Основатель "Коммерсанта" Владимир Яковлев ответил Ъ, кому и почему он продал Издательский дом.
— Вокруг сделки по продаже "Коммерсанта" ходило очень много слухов: сначала нас продали Чубайсу, потом — Березовскому... Собственно, что произошло? Как произошла эта сделка? Как вы познакомились с нашим новым владельцем?
— То, что вокруг сделки ходило очень много слухов, это, с моей точки зрения, совершенно нормальная вещь. Потому что "Коммерсантъ" не только практически самая влиятельная ежедневная газета сейчас. Это как бы еще и некоторый культовый объект, потому что он появился одновременно с началом всей истории частного бизнеса в России; поэтому с самого начала было понятно, что конечный этап всех мероприятий по его продаже будет окружен довольно большим количеством слухов, и нервотрепок, и разговоров, и всего чего угодно. Вообще, и тем более в предвыборной ситуации. Поскольку я связан определенными естественными обязательствами со всеми людьми, с которыми вел переговоры, мне бы не хотелось называть их имена. Тем не менее хочу сказать, что вот в течение последних двух месяцев я вел переговоры, пожалуй, со всеми, с кем нужно такие переговоры вести.
— Имеются в виду российские покупатели?
— Да. Имеется в виду российская сторона. На самом-то деле эти переговоры еще в определенной степени не закончены. Собственно, ровно поэтому я и предпочел предложение American Capital. Это связано вот с чем. Дело в том, что мне казалось важным совершить сделку таким образом, чтобы именно в ситуации предвыборного года, именно в ситуации предстоящей достаточно серьезной политической борьбы акции "Коммерсанта" как независимой газеты находились вне России. Находились не в руках российских компаний, которые так или иначе будут задействованы в этой борьбе. Это первое. Я имею в виду крупные компании, для которых сейчас это еще и политическая возня. А во-вторых, с чисто деловой точки зрения меня чрезвычайно привлекло это предложение потому, что оно предполагает вторичную продажу, в которой я также буду принимать участие. Не секрет, что American Capital купила акции из чисто финансового спекулятивного интереса и собирается их перепродавать. Насколько я понимаю, American Capital полностью открыта для предложений как российских, так и западных инвесторов. Более того, предложений западных инвесторов сейчас достаточно много. Для меня привлекательной стороной этого предложения было то, что акции уходят из России, исчезают из сферы политического влияния тех или иных группировок, с рынка политического влияния. И кроме того, есть возможность их дальнейшей перепродажи, вплоть до вывода на public, что мне кажется наиболее интересным и правильным решением. Это были два довольно веселых месяца.
Да, и еще одно. Как ни смешно, я читал многие, не все, но многие публикации, которые были в России. Лучшего опыта по поводу того, насколько слухи не похожи на реальность, у меня не было никогда в жизни.
— Ты говоришь о политической неангажированности иностранной компании, а где гарантии, что за American Capital не стоят хорошо известные нам российские политические фигуры и что это не подставная компания?
— По моим ощущениям, а это мне напоминает второе ощущение из тех, которые у меня были от российских публикаций, все-таки у нас за последнее время крыша немножко поехала, и мы в шпионов играем как-то уж совсем серьезно. Должен быть где-то некоторый предел нормативной шизофрении. Скажем, American Capital, во-первых, собирается продавать акции; во-вторых, это фонд с оборотом более $200 млн, специализирующийся на работе на emerging markets, к категории которых относится и Россия. Это не какой-то офшор, компания не зарегистрирована на Кипре, все реально. Понятны их интересы. Понятны их мотивации; понятно, зачем они это делают; понятно, что они собираются сделать с компанией. Говорить о том, что стоит за ними кто-нибудь, не стоит за ними кто-нибудь, можно до бесконечности. Я даже не хочу это опровергать, потому что на каком-то этапе это становится просто смешно. Я могу сказать совершенно очевидно и однозначно, что я подписал совершенно легальный контракт с этой компанией. Она является владельцем акций. Акции оформляются на эту компанию. 85 процентов. Это вполне независимая американская компания с большим оборотом. Вполне известная на рынке. Я не знаю, чего еще могу сказать, потому что я пришел к выводу, что, вообще говоря, начиная с определенного момента бороться с шизофренией уже невозможно, с ней можно только считаться.
— А American Capital — это единственный иностранец, который к тебе обратился?
— Нет. Но, тем не менее, это единственная иностранная компания, которая имеет чисто финансовый интерес и которая была заинтересована в последующих перепродажах. Именно этим она для меня и была привлекательной. Нет, уже сейчас есть ряд довольно серьезных предложений западных компаний, специализирующихся в издательском бизнесе. Я, естественно, не знаю, как далеко они пойдут, но то, что и American Capital, и я будем работать с этими предложениями, это безусловно и однозначно. Собственно, в этом и есть для меня основная привлекательность сделки с American Capital, потому что это означает, что история не закончена, она будет продолжаться.
Вообще говоря, самое смешное, что было в газетных публикациях, именно то, что почему-то всем казалось, что торговля происходит между там одной-двумя компаниями. На самом деле за два месяца на меня вышли примерно около 18-19 компаний, разных российских и западных. Российские — все, кого можно было себе представить, плюс еще западные, и плюс еще довольно много предложений было отсеяно, поскольку кроме меня продажей занимались по крайней мере два человека, которые проводили предварительные переговоры, снабжали информацией и т. д. И там еще отсеялось довольно много. Поэтому это был достаточно серьезный торг, достаточно сложный для меня тендер и по нервам, и по всему, и по этике поведения с покупателями, особенно с российскими, потому что все же как бы друг друга недолюбливают очень сильно.
— Паяльником не пользовались?
— Паяльник. Не знаю, до этого не доходило.
— А компроматом? Вот некоторые тебе уже и уголовное дело пришили.
— На меня уголовное дело? За что?
— Чуть ли там где-то по глупости человека убил. По случаю. И дали тебе всего $3,8 млн, а остальное взяли за счет вот этих угроз.
— Смешно. Вот идут переговоры. Как только в переговорах происходит что-то новое — не важно что, то через четыре дня об этом появляется публикация. Но совсем про другое. К реальности не имеющая никакого отношения. Смешно и то, что все российские предложения сводились к определенной модели. Они всегда звонят ночью глубокой. И первое, что они говорят, это то, что они звонят, собственно говоря, для того, чтобы мне сообщить, чтобы меня уберечь, поскольку все остальные покупатели, все, кроме них, бандиты и у них нет денег. Я для начала обычно спрашиваю, ну, хорошо... По типу, понятно. Бандиты — это понятно. А вот если у них нет денег, тогда зачем они ведут со мной переговоры, скажите мне пожалуйста? Тогда они говорят: они ведут с тобой переговоры знаете для чего? Я говорю: для чего? Для того, чтобы не могли купить. Они отвлекают внимание от нас. Нет, это были действительно большие торги и с западниками, и с российскими покупателями; и American Capital была одной из компаний, и, как я уже сказал, в сделке с ней для меня были важны две вещи: первая — это чисто финансовый интерес, вторая — это возможность вторичной продажи. Ну, кроме того, что они предлагали достаточно солидные деньги за акции. Кроме них, ни одна из компаний — ни российских, ни западных — подобного предложения мне не делали. Я просто считаю, что в тот период, который есть сейчас, неправильно принимать решение раз и навсегда: компания должна развиваться, и владельцы должны меняться — это нормально. И выход на public должен быть. Это вполне нормальные вещи. По крайней мере, я хочу сказать, что предложение American Capital было выгодно и более цивилизованно.
— Можно ли назвать эту сделку временной и не перейдет ли "Коммерсантъ" из одних рук в руки тех же самых наших олигархов?
— Таких гарантий нет. Но при этом я хочу сказать, что таких гарантий нет и без American Capital. Таких гарантий нет в принципе. И такие гарантии невозможны ни на одном рынке. Но тем не менее, видишь жесткие политические столкновения, это есть некоторый клинч. И предложение American Capital позволяло из этого клинча выйти. Ну, допустим, человек А вот говорит: нет, никогда газета не будет принадлежать человеку Б, а человек Б говорит, что нет, никогда газета не будет принадлежать человеку А. Находиться между человеком А и человеком Б при этом, право, не слишком приятно. Ну вот. И кроме всего прочего, видишь, "Коммерсантъ" же, как любая компания с высоким уровнем интеллектуальности, скажем, это же не фабрика, это чрезвычайно хрупкое образование. Очень легко разрушить атмосферу газеты, очень легко потерять сотрудников,— все понятно. Поэтому, кроме всего прочего, в какой-то момент я понял, что существует опасность, что в результате всех этих перетягиваний всего этого дела друг к другу в конце концов просто от газеты ничего не останется.
— А как ты для себя видишь в дальнейшем развитие компании?
— Трудно сказать, я выхожу из бизнеса.
— Ты все-таки не совсем выходишь из бизнеса, раз участвуешь во вторичной продаже.
— Естественно, я остаюсь во вторичных сделках, я буду участвовать в переговорах — это тоже безусловно. Я, тем не менее, вряд ли буду иметь отношение к текущему управлению компанией или управлению контрольным пакетом акций. То, чем я занимался раньше. Мне бы, конечно, хотелось, чтобы "Коммерсантъ" развивался.
— А тебе уже все совершенно по фигу, что будет с "Коммерсантом", главное деньги получить?
— Нет, нет. Это не так как бы. Я к "Коммерсанту" отношусь вполне серьезно. Я, если говорить о конкретных представлениях о том, как это будет, у меня есть мои ощущения. Да, мне кажется, что, вообще говоря, развитие газет в России, оно всегда было связано с преодолением некоторых психологических стереотипов. Вот как бы да, вроде бы так нельзя, а оказывается — можно. И вот, когда это происходит, то это всегда очень хорошо для газеты. Мне кажется, что "Коммерсантъ" стоит сейчас перед таким же барьером. Потому что у российской прессы есть очень странное, на самом деле непонятное сейчас — информационная граница, равная российским границам. Люди, пересекающие эту границу, люди, уезжающие и даже участвующие в бизнесе, продолжающие участвовать в бизнесе, они для российской прессы как бы исчезают. И мне кажется, что это совершенно неправильно, потому что русскоязычное сообщество, я имею в виду русскоязычное, не важно, кто какой национальности, оно уже давно международное, и деловые центры этого сообщества расположены далеко не только в России. Более того, туда уехало довольно много людей, которые имеют какую-то голову на плечах и могут что-то сказать о том, что происходит в России.
— То есть ты видишь будущий "Коммерсантъ-international"?
— Да, я считаю, что, когда в Париже живет американец и получает и читает New York Times — это совершенно нормально.
— Ты хочешь, чтобы русские получали...
— Я не понимаю, почему русский человек, живущий в Париже, не выписывает "Коммерсантъ" и не читает его по утрам.
— Если "Коммерсантъ" будет развиваться в этом направлении, ты к этому проекту будешь иметь какое-то отношение?
— American Capital очень заинтересована в этом проекте и с коммерческой точки зрения, и с точки зрения стратегического развития компании. Вот и я сделал все для того, чтобы их в таком проекте заинтересовать. Но, естественно, реализовывать этот проект будет American Capital, будет сегодняшний совет директоров, который, кстати, по контракту будет работать, как и работал, в том же составе: генеральный директор, ну и, конечно, главный редактор газеты "Коммерсантъ" Раф Шакиров.
— Бытует мнение, что "Коммерсантъ", достаточно успешный в творческом смысле, не очень был успешен в смысле финансовом. Эта сделка не попытка ли решить эту проблему с помощью продажи акций?
— Мне не кажется, во-первых, что "Коммерсантъ" был неуспешным в финансовом смысле. Потому что "Коммерсантъ", вообще говоря, всегда был финансово стабильной компанией. Со своими внутренними пиками и спадами, но, вообще говоря, "вот у 'Коммерсанта' плохо с финансами" — это идея, которая существует столько, сколько существует "Коммерсантъ". А "Коммерсантъ" существует уже давно. Из чего можно сделать вывод, что, видимо, у "Коммерсанта" все-таки не так плохо с финансами. Это одна сторона. Другая сторона — что "Коммерсантъ", с моей точки зрения, великолепно прошел кризис. Пожалуй, лучше, чем любая другая газета в этой стране, потому что "Коммерсантъ" прошел кризис без единой копейки дополнительной дотации. Что на самом деле фантастическая штука, конечно. Поэтому — нет, я думаю, что компания вполне финансово стабильна. Что же касается решения проблемы, то она немножко другого толка. Для меня было привлекательным, что American Capital — это компания, специализирующаяся на финансах. Это очень хорошая возможность правильно и жестко поставить финансовую часть, на нормальном международном уровне весь финансовый учет, на нормальном международном уровне оценки объемов продаж, уровни прибыльности, прибыльности тех или иных продуктов. Ну просто как нормальная финансовая система, которой очень часто не хватает российской компании.