Сперва это похоже на грипп. Иногда — потеря сознания. Потом — тошнота, рвота и сильнейшее расстройство желудка. На третьей стадии — сильнейшие головные боли, слепота и паралич нервной системы. Из всех пор начинает сочиться кровь. Смерть наступает в результате кровоизлияния в мозг.
Репортаж из станицы Обливская корреспондента "Коммерсанта" АЛЕКСАНДРА Ъ-МАСАЛОВА.
Как в "горячую точку"
Попасть в станицу Обливская можно только на машине. Поезда проскакивают ее не останавливаясь, а междугородные автобусы объезжают стороной. Приказа водителям и машинистам не отдавали, просто устно посоветовали проезжать без задержек. И когда я поинтересовался у водителя междугородного автобуса Ростов--Волгоград, далеко ли до Обливской, он поджал губы и посмотрел на меня как на сумасшедшего:
— Там эпидемия. Мы не будем туда заезжать.
— Что значит — не будем заезжать?! Вот билет! В билете написано, куда я еду...
Подъезжая к Обливскому району, сменщик водителя с недовольным лицом прошел по салону, закрывая окна и вентиляционные люки.
"Икарус" на автовокзале стоял минуты три, не больше. Столько, чтобы пассажиры успели выйти.
Обливское респираторное заболевание
Все началось в начале июля. Первые заболевшие стали обращаться в районную больницу, жалуясь на какой-то тяжелотекущий грипп. 5 июля информация о том, что в Обливской резко возросла госпитализация в инфекционный стационар, уже пошла по официальным каналам.
Медики были поставлены в тупик. Им ранее не приходилось сталкиваться ни с чем похожим. Предварительный диагноз "энтеровирусная инфекция" немного позже был уточнен — "геморрагическая лихорадка арбовирусной этиологии". А самое последнее официальное предположение таково: в станице вспышка конго-крымской лихорадки.
Впрочем, мне также доводилось слышать мнение, будто обливское заболевание похоже на коровье бешенство, на менингиальный лептоспироз и на мутировавший вируса Эбола, от которого в Африке некогда вымирали целые деревни.
Местные остряки называют это заболевание старой аббревиатурой ОРЗ, дав ему новую расшифровку: "Обливское респираторное заболевание".
Симптоматика ОРЗ такова. Сперва оно похоже на грипп с высокой температурой и головной болью. Иногда бывают кратковременные потери сознания. Потом начинаются тошнота, рвота и сильнейшее расстройство желудка — вплоть до кровавого поноса, как при дизентерии. На третьей стадии — сильнейшие головные боли, слепота и паралич нервной системы. Из всех пор начинает сочиться кровь (вирус истончает стенки кровеносных сосудов). В конце концов смерть наступает в результате кровоизлияния. Чаще всего — в мозг.
В колокола начали бить 7 июля, когда умер первый станичник — 24-летний Владимир Росманов. Это был очень худой и высокий парень, больной дистрофией. Его даже не взяли из-за этого в армию.
Говорят, что, делая вскрытие, судебно-медицинские эксперты не обнаружили мозга в черепе Владимира. Вместо него была кровавая каша.
Детей отправили к дальним родственникам
На улицах станицы малолюдно. Изредка промелькнет одинокий пешеход или проедет автомобиль. На берегу реки Чир нет отпускников или станичников, измученных июльским пеклом. Несмотря на погоду, люди предпочитают лишний раз из дома не выходить. Детские сады, кафе и бары закрыты. Вещевые рынки запрещены. О необходимости ввести карантин поговаривают, но пока никак не соберутся с духом. Станичников не пускают по проселочным дорогам в близлежащие районы Ростовской и Волгоградской областей. Стоящие в пикетах милиционеры в марлевых повязках без разговоров отправляют обратно: "Куда вы едете! Заразу разносить?"
Владимир Рыжков, завотделом центра Госсанэпиднадзора Ростовской области, считает, что карантин следует ввести в том случае, если начнутся заболевания в школах и детских садах. Пока таких случаев не было и, по его словам, быть не может — школы и сады закрыты.
Жители Обливской, несмотря на уговоры эпидемиологов, всеми правдами и неправдами отправляют детей к иногородним родственникам, а сами, чтобы предохраниться от заразы, налегают на чеснок, лук и водку.
