Истории Крымска: год спустя

За год, прошедший после трагедии, пострадавшие жители Крымска успели немного привести дома в порядок. По-настоящему к ремонтам приступили только сейчас, когда просохли стены. Тех, чьи дома были снесены, переселили в новые квартиры или выдали сертификаты на покупку жилья. Квартиры еще требуют доработок, а для покупки жилья многие искали дополнительные средства. Большинство людей остались жить в Крымске, но говорят, что дождей теперь боятся.

Луиза Кирилловна, 82 года, пенсионерка:

«Моему дому было уже 53 года, одна из стен обвалилась из-за сырости. Первая комиссия еще предлагала делать ремонт, они посчитали, что потребуется 500–600 тыс. Но потом вторая комиссия решила, что хватит 200 тыс. рублей. Какой ремонт на эти деньги можно сейчас сделать в старом доме? Потом пришла еще одна комиссия, которая сказала, что жить в таких условиях нельзя. После этого у меня приняли документы на получения нового жилья. 13 ноября я вселилась в квартиру. При переезде помогла соцзащита — они выделили машины, помогли перенести вещи. Новые дома нормальные, хотя, конечно, многое некачественно. Я первым делом заменила ту почти картонную дверь, что у меня стояла. Вскоре раковина керамическая упала из-за слабых креплений, уже чинила раз электроплиту, и опять ремонт ей нужен. К сожалению, плохого качества здесь вода. Да, дешевая, как и обещали, но для питья она не годится, питьевую воду покупаем в бутылях».

Дина Георгиевна, 76 лет, пенсионерка:

«Мой саманный дом на улице Короткой полностью развалился после наводнения. Комиссия, которая обследовала дом, сказала, что его надо сносить. Я ходила, искала себя в списках на получение квартиры, но найти не могла. Оказалось, что потеряли мои документы, пришлось сдавать заново. Люди каждый день в администрацию ходили, а я одна живу, мне тяжело было. В общем, пока получила эту квартиру, чуть не умерла. Меня ни в какие списки не включили, пришлось судиться, я даже до Путина дошла. Мне в штабе предлагали деньги получить на капремонт, но я отказалась. Они грозили, что тогда вообще ничего не получу. Но вот вышло, 10 января дали квартиру, и я сразу заселилась. Таких, как я, 43 дома было, нас в какие-то дополнительные списки вносили. Квартиры очень хорошие сейчас, хотя, конечно, есть небольшие тещины, например на балконе, но нас успокаивают тем, что дом только построен, земля под ним будет какое-то время оседать».

Ольга, 27 лет, домохозяйка:

«Наш дом пошел под снос. Нам выделили сертификат для покупки нового жилья. Единственное, пришлось в суде добиваться того, чтобы на моего мужа, который дома не прописан был, тоже дали компенсацию (она выдавалась на каждого члена семьи). В общей сложности мы два-три месяца ждали включения в списки на получение сертификата. Когда пришли за сертификатом, нам в администрации сказали, что документы утеряны и надо заново их подавать. Только это сделали, нашли прежние, опять понадобились какие-то справки. Мы тогда уже в прокуратуру пошли жаловаться. А мы все это время с маленькими детьми спали в палатке под навесом».

Александр, 30 лет, священник Свято-Казанского храма:

«Первые несколько дней сбор помощи был неорганизованным. Необходимые вещи привозили священники, прихожане из других приходов. Через три-четыре дня помощь уже организованная приходила — и на протяжении трех месяцев это продолжалось. Сейчас есть, но не в таких объемах. Помощь ведь нужна: люди все средства потратили на ремонт или покупку домов, а ведь лишились очень многого, в том числе одежды, вещей первