Допускная система

14 июня в Иране пройдут президентские выборы. Эксперты предупреждают, что приход к власти нового президента приведет лишь к перегруппировке внутриполитических сил и укреплению позиций консервативных сторонников верховного лидера Ирана аятоллы Али Хаменеи.

Андрей Макаров

В последние несколько месяцев многие соратники и друзья иранского президента Махмуда Ахмадинежада занимались продажей своего имущества и активно готовились к отъезду из страны. По сообщениям информированных изданий, специализирующихся на ближневосточной тематике, те из коллег Ахмадинежада, кто еще не подготовился к бегству, выпрашивали у президента перевод на должности за границу, что вызывало резкую реакцию с его стороны. Практически ни у кого в Иране нет сомнений в том, что звезда Ахмадинежада закатилась и он до конца дорабатывает свой второй президентский срок лишь благодаря терпению верховного духовного лидера Ирана, желающего сохранить видимость соблюдения демократических процедур.

Несмотря на то что по конституции Ирана Ахмадинежад после двух сроков президентства должен уйти в отставку, именно его фигура оставалась в центре внимания в ходе нынешней предвыборной кампании. Не желая уходить с политической сцены, он использовал все возможности для продвижения на пост президента своего ближайшего соратника и советника — бывшего руководителя президентской администрации Эсфандияра Рахима Машаи. Между тем верховный лидер Ирана, похоже, намерен посадить в президентское кресло послушного управляемого консерватора и при этом не допустить массовых беспорядков, подобных тем, которые последовали за президентскими выборами 2009 года.

Очередной удар по Ахмадинежаду был нанесен 22 мая, когда Совет стражей конституции Ирана не допустил Машаи к участию в президентских выборах (через этот фильтр прошли лишь 8 из почти 700 претендентов на президентский пост). Многие в Иране были уверены, что, продвигая в президенты своего родственника Машаи (его дочь замужем за сыном Ахмадинежада), президент, не имеющий права баллотироваться на третий срок, планировал разыграть аналог российской операции "Преемник", для того чтобы через четыре года вновь вернуться к власти. Снятие с выборов Машаи было лишь одним из эпизодов противостояния Ахмадинежада и аятоллы Али Хаменеи, которое нарастало в течение всего второго срока его президентства.

Напряженные отношения Али Хаменеи с действующим президентом не новость для Ирана. Так было и с предшественниками Ахмадинежада Али Акбаром Хашеми-Рафсанджани (президент Ирана с 1989 по 1997 год) и Мохаммадом Хатами (президент Ирана с 1997 по 2005 год), имевшими самостоятельный политический вес и демонстрировавшими стремление к относительно независимой от высшего иранского духовенства и даже в чем-то реформаторской внутренней и внешней политике. Но никто не ожидал строптивости от бывшего мэра Тегерана Махмуда Ахмадинежада, победившего на выборах 2005 года самого Рафсанджани исключительно благодаря прямой поддержке со стороны Хаменеи и при вступлении в должность прилюдно поцеловавшего руку верховному лидеру Исламской Республики.

Трения стали нарастать после избрания Ахмадинежада на второй срок в 2009 году. Сразу после выборов Ахмадинежад под мощным давлением ортодоксальных сторонников Хаменеи был вынужден отказаться от назначения Машаи на пост первого вице-президента. В дальнейшем противостояние набирало силу. Внешне это проявлялось в попытках президента вывести исполнительную власть из-под полного контроля высшего духовенства. Наивысшей точки противоречия с Хаменеи достигли весной 2011 года, когда верховный лидер прямо отменил некоторые кадровые решения Ахмадинежада, в том числе увольнение министра информации (Министерство информации фактически отвечает за разведку и национальную безопасность страны) Хейдара Мослехи, после чего Ахмадинежад в знак протеста в течение 11 дней не посещал заседания кабинета министров Ирана. В дальнейшем дело доходило даже до ареста и осуждения на тюремные сроки некоторых близких президенту министров и соратников (например, советника по связям со СМИ Али Акбара Джаванфекра в сентябре 2012 года и бывшего генерального прокурора Тегерана Саида Мортазави в феврале 2013 года).

За последние четыре года Ахмадинежад умудрился поссориться и с другими ветвями власти и политическими силами Ирана. Он, например, утратил поддержку чрезвычайно влиятельного в Иране авторитета шиитского фундаментализма аятоллы Месбаха Язди, недовольного отходом Ахмадинежада от ортодоксальных исламских ценностей и его непослушанием верховному лидеру страны. Президент давно лишился и поддержки со стороны Корпуса стражей исламской революции (КСИР), командиры которого стали одними из самых жестких его критиков. В октябре прошлого года представитель Хаменеи в КСИР Али Саид Шахруди прямо заявил, что сожалеет о том, что в прошлом поддерживал Ахмадинежада. Президент находился в постоянной конфронтации и с меджлисом (иранский парламент), стремившимся полностью контролировать действия правительства, особенно в экономической сфере. Он саботировал постановления парламента, игнорировал процедурные требования и затягивал представление проектов бюджета. В свою очередь, депутаты меджлиса вызывали Ахмадинежада для разъяснений, инициировали отставки министров, обвиняли президента в подрыве системы государственного устройства Ирана — велаят-е факих (правление исламского законоведа) и собирали подписи для его импичмента.

Эксперты по-разному объясняют причины того, что Ахмадинежад вышел из тени Хаменеи и попытался проявить самостоятельность. Некоторые связывают это с искренним стремлением президента получить в свои руки реальные рычаги власти для исправления экономической и социальной ситуации в стране. Идеологически его позицию критики характеризуют как националистическую версию ислама, предполагающую ограничение политической власти духовенства. Ахмадинежад, с детства воспитанный в духе аскетизма и сочувствия к бедным, считается популистом, выступающим за более справедливое распределение национального богатства и повышение уровня жизни беднейшего населения. Именно широкие слои бедноты, особенно сельской, считаются социальной базой поддержки нынешнего президента. Не случайно на выборах 2005 года Ахмадинежад строил предвыборную кампанию на обвинениях своего соперника миллиардера Рафсанджани в коррупции и забвении интересов широких слоев населения. Схожие лозунги он использует и сегодня. Только теперь, по многочисленным данным, Ахмадинежад располагает еще и компроматом на многих богатейших людей Ирана, в том числе на представителей высшего духовенства. Причем наиболее убийственный компромат ему якобы удалось получить за те несколько дней, когда его сторонники в 2011 году контролировали архивы Министерства информации после увольнения упомянутого министра Мослехи.

Еще одной возможной причиной радикализации позиции Ахмадинежада эксперты считают влияние на него Эсфандияра Рахима Машаи, которого многие называют серым кардиналом в иерархии иранской исполнительной власти. Фигура Машаи, взгляды которого считаются по меркам иранских консерваторов чересчур либеральными, вызывает резкое неприятие у правящей элиты, в том числе у верховного лидера Хаменеи. Особое раздражение вызывали некоторые высказывания Машаи. Он, например, заявлял, что "уважает духовных лидеров, но они не могут быть политиками", а также утверждал, что "иранцы являются друзьями всех народов мира, даже израильтян". Еще большее недовольство высшего духовенства вызывают идеологические взгляды Машаи, считающего идеи иранской национальной идентичности более важными, чем исламские ценности. Если добавить к этому обвинения Машаи в поддержке диссидентов за рубежом, то становится понятно, почему он не только не был допущен к участию в выборах, но ранее, в 2011 году, чуть было не попал за решетку в связи с так называемым делом колдунов. Тогда противостояние между Ахмадинежадом и высшим духовенством обострилось после того, как президент уволил министра информации Хейдара Мослехи и "не заметил" требования аятоллы Хаменеи восстановить того в должности. За этим последовали аресты сторонников Ахмадинежада, в том числе Эсфандияра Рахима Машаи, по обвинению в попытке государственного переворота. Причем командир КСИР Мохаммад Али Джафари просил Али Хаменеи дать согласие и на арест самого Ахмадинежада. В коммюнике КСИР о "заговорщиках" говорилось, что "решения не должны приниматься под влиянием джиннов, фей и демонов". А одного из арестованных власти обвинили в обладании "особыми навыками в метафизике и связях с неизвестными мирами".

Абсурдные, казалось бы, обвинения в колдовстве в условиях Ирана имеют вполне логичное объяснение. В шиитском исламе существуют строгие правила по поводу того, кому позволено осуществлять контакты с потусторонним миром. Эта привилегия принадлежит высшим религиозным деятелям, а попытки самостоятельного контакта с джиннами и демонами не только объявляются колдовством, но и рассматриваются как покушение на исключительные прерогативы аятолл.

Показательно, что, несмотря на столь резкое неприятие фигуры Машаи иранским истеблишментом, Ахмадинежад в нарушение действующего законодательства демонстративно лично сопровождал своего протеже во время его регистрации для участия в президентских выборах, заявив в ходе церемонии: "Я — это Машаи, а Машаи — это я". Когда же Машаи не был допущен к выборам, Ахмадинежад заявил, что готов оспорить это решение, обратившись к Хаменеи, а еще ранее угрожал вообще сорвать выборы, если его соратник не будет к ним допущен. Основной ресурс президента, теоретически дающий ему шанс реализовать эту угрозу,— сохраняющийся контроль над Министерством внутренних дел, которое и отвечает за организацию выборного процесса.

Для многих экспертов по Ирану, не говоря уже о самих иранцах, все эти политические телодвижения бывшей марионетки Хаменеи — президента Ахмадинежада — кажутся удивительными и лишенными всякого смысла. Ведь верховный лидер Ирана формально имеет достаточно полномочий, чтобы в любой момент просто снять президента с его поста, а то и вовсе упразднить президентский пост как таковой. То обстоятельство, что Али Хаменеи до сих пор этого не сделал, объясняют его стремлением сохранить относительный баланс сил внутри иранской элиты, а также не допустить открытого раскола в обществе и повторения массовых протестных выступлений, подобных случившимся в 2009 году после повторного избрания Ахмадинежада.

Развитие внутриполитических событий накануне выборов показывает, что Хаменеи сделал выбор в пользу выдвижения на президентский пост послушной управляемой фигуры из числа так называемых консерваторов. К участию в выборах не допущен не только Рахим Машаи, но и бывший президент — 78-летний прагматик Рафсанджани, политический тяжеловес, который рассматривался многими как компромиссный кандидат. Из восьми допущенных к выборам претендентов пятеро — Али Акбар Велаяти, Мохаммад Багер Галибаф, Голям-Али Хаддад-Адель, Саид Джалили и Мохсен Резаи — относятся к лагерю консерваторов, причем первые трое из этого списка заявляют, что готовы снять свои кандидатуры в пользу единого кандидата (см. справку "Кандидаты на пост президента Ирана").

Оставшиеся трое кандидатов — Мохаммад-Реза Ареф, Хасан Роухани и Сейед Мохаммад Гарази — условно относятся к лагерю либералов-реформаторов, однако, так же как и другие кандидаты, являются относительно слабыми, несамостоятельными фигурами. Их допуск к участию в выборах объясняется стремлением аятоллы Хаменеи придать предвыборной кампании видимость легитимности. Это стало возможным после того, как оппозиционное "Зеленое движение" было разгромлено и дезорганизовано, его нераскаявшиеся лидеры — бывшие кандидаты в президенты Мир-Хосейн Мусави и Мехди Карруби — с февраля 2011 года находятся под домашним арестом, а к политическому процессу оказались допущены лишь те, кто не подвергает сомнению устои нынешнего режима. Тем не менее и на этом крыле намечается стремление к консолидации сил. Советники бывшего президента-реформатора Мохаммада Хатами в начале июня призвали Роухани и Арефа выступить единым фронтом и выдвинуть одну кандидатуру.

Никто из экспертов по Ирану не берется предсказывать итоги предстоящих 14 июня выборов. Однако мало кто сомневается, что Хаменеи сможет продвинуть на пост президента нужного ему кандидата методами вполне управляемой иранской демократии. Практика показала, что для этого в Иране задействуются не фальсификации, вбросы бюллетеней и иные методы привычного на постсоветском пространстве административного ресурса. Ресурс Хаменеи — это прямое влияние духовенства на глубоко верующее большинство иранского электората. В Иране широко известно, что, например, в 2005 году Хаменеи накануне голосования направил Штабу пятничных имамов и в мусульманские учебные центры письмо с просьбой привлечь максимальное количество избирателей на сторону Ахмадинежада. Более того, считается, что поддержка Ахмадинежада со стороны беднейшего сельского населения, которой он привык бравировать после выборов 2009 года, в значительной мере объясняется тем, что многие из этих людей считали его последователем верховного лидера страны. В другой ситуации они проголосуют за любого другого кандидата, на которого им укажет местный имам.

В этой ситуации в значительной мере теряет смысл содержательная сторона предвыборной кампании, в том числе подход кандидатов к таким ключевым для Ирана вопросам, как преодоление экономических проблем, нарастающих из-за западных санкций и неэффективного управления, а также снижение напряженности в отношениях с внешним миром в связи с иранской ядерной программой. Минимальные шансы на сдвиги в этих вопросах сохранялись бы в случае участия в выборах Рафсанджани или Рахима Машаи. Именно поэтому исключение из списка кандидатов этих политиков вызвало столь резкую реакцию в западных странах, заранее объявивших иранские выборы нелегитимными. По словам госсекретаря США Джона Керри, допущенные к участию в выборах кандидаты "представляют исключительно интересы режима, что вряд ли можно назвать выборами по тем стандартам, которыми руководствуется большинство стран и народов".

В экономической сфере итогом победы ставленников Хаменеи, как полагает большинство экспертов, может стать движение страны по пути постепенной изоляции от внешнего мира в русле провозглашенной верховным лидером в январе этого года линии на "самодостаточность" в промышленности, сельском хозяйстве, обороне и безопасности. Альтернативой могла бы быть позиция Рафсанджани, всегда выступавшего за большую открытость экономики, в том числе в сторону Запада. По ядерной проблеме также не ожидается каких-либо перемен со стороны Ирана. Если Ахмадинежад проявлял признаки готовности к заключению по этому вопросу двустороннего компромиссного соглашения с США, то аятолла Хаменеи до сих пор был против смягчения иранской позиции.

Выборы 14 июня, судя по многочисленным прогнозам, пройдут в обстановке пассивности избирателей, поскольку либерально настроенное городское население и молодежь в условиях фактической безальтернативности выборов настроены их бойкотировать. Это, однако, не исключает возможного повторения массовых протестных выступлений после выборов, как было в 2009 году. Иранские власти прилагают максимум усилий, чтобы не допустить повторения послевыборной протестной активности. К деятельности оппозиционных сил, пусть пока и относительно слабых, они относятся крайне серьезно, особенно с учетом событий "арабской весны" и нарастающих в стране экономических проблем. О твердом намерении не допустить новых беспорядков заявляли руководители спецслужб и Корпуса стражей исламской революции. Любые проявления оппозиционной активности немедленно и жестко пресекаются, как это случилось в начале июня, когда были арестованы семь демонстрантов, требовавших освобождения Мусави из-под домашнего ареста. В качестве мер профилактики массовых выступлений уже с марта задействуются апробированные на прошлогодних парламентских выборах меры по фактическому отключению населения от интернета и социальных сетей и замедлению скорости работы сети. Нельзя исключать, что дополнительным стимулом для еще большего закручивания гаек в преддверии выборов станут массовые беспорядки в Турции.