Странный арест и еще более странное освобождение Турпала Атгериева пытаются объяснить с точки зрения большой политики: знал ли об аресте Сергей Степашин, играют ли премьер и Владимир Рушайло в одну игру или выступают за разные команды, приблизит ли этот эпизод отставку Степашина. Однако в этой истории есть след тоже внутрироссийской, но совсем не большой политики.
Помимо Степашина, Рушайло и самого Атгериева в этом деле участвует и Генпрокуратура. И именно ее роль самая неблаговидная. В 1996 году она дает санкцию на арест чеченского боевика, участника рейда на Кизляр. В 1999-м она сначала подтверждает эту санкцию, а потом, по словам начальника следственного управления Генпрокуратуры Владимира Минаева, удовлетворяется объяснениями Атгериева и отпускает его восвояси. Неужели срок давности по преступлению, квалифицируемому как терроризм, истек? Генпрокуратура просто села в лужу.
Кому это было выгодно? Ответ очевиден — Борису Березовскому. Для него сейчас, что бы он ни заявлял на собственном канале, самое важное — это не расстановка приоритетов между политикой и экономикой и не демонстрация того, что именно он главный борец с Юрием Лужковым, а банальное спасение от уголовного преследования. Не случайно Березовский собрался баллотироваться в Госдуму (хотя думцы вряд ли будут отстаивать его депутатскую неприкосновенность). Но Березовский не был бы Березовским, если бы сосредоточился на одном направлении. Ему важно дискредитировать Генпрокуратуру, в которой так и не закрыто дело "Аэрофлота", по которому он и проходит. К тому же ведущий это дело следователь Николай Волков ждет не дождется дополнительных материалов из Швейцарии.
Закрыть дело с помощью Кремля Березовскому не удастся — это было бы слишком явно. А вот разыграть двухходовку с внезапным арестом, а затем освобождением Атгериева Березовскому, учитывая его давние связи с Владимиром Рушайло и "семьей", вполне по силам. Теперь он ждет, чтобы за эту бесславную комбинацию кто-нибудь в Генпрокуратуре ответил.
АНДРЕЙ Ъ-БАГРОВ