Победа для отвода глаз

Победа на президентских выборах в Иране умеренного кандидата была воспринята в мире с энтузиазмом. Запад надеется, что Тегеран пойдет на уступки и пустит инспекторов на ядерные объекты. Впрочем, до сих пор нахождение у власти либеральных президентов лишь помогало Ирану тянуть время и работать над своей атомной программой.

Андрей Одинец

"Вновь подтверждаем, что в рамках одобренного СБ ООН подхода у Ирана есть возможность избежать дальнейшей изоляции и улучшить свое положение при условии, если он незамедлительно отреагирует на озабоченности международного сообщества. Отмечая тот факт, что президентом был избран Хасан Роухани, мы призываем Иран воспользоваться этой ситуацией для преодоления имеющихся разногласий в отношениях с международным сообществом". Так на победу 64-летнего богослова и экс-чиновника в первом же туре президентских выборов, которые прошли 14 июня, отреагировали лидеры стран "большой восьмерки" в своем заявлении по итогам саммита в британском Лох-Эрне. А по итогам двусторонних переговоров с Владимиром Путиным президент США Барак Обама прямо заявил, что результаты иранских выборов вызывают у него "оптимизм". Оптимистичные заявления звучали всю прошлую неделю и из многих других мировых столиц, в том числе из Москвы.

Осторожная радость мирового сообщества по поводу избрания Хасана Роухани новым президентом Ирана вполне понятна: его предшественник, 56-летний консерватор Махмуд Ахмадинежад, занимавший президентское кресло два срока с 2005 года, раздражал слишком многих. Ахмадинежад, свернувший сотрудничество с МАГАТЭ, публично грозивший Америке, отрицавший холокост и призывающий к уничтожению Государства Израиль, фактически стал персоной нон грата на Западе — в США часто поднимался вопрос, стоит ли его вообще пускать в Нью-Йорк на заседания Генассамблеи ООН. Впрочем, в Иране Махмуд Ахмадинежад тоже не стал популярным президентом. Легко выиграв выборы в 2005 году благодаря поддержке духовного лидера (рахбара) Исламской Республики Али Хаменеи и Корпуса стражей исламской революции (он служил в нем в 1980-е во время войны с Ираком), Ахмадинежад вскоре вступил в конфликт с духовным лидером и начал терять позиции. Его переизбрание в 2009 году чуть не закончилось "зеленой революцией" и привело к жесткому подавлению протестных выступлений. Под конец второго срока от президента отвернулись даже бывшие сторонники из Корпуса стражей исламской революции. А после объявления о том, что выборы выиграл Роухани, на улицы многих иранских городов вышли толпы с криками "Прощай, Ахмадинежад!".

Хасан Роухани кажется полной противоположностью своего предшественника. Из восьми допущенных на выборы кандидатов ("Власть" представляла их в статье "Допускная система" в N22 от 10 июня) он единственный, кто во время кампании открыто призывал к возобновлению диалога с Западом. На своей первой пресс-конференции, которую он дал 17 июня, новый президент (инаугурация пройдет 3 августа) заявил, что готов продолжить этот курс. "Мы готовы улучшать отношения и вернуть доверие международного сообщества. Наша ядерная программа полностью прозрачна, но мы хотим быть еще более прозрачны и показать всему миру, что Исламская Республика действует строго в рамках своих международных обязательств",— сказал Роухани. Он заявил, что страна будет активнее сотрудничать с мировым сообществом, если оно признает право Ирана на мирный атом и начнет снимать удушающие экономику Исламской Республики санкции. Отдельно он остановился на отношениях с США (их новый президент назвал "старой раной, которой надо дать затянуться до полного излечения") и Саудовской Аравией. По словам Роухани, установление хороших отношений с соседями, прежде всего с Эр-Риядом (по данным WikiLeaks, король Абдалла неоднократно просил Вашингтон поскорее покончить с режимом аятолл), станет главной дипломатической задачей Тегерана.

Эти заявления были встречены за рубежом с большим энтузиазмом. "Высказывания Хасана Роухани созвучны хорошо известному российскому видению урегулирования проблемы: окончательным решением может и должно стать признание безусловного права Ирана на развитие гражданской ядерной программы, включая право обогащать уран, после прояснения всех остающихся вопросов с постановкой всей иранской ядерной деятельности под надежный и всесторонний контроль МАГАТЭ с последующим снятием всех санкций — как односторонних, так и введенных по линии СБ ООН",— говорится в заявлении МИД РФ.

Победа Хасана Роухани, который до объявления результатов первого тура (он набрал 50,68% голосов при явке 72,2% избирателей) вовсе не считался фаворитом гонки, заставила аналитиков искать причины столь неожиданного события. Большинство экспертов объясняют его комплексом факторов. Среди них: мобилизация либерально настроенного электората, усталость значительной части населения от консервативного курса, который олицетворяли другие кандидаты (в том числе считавшиеся фаворитами мэр Тегерана Мохаммад Багер Галибаф и секретарь Высшего совета национальной безопасности Саид Джалили), а также поддержка Роухани со стороны двух бывших президентов — Мохаммада Хатами и Али Акбара Хашеми-Рафсанджани. Поддержка Хашеми-Рафсанджани особенно важна — этот политик, бывший президентом страны с 1989 по 1997 год, считается самым богатым человеком в Иране и лидером прагматиков. Поначалу он сам баллотировался в президенты, но его кандидатуру сняли власти.

Впрочем, эти объяснения, которые вполне справедливы, не отмечают главного: выдвижение и победа Хасана Роухани были бы невозможны без полной поддержки со стороны аятолл и лично Али Хаменеи, который правит Ираном с 1989 года. При этом Роухани с его репутацией умеренного политика, готового договариваться как с собственным населением, так и с окружающим миром, сейчас может быть для рахбара идеальным кандидатом на президентский пост. В Иране президент — наиболее публичная фигура во всей властной конструкции, однако реальные рычаги власти (прежде всего по ключевым кадровым вопросам) находятся в руках духовного лидера. Это дает Хаменеи определенную свободу маневра: меняя президентов, он может перезагружать интерфейс режима, сохраняя при этом его суть и основной стратегический курс Исламской Республики.

Махмуд Ахмадинежад стал для Ирана президентом эпохи бума нефтяных цен. Благодаря ралли на нефтяном рынке Тегеран оказался обладателем больших финансовых ресурсов — несмотря на уход из страны крупных западных компаний и постепенное ужесточение санкций (в особенности со стороны США и ЕС), нефтегазовые доходы бюджета росли, а вместе с ними росли и амбиции Тегерана. В 2005 году аятоллам казалось, что страна вполне может позволить себе проводить более жесткую линию в отношениях с окружающим миром — и иметь более жесткого президента. К тому моменту уже было ясно, что США увязают в Ираке и Афганистане, так что полномасштабная война с Ираном была бы рискованной и слишком затратной. К 2007 году, когда в США начался финансовый кризис, риторика и действия Тегерана стали еще жестче — Иран сворачивал сотрудничество с МАГАТЭ, запускал все новые центрифуги и испытывал новые ракеты. К тому же в Совбезе ООН у него были верные защитники в лице России и Китая.

Однако к концу президентского срока Ахмадинежада стало ясно, что игра становится слишком рискованной для режима. "Зеленая революция" показала наличие большой и активной протестной группы в стране. Количество недовольных росло и продолжает увеличиваться — сначала из-за кризиса, уронившего цены на нефть, а потом из-за принятых в 2012 году "удушающих" санкций. Поведение Ахмадинежада и иранских чиновников привело к укреплению антииранской коалиции в составе США, Израиля, ЕС и суннитских монархий Персидского залива. Санкции по линии ООН в рамках "перезагрузки" отношений с США поддержала Россия, причем после того, как в мае 2012 года Дмитрия Медведева в Кремле сменил Владимир Путин, позиция Москвы не изменилась. В итоге экономическая ситуация в стране начала ухудшаться. А пред глазами Хаменеи были примеры крушения режимов в Тунисе, Египте и Ливии, к тому же дружественный алавитский режим Башара Асада в Сирии два года висит на волоске. В этих условиях Тель-Авив уже грозит Тегерану превентивной атакой на объекты ядерной программы.

Разогнать эти сгустившиеся тучи и разрушить эту формирующуюся антииранскую коалицию (при молчаливом нейтралитете России и даже Китая) как раз может либерально настроенный президент-реформатор. Хасан Роухани как никто другой подходит на эту роль. Он занимал важные должности в истеблишменте (председатель Высшего совета национальной безопасности, советник по вопросам безопасности президентов Хашеми-Рафсанджани и Хатами), но никогда не был ключевой фигурой. Он пользуется уважением аятолл и богословов, но не слишком влиятелен. У него нет финансовой империи в отличие от того же Хашеми-Рафсанджани. Он либерален, но в целом готов проводить курс рахбара. При этом от его предложений о возобновлении диалога с МАГАТЭ и Западом уже нельзя будет просто так отмахнуться: нормализовать отношения давно хотят многие умеренные политики как в Вашингтоне, так и в Европе, не говоря уже о Москве.

В этом Роухани может оказаться похож на Мохаммада Хатами — он тоже вел переговоры с Западом и пытался проводить небольшие либеральные реформы в Иране. Правда, одновременно иранские ученые тайком продолжали возводить ядерный завод "Фордо", о котором стало известно лишь в 2009 году. Таким образом, либеральный президент может помочь Ирану внести сумятицу в ряды своих противников и выиграть драгоценное время для развития ядерной программы.

Неудивительно, что единственной столицей, призвавшей не обманываться на счет истинных намерений Ирана из-за обещаний нового президента, стал самый последовательный противник Тегерана — Тель-Авив.