Поэтому в данном случае мы говорим о том, что мы докажем факт того, что эти люди получили эти деньги. Это были деньги, которые я заплатил не сам себе.
О.Р.: Так давай назовем впервые в эфире "Коммерсантъ FM" эти фамилии? Потому что это сыграло тоже определенную политическую роль в результате нашего дела.
А.К.: Да, это средства, которые получила компания, контролируемая господином Магомедовым.
О.Р.: Это и компания "Сумма". Билаловы, Магомедов, Олимпиада, Путин имеют прямое отношение к нашему делу.
–– Владимир Путин с этим, естественно, не согласится.
А.К.: Заявление в данном случае судей о том, что я заплатил эти деньги сам себе в то время, как их получили господа Магомедовы, неверно. Мы, бесспорно, это докажем.
–– У вас есть возможность это доказать?
А.К.: Абсолютно верно.
–– Почему это раньше не принималось во внимание?
А.К.: Я говорил об этом в частности на последнем процессе.
О.Р.: Политическая ситуация вокруг ближайшего окружения действующего премьера не позволяло тогда послушать нас внимательно. А текущая ситуация уже многих интересует. Потому что братья Билаловы уже где-то находятся, братья Магомедовы рядом.
–– Известные фамилии называются, и вы считаете, что это процесс будет идти легко?
А.К.: Нет, конечно же. Дело ведь не только в этих фамилиях. Под моим делом стоят три очень крупные подписи, вполне действующих сейчас силовиков. Это Бастрыкин, по указанию которого дело было возбуждено. Это Виктор Гринь, заместитель генерального прокурора. И это Малиновский –– еще один заместитель генерального прокурора. Очевидно, что, скажем так, в современной ситуации невозможно оправдание без наказания виновных, а это очень серьезные люди. Вряд ли этот процесс может быть достаточно быстрым, это очевидно.
–– Вы сказали, невозможно оправдание без наказания виновных и назвали, высокопоставленных лиц, которые подписывали прокурорские заключения, осуществляли следствие. Но так, может, и оправдания тогда не будет в такой ситуации? Может быть, оправдают, но никого не накажут? Такое тоже в России бывает.
А.К.: Предугадывать будущее дело неблагодарное. В моем случае основная задача –– доказать то, что был прав я. Это самое важное, это цель. Вы понимаете, у каждого мужчины в жизни должны быть какие-то хобби. Кто-то увлекается горными лыжами, кто-то курительными трубками. Я для себя избрал такое хобби вынужденно, скажем так, и поэтому это цель определенная, но это не цель жизни. Это именно хобби, которым я буду заниматься в свободное время.
–– Тогда уж я вынужден задать вам вопрос, который обычно надо задавать в конце: ваши творческие планы тогда какие? В свободное время от чего вы будете заниматься?
А.К.: Предпринимательской деятельностью, конечно же, потому что это та среда, из которой меня два раза уже выдергивали, в которую я возвращался. Я планирую со следующей недели вернуться в эту среду обратно.
–– Не опасаетесь, что с такой историей вам трудно будет заниматься, прямо скажем, политической историей?
А.К.: Это, прежде всего, коррупционная история, и в принципе достаточно известно, кто и кому сколько должен.
О.Р.: Все знают, что почем.
А.К.: Да, что и почем, поэтому этот круг очень узок. Я, в общем-то, абсолютно убежден, что, по крайней мере, с теми люди, с которыми я работал последние полгода, находясь на свободе, мы очень хорошо друг друга понимали.
–– Каким будет ваш следующий шаг в попытке тотально снять все обвинения? Если дело, что называется, не пойдет в России, вы пойдете дальше в Страсбургский суд и так далее?
А.К.: Бесспорно. Вопрос состоит в том, что мы имеем претензии не к российскому государству, а мы имеем претензии к конкретным коррупционерам, которые лишили меня определенной свободы и спокойствия мою семью. Поэтому я считаю, что предъявлять претензии к государству здесь не стоит.
–– То есть Страсбург пока не вписывается в ваши планы?
О.Р.: Ну, Страсбург может заставить Козлову заплатить компенсацию. Нас это не интересует. Нас не интересует компенсация, мы как-нибудь сами заработаем. Нас интересуют люди, нас интересуют конкретные должностные лица. А это только внутри.
–– То есть вы будете добиваться наказания должностных лиц?
О.Р.: Безусловно.
–– Не только оправдания, но и наказания должностных лиц?
О.Р.: Это вещи взаимосвязанные, конечно.
–– А если скажут: "Оправдать оправдаем, а с должностными лицами как-нибудь обойдетесь"?
О.Р.: Знаете, когда Леша сидел в первый раз в Пермском крае, он читал Буковского "И возвращается ветер". И там мы вдруг с ним обнаружили фамилию, тогда замминистра юстиции РСФСР Сухарев А.Я., который оклеветал Буковского и его дело в газете, дав интервью о нем, и его деле, которое совершенно не соответствовало материалам. И долго он, в общем, возмущался, и писал об этом с некоторым негодованием. Мне показалась фамилия знакомой, и я вдруг обнаружила ее у нас в деле. Сразу подумалось, что нет, не может такого быть, ведь прошло больше 40 лет. Проходная подпись там, но тем не менее. Я подняла человека, да, действительно, это он. Это он, бывший первый заместитель потом уже юстиции РСФСР, стал министром РСФСР, потом генеральным прокурором РСФСР, потом возглавил Институт прокуратуры, сейчас советник у Чайки.
В славной биографии числится, что он участник Нюрнбергского процесса, хотя ему тогда было 16 лет. И этот человек до сих пор работает советником Чайки. Ребята, надо остановить это безобразие, этих людей надо останавливать раньше, значительно раньше.
–– Скажите, Оля, вот какой вопрос у меня еще. Все говорят, что в России все контролируется из единого центра, делается все по приказу, по команде и так далее. Так сказать, Верховный суд решает вопрос, учитывая вашу политическую репутацию, резонансность дела и так далее, и вот его решают в пользу Алексея. Чем вы это объясните: нет единой системы управления, много башен?
О.Р.: С чего вы взяли, что у меня есть политическая репутация?
–– У вас она есть.
О.Р.: Не кокетничайте.
–– Я не кокетничаю, это вы кокетничаете, когда говорите, что у вас ее нет. Хорошо, сформулируем так: вы –– активный участник общественно-политической жизни.
О.Р.: Отлично. Мне кажется, что очень многие люди все-таки думают о будущем и своем, вот чисто конкретном своем, извините, что я такое слово употребляю, и о будущем страны, мы же помним Чуковского: "В России надо жить долго", и многие об этом сейчас задумываются.
Часть 2
Часть 3