Врачи готовятся к худшему
Каждое утро в Обливской районной больнице заседает штаб по борьбе с эпидемией. Он расположился в кабинете главврача. Именно здесь звучат неутешительные цифры, и в речах все чаще и чаще мелькает военная терминология: "кордон", "эвакуация", "чрезвычайное положение".
Шесть человек уже умерли. Число заболевших перевалило за полторы сотни. Но на самом деле жертв у неустановленного пока вируса, скорее всего, намного больше. В станице много безработных, у них нет полисов, и в больницу они не обращаются в надежде, что поболит и перестанет.
Особо тяжелое положение на момент моего приезда было у двоих — Андрея Овчеева, рабочего с подстанции, и Ларисы Лаптевой, физрука детского сада. Оба в коме.
Около 30 заболевших сейчас лежит в Ростове, остальные — в районной больнице. С 13 июля районная администрация под госпиталь отдала помещение центра социального обслуживания. Медики станицы готовятся к самому худшему.
Они уже привыкли к повышенному вниманию со стороны районной и областной администрации, которые дают все, что те потребуют,— и по первому слову. Нужны дыхательные аппараты? Пожалуйста. Восемь тысяч на закупку препаратов для дезинфекции продуктов на складах? О чем разговор! Нужны дорогостоящие лекарства? Посылайте грузовик.
Кстати, когда грузовик приехал на станцию переливания крови в город Миллерово, обливских врачей встретили люди в респираторах и защитных комбинезонах. Вели миллеровцы себя негостеприимно. Но кровь выдали сполна — согласно заявке.
Первой заболела милиция
Сами станичники о причинах эпидемии говорят много и разное.
Официально считается, что домашняя птица подцепила заразу от диких птиц. Люди заразились от кур и гусей через еду и воду. А дальше зараза стала передаваться воздушно-капельным путем от человека к человеку.
Вторая версия. Картошку накануне чем-то опыляли. Удобрения попали в реку Чир, в которой купается вся станица.
Третья. Емкости из-под ядохимикатов, которыми опыляли поля, милиция использовала под питьевую воду, плохо вымыв. Поэтому эпидемия сперва началась среди работников милиции и членов их семей. Заболела, например, даже дочь начальника ГИБДД Потапова.
Четвертая. Где-то на околице станицы были закопаны два вагона каких-то отходов и оттуда произошла утечка. Стоки попали в Чир.
Пятая. Мясо, попавшее в питание обливских милиционеров, было заражено коровьим бешенством. Кто-то якобы через мясокомбинат пристроил партию падали.
Шестая. Пару месяцев назад у жителей станицы возник конфликт с чеченцами, и последние вроде бы пообещали отомстить. Бог его знает, что у чеченцев могло отыскаться в загашнике,— что-то бактериологическое, чем они опрыскали станицу. Эпицентр эпидемии в основном охватывает станицу. Заболевших из района мало.
Седьмая. Незадолго до начала эпидемии юные следопыты отыскали братскую могилу, где покоились останки 97 солдат, погибших во второй мировой. 22 июня, в День Памяти, они были перезахоронены. Возможно, в могиле притаился вирус. А когда его потревожили, он начал развиваться.
"Я умру, забор останется"
Обилие версий и предположений свидетельствует в первую очередь о том, что все они далеки от истины.
Панические настроения в станице, конечно же, есть, но люди по своей натуре оптимисты и философы. Сам слышал, как один сосед кричал с улицы другому:
— Эй, Николаич! Ты зачем забор ремонтируешь?! Вот завтра подцепишь заразу и все! На фига тебе забор?!
Сосед на секунду перестал стучать молотком и ответил, не оборачиваясь:
— Ну и что? Я умру, а забор будет стоять и после меня!
Побег из чумной станицы
Приехать в станицу Обливскую оказалось проще, чем уехать. Междугородные "Икарусы" в райцентр больше не заезжали. Частники, обосновавшиеся на автовокзале, предлагали вывезти всех желающих куда угодно, лишь бы беглецы из "чумной" станицы платили по таксе три рубля за километр. Желающих почти не было. В станице человек с сотней в кармане — почти Рокфеллер.
Инспекторы ГИБДД помочь отказались. Раньше они охотно оказывали подобные услуги. А теперь сказали, что им запрещено подсаживать попутчиков. Что поделать — в станице эпидемия.
Пришлось выйти на трассу и голосовать перед транзитными автобусами. Но они тоже проносились мимо. Надо же, никому деньги больше не нужны!
Как я сел-таки в автобус, рассказывать не буду. Не хочу подставлять тех, кто мне помог.