На вчерашнем заседании российско-белорусского исполкома председатель нацбанка Белоруссии Петр Прокопович сделал сенсационное заявление: "Мы согласны признать российский рубль единой валютой союзного государства". Зампред российского ЦБ Олег Можайсков попытался уговорить коллегу не делать этого: "Российский рубль вызовет у вас шок". Но безуспешно.
"Прошу всех сесть",— неожиданно употребил милицейскую лексику Сергей Степашин, войдя в Большой зал приемов Дома правительства, где проходило заседание российско-белорусского исполкома. Члены исполкома не заставили премьера повторять дважды и моментально сели на отведенные им места.
"Мы реальная сила. Это стало понятно всем после югославского кризиса". Сменив стиль МВД на риторику Генштаба, Степашин поставил задачу заседания: "Выполнить приказ президентов: в XXI век с союзным государством". Белорусский премьер Сергей Линг, сидевший рядом со Степашиным, облегченно заулыбался. Не поворачивая к нему головы, Степашин отчеканил: "Интеграция — это не улица с односторонним движением, а обоюдная ответственность". Линг нахмурился, но потом взял себя в руки: "Рад, что ваш президент именно вам поручил заниматься союзом".
"Очистим заседания исполкома от мелочевки и займемся главным — наполнением союзного договора реальным содержанием",— продолжал укреплять исполнительскую дисциплину Степашин. "Срок — до конца этого месяца".
Члены исполкома наперебой бросились обвинять друг друга в срыве сроков. "Российский Минфин отличается полной недисциплинированностью,— пытаясь поймать все время ускользающий взгляд Степашина, первым бросился в атаку белорусский министр финансов Николай Корбут.— Из-за чинимых там проволочек годами не решаются вопросы о клиринге, поставках нам алмазов и взимании по международным нормам НДС". "Ничего подобного,— возмутился Герман Кузнецов, замминистра финансов России,— сами вы дисциплину нарушаете. Если кто-то хочет немедленно вводить клиринговые расчеты между российскими и белорусскими предприятиями,— обиженно продолжил Кузнецов,— то я ему напомню, что во времена СЭВ СССР на клиринге задолжал своим партнерам $20 млрд, а на заре СНГ уже сама Россия — $7 млрд".
"Но Корбуту надо же кому-то пожаловаться, Герман Серапионович,— попытался успокоить страсти Степашин.— Подготовьте вместе с ним записку о неразрешимых противоречиях". Финансисты молча уткнулись в бумаги.
Но тут оживился Линг: "Почему прямые указания президентов не выполняются? Лукашенко и Ельцин распорядились, чтобы клиринг был, значит, он должен быть". Покосившись на Линга, Степашин недовольно отрезал: "Если противоречий нет, то зачем собирать исполком? Чтобы побрататься и разойтись? Лучше сэкономим на командировочных".
Белорусы смутились, и следующая атака — на этот раз на председателя российского ГТК Михаила Ванина — была уже не столь решительной: "Ванин восстановил таможенную границу". "Только в отношении товаров из третьих стран",— парировал Ванин. "Тогда давайте отчислять друг другу долю от таможенных пошлин",— не отставал Линг. "Давайте,— согласился Ванин,— но учтите, что в этом году через Белоруссию в Россию транзитом прошло товаров на $2,5 млрд, а через Россию в Белоруссию — на $28 млн".
"Дело не в цифрах,— прервал дискуссию Степашин,— а в принципе. Михаил Валентинович, обсчитайте, пожалуйста, белорусских коллег".
Страсти наконец улеглись. Но тут слово взял председатель Нацбанка Белоруссии Петр Прокопович: "Мы подумали и решили сегодня утром: раз нет единого государства без единой валюты, то пусть российский рубль станет союзной валютой, а ваш ЦБ — единым эмиссионным центром". К такому опережающему интеграционному ходу минчан москвичи оказались явно не готовы. "Введение российского рубля создаст для Белоруссии неразрешимые проблемы, вызовет просто шок",— обратился почему-то не к Лингу, а к Степашину зампред ЦБ Олег Можайсков. "В чем тут шок? — не понял Степашин.— Наш рубль будет лучше евро". "Ну хотя бы не сразу, а поэтапно,— взмолился Можайсков,— начнем, например, с 20-процентного денежного оборота". "Хватит мямлить о процентах,— отрезал Степашин.— Предложение Нацбанка Белоруссии принимаем".
Линг подавленно молчал. Степашин победно улыбался. "Как истый динамовец,— развернулся Степашин к Лингу,— предлагаю принять минское 'Динамо' в российский чемпионат". Зал потонул в радостных криках. Линг закрыл лицо руками.
КОНСТАНТИН Ъ-ЛЕВИН