В поисках мира на региональном уровне

Перспектива создания Евразийского экономического союза к началу 2015 года создает новые возможности для сотрудничества европейской и евразийской экономик. Впрочем, Евросоюз не спешит сближаться с Евразийским союзом. Какую роль сегодня играет Россия в глобальной игре? Как совместить региональную интеграцию с процессом глобализации? На эти вопросы искали ответы участники круглого стола "Региональные экономические объединения: конкуренция интеграций или путь к глобальному миру", прошедшего в рамках Петербургского международного экономического форума.

Регионализация и глобализация — процессы, которые в последние десятилетия определяют облик мира. С учетом этих процессов мир подошел в 2008 году к глобальному финансовому кризису, который, в свою очередь, стал катализатором процессов интеграции и регионализации, начал дискуссию председатель коллегии Евразийской экономической комиссии Виктор Христенко. "Говоря о второй волне глобального экономического кризиса, стоит говорить о кризисе глобализации. Это значит, что процессы изменились, изменились основные игроки на глобальной площадке, а процессы управления остались прежними и не способны обеспечить устойчивое развитие. Будущее мира зависит от эффективности процесса интеграции и взаимодействия региональных организаций", — сказал господин Христенко.

По мнению министра по основным направлениям интеграции и макроэкономики Евразийской экономической комиссии Татьяны Валовой, сегодня действительно следует говорить о кризисе глобальной экономики вследствие отсутствия глобального управления. "Сегодня мы видим глобальную экономику на микроуровне: предприятия, банки действительно глобальные. То, что происходит сейчас в Японии, через 30 секунд сказывается на работе предприятий в Лондоне. Однако глобальной системы управления этими процессами не сложилось", — поясняет госпожа Валовая.

Во второй половине XX века параллельно шло два процесса, рассказывает она. На микроуровне происходила полная интернационализация экономический процессов, на институциональном уровне, наоборот, шла фрагментация мировой географической карты. "В Лигу наций входило около 60 государств, ООН создавалась 50 государствами. Во второй половине XX века количество суверенных государств значительно увеличилось, и выстраивать отношения между ними в рамках прежних глобальных организаций стало невозможно. Интеграция — это как раз путь к созданию крупных игроков, которые позволят преодолеть фрагментацию мира. Договориться с несколькими крупными игроками проще, чем с двумя сотнями разных государств", — отметила Татьяна Валовая. Но положительный эффект от регионализации будет возможен только в случае, если организации будут работать по понятным и общим для всех правилам. Таким образом, создание Евразийского союза — это не отгораживание от мира, а, напротив, встраивание в глобальное пространство.

Генеральный секретарь ОЭСР Анхель Гурриа констатировал, что сегодня в мире экономически сложная ситуация. Есть регионы, которые чувствуют себя лучше, и у них наблюдается некоторый рост. Например, неплохое положение у Японии и США. В Европе ситуация складывается не лучшим образом, и негативный тренд может продолжиться в течение года. Разные темпы развития в разных странах, отсутствие общего знаменателя — все это делает разговоры о региональной интеграции крайне актуальными, подчеркивает Анхель Гурриа. Регионализация может помочь решить многие проблемы. Например, глобальная торговля всегда была мощным драйвером развития экономики: она позволяет создавать новые рабочие места, общую цепочку ценностей, наращивать ВВП.

Главный экономист Европейского банка реконструкции и развития Эрик Берглоф констатирует, что регионализация — это явление, которое будет предшествовать более амбициозным процессам на международном уровне. Говоря о Евразийском экономическом пространстве, господин Берглоф отметил, что сейчас еще слишком рано говорить о возможных последствиях его создания. "Это повышает мобильность факторов производства, капиталов, труда. Но с негативной точки зрения возможны отклонения. Менее эффективные страны имеют неравные условия для развития. Кроме того, зависимость от природных ресурсов может быть не самым разумным условием для интеграции", — говорит господин Берглоф. По его словам, реальные преимущества для международного сообщества — снижение нетарифных барьеров, облегчение торговли, обеспечение мобильности труда и капитала.

Господин Берглоф резюмировал: "Если ускорять процессы, не думать об эффектах для разных стран, это может дать обратный эффект, как это было в ЕС. Надо думать о том, как создавать институты, которые дадут эффект на национальном уровне".

Виктор Христенко напомнил, что основная работа по созданию Евразийского экономического пространства должна быть завершена к 2015 году. По его словам, это очень сжатые сроки и эффекта сразу ждать не стоит. "С одной стороны, формирование Евразийского союза происходит не в самой благоприятной глобальной экономике, и это накладывает отпечаток на развитие экономик трех стран, создает определенные барьеры для интеграции. Но, с другой стороны, это подталкивает государства к модернизации, структурным изменениям. Здесь важно попытаться удержать баланс между интеграцией и национальными интересами", — отметил господин Христенко.

Заместитель премьер-министра Республики Казахстан Кайрат Келимбетов полагает, что региональная интеграция — это попытка совместно отвечать многим вызовам времени. "Интересно, как у нас на глазах сейчас происходит перестройка глобального механизма. С одной стороны, стоит вопрос регулирования и создания национальных регуляторов, с другой стороны — есть технологическое отставание, которое нужно преодолевать. Евросоюз сегодня является главным торговым партнером для многих стран. При этом мировая гравитация смещается в сторону Азии. Китай и Индия через несколько лет будут в тройке крупнейших экономик", — говорит господин Келимбетов.

Директор Центра им. Бертольда Байтца при Германском совете по внешней политике Александр Рар, продолжая дискуссию, озвучил ряд вопросов. Почему ЕС не спешит сближаться с Евразийским союзом? Будет ли в рамках регионализации доминировать доллар как единая валюта или будет сохраняться роль разных валют? Будет ли приоритетом суверенность государств или мы придем в ситуацию, где стерты границы между странами?

Господин Рар отметил, что на Западе считается, что в Евразии другие ценности. Отчасти это одна из причин осторожного отношения к России. "Россия и страны БРИКС хотят двигаться по традиционной схеме, трансатлантические страны — по пути глобализации. Как это совместить, ведь это две конкурирующие модели. Сейчас в Германии и в северных странах ЕС наблюдается энтузиазм по поводу создания единого торгового пространства с США. Преимущество отдано западной зоне, а не России. В свою очередь, если бы ЕС создал такой союз с Россией, то выиграл бы. Почему европейцы не выбирают этот путь? Здесь, помимо экономики, есть политика", — рассуждает господин Рар.

Заместитель руководителя генерального директората Еврокомиссии по торговле Петер Балаш отмечает, что Россия — важный торговый партнер для Европы, но есть определенные сложности для сотрудничества с Евразийским союзом в целом. "Мы с интересом следим за развитием интеграции, за созданием Евразийского союза, с которым мы готовы сотрудничать. Россия может быть нашим партнером, но для этого все три члена таможенного союза должны вступить в ВТО. Только тогда можно говорить о сотрудничестве", — сказал господин Балаш.

Первый заместитель председателя правительства Российской Федерации Игорь Шувалов полагает, что в процессах интеграции больше политики, чем экономики. Между тем Евразийский союз создается, по его словам, исключительно с экономическими мотивами. "Есть люди, которые хотят, чтобы появилась политическая подоплека, потому что они помнят о Советском Союзе. Но мы строим взаимодействие исключительно в расчете на экономику. Нам бы хотелось стать мощным глобальным игроком. Мы не создаем изолированных объединений. Евразийский экономический союз образовывается на принципах ВТО. Это отрытое для интеграции объединение, действующее по цивилизованным принципам. Мы не создаем ничего, чего следовало бы бояться. Втроем (Россия, Белоруссия, Казахстан. — "Ъ") мы сильнее, чтобы интегрироваться в общее экономическое пространство с ЕС. Прохладное отношение, которое образовалось в последние годы, следовало бы сменить. Россия заслуживает, чтобы к ней относились как к ключевому игроку", — сказал господин Шувалов.

Генеральный директор ВТО Паскаль Лами полагает, что региональная интеграция останется главным способом поведения в рамках глобализации. Он отмечает, что интеграция рынка происходит в тех сферах, которые культурно объединены, где происходит фундаментальная рыночная интеграция. Для объединения больше нет серьезных барьеров. Система управления рисками защищает производителей и потребителей. "Важно понимать: региональная интеграция ведет к конвергенции или к фрагментации? Вопрос остается открытым. Сегодня мы видим и другие формы интеграции, которые в меньшей степени зависят от географической близости. Это, например, континентальное, трансатлантическое сотрудничество", — говорит господин Лами.

Участники дискуссии задаются вопросом, какую позицию в глобальной игре занимает Россия. Крупные сделки, как правило, происходят за пределами России, Африки, Персидского залива. "Россия должна подумать, почему так происходит. Есть два выхода — присоединиться к глобальной системе без переговоров или стать участником глобальной игры. Самый очевидный способ стать ее участником — создать систему интеграции между Россией и ЕС. Я думаю, это должен быть стратегический выбор России", — заключил господин Лами.

Кристина Наумова