Ведущая "Коммерсантъ FM" Ксения Туркова побеседовала с вице-премьером Ольгой Голодец в специальной студии радио новостей на Петербургском международном экономическом форуме.
Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ / купить фото
— Вы на форуме говорили о национальной стратегии социального развития. Что это такое? До какого года, на какой срок она рассчитана?
— Социальная политика должна быть выверена в отношении всех категорий населения: в отношении работающего населения, стариков, детей. И сегодня нас подстегнула пенсионная реформа к тому, чтобы сделать эту стратегию до 2050 года. Россия — особая страна. У нас есть некоторые особенности нашей демографии. У нас неравные поколения. Поколения существенно отличаются друг от друга. Мы каждый раз опаздывали в создании социальной инфраструктуры. У нас дети уже родились, а детских садов еще нет.
Надо научиться считать и думать вперед. Сегодня прогнозы все поняты, они все выверены, сильных колебаний мы не ожидаем. И то, что сегодня у нас за прошлый год родилось 1,894 млн детишек по сравнению с 1,2 млн в 1992 году — это огромный перепад, но мы должны быть готовы к таким перепадам, потому что такая наша демографическая структура. И наши волны имеют склонность повторяться. Поэтому надо знать, сколько необходимо мест в детских садах, в школьных учреждениях, какая должна быть нагрузка на каждого работающего, в отношении пенсионера.
— И в этой стратегии все просчитано? До 2050 года?
— Она еще не готова, мы приступили к ее реализации, мы поняли ее необходимость для того, чтобы увязать все факторы экономического и социального роста. Мы должны идти на опережение сегодня. Мы должны понимать, что нужно будет нам, нашим детям, нашим внукам через 20-30 лет.
— Есть ли какие-то аспекты, которые в приоритете? Что это — пенсия, образование, детские сады?
— Здесь нет неприоритетных отраслей, потому что каждая социальная отрасль важна для кого-то. Если вы молодая мама и у вас маленький ребенок — вам нужен детский сад. Если вы нуждаетесь в лечении — это для вас абсолютный приоритет. Мы должны в этой стратегии расписать всю доступность системы социальной, сказать, сколько она стоит, для того, чтобы бизнес тоже понимал ориентиры, что налоги не будут повышаться, за счет чего мы это сделаем, какие эффективные институты будут включены для того, чтобы население чувствовало себя счастливыми.
— Когда будет известно имя нового заместителя министра образования, кто им может стать? Это одна из последних новостей, которая обсуждалась.
— Я надеюсь, что имя нового заместителя министра образования мы узнаем в понедельник. Кто им будет, я не скажу, хотя знаю, потому что пока не вышел документ.
— Это новый человек? Или его все знают?
— Это человек, который хорошо известен в сфере образования, он обладает хорошим опытом, знаниями, и я думаю, что он привнесет очень серьезный новый импульс в развитие всей системы образования.
— Теперь что касается ЕГЭ. Очень много было скандалов сейчас, одна из последних новостей была связана с тем, что выделяется большая сумма на защиту ЕГЭ от утечек. Насколько, по вашему мнению, это будет эффективно?
— У нас было 146 случаев выкладок экзаменационных листов в этом году. Это не очень большая цифра, но и не маленькая. По 138 случаям уже установлены авторы. И те, кто выкладывал, прежде всего, это были школьники, которые сдавали экзамены, по ним результаты аннулированы. Дети должны понимать, родители должны понимать всю степень ответственности за то, что вы выкладываете свою форму в электронное пространство.
— Но если деньги вкладывать, это поможет?
— Специалисты предложили целый комплекс мер, это не просто деньги. Это большое количество серьезных предложений. Основная суть предложения заключается в том, что как только какая-то форма выкладывается в интернет, она автоматически становится недействительной, автоматически заменяетcя на другую форму, на запасной вариант. Даже если пошел экзамен в масштабах всей страны.
В этом году ЕГЭ мы сдали неплохо. У нас нет регионов, которые очень сильно бы отличались по числу двоечников, отличников. Это говорит о том, что система все-таки работает хорошо. У нас появились хорошие тренды. У нас большое количество школьников. 26% выбирает те специальности, те предметы, которые ориентируют их на востребованные в России специальности. 26% выбрало физику. У нас растет число детишек, которые выбирают информатику. И нас это тоже радует, поэтому все, что связано с ЕГЭ — необходимо просто укреплять доверие к этому институту.
— Еще одна тема, тоже горячая: усыновление однополыми парами, запрет на это одобрен. С вашей точки зрения, все-таки насколько нужен был этот запрет, насколько эта тема актуальна? Потому что многие задаются вопросом: разве однополые пары осаждают детские дома в попытке взять ребенка? Не лучше ли было обратить внимание на что-то другое в этой же сфере?
— Насколько я понимаю авторов закона, это желание более серьезно защититься. Действительно сегодня российское законодательство не позволяет усыновление таким парам, потому что мы руководствуемся Семейным кодексом Российской Федерации при всех процедурах усыновления. И суды довольно требовательно относятся к самой процедуре усыновления, и органы, которые готовят документы к опеке, тоже внимательны к усыновлению, они внимательно относятся к этой истории. Но авторы закона посчитали, что более жесткая мера даст более серьезный контроль, запрет на такого рода усыновления.
— Многие задаются вопросом, не отразится ли это на российских гражданах, например, одиноких мамах, папах. Ужесточение какое может быть?
— Нет, это абсолютно не отразится на российских гражданах. Потому что сегодня мы поддерживаем усыновление и принятие в семью под опеку теми людьми, которые готовы воспитывать ребенка из числа, прежде всего, близких родственников. Бывает, что тетя берет, бабушка берет, берут какие-то близкие друзья. И очень часто эти люди находятся в одиноком состоянии, они не замужем. В отношении таких людей требований не устанавливается.
— Их как-то жестче проверять не будут?
— Нет, здесь правило едино для всех, в нашем Семейном кодексе эта ситуация описана. Задача органов опеки — определить личность человека, который претендует на усыновление, понять его мотивацию, чистоту его помыслов и намерений в отношении того ребенка, которого хотят усыновить. Если действительно есть такая связь, любовь к ребенку, искреннее желание его вырастить, то здесь не может быть препятствий, каких бы то ни было. Поэтому работа службы опеки сложная. Она основана, в том числе, на таком человеческом аналитическом серьезном подходе.
— Планируется ли что-то делать со службами опеки, как-то менять их работу, чтобы они, как вы сказали, больше занимались подбором детей, родителей, чтобы искали не ребенка для семьи, а семью для ребенка?
— Да, сейчас такая работа ведется. Во главу угла поставлены те дети, которые сложнее передаются под опеку, под усыновление. Это, прежде всего, дети с ограниченными возможностями. В отношении них идут целые курсы, целые истории про то, как за такими детьми ухаживать. Сдаются центры сопровождения. И этот опыт распространяется по всей Российской Федерации. И есть подвижки, есть примеры, когда сегодня российские граждане начали усыновлять детишек с ограниченными возможностями. Особенно тех детишек, которым реально можно помочь. Можно заниматься, можно корректировать поведение, можно корректировать речь, в зависимости от тех задержек, которые есть у детишек.
— Что будет с иностранным усыновлением? Возможны ли все-таки какие-то послабления в будущем, в частности, американцам могут разрешить опять усыновлять детей из России?
— У нас активные зарубежные усыновители. Например, Италия является одним из активных усыновителей, итальянцы очень часто берут наших детишек с синдромом Дауна, с более серьезными отклонениями. Поэтому, я думаю, что наша задача, чтобы у каждого ребенка была семья, которая его любит, которая ему помогает и которая о нем заботиться.
— Я вас правильно понимаю, что мы можем обойтись без американцев?
— Я надеюсь, что да. Хотя сегодня наши цифры говорят о том, что каждое усыновление у нас на вес золота. Но мы стремимся к тому, чтобы дети находили семью вблизи своего дома. Все-таки для детей тоже некоторый стресс, особенно если им уже шесть-семь лет и старше.
— Вы, наверное, слышали об истории, когда погиб мальчик, не дождавшись усыновления.
— Как раз эта история у нас не подтверждается.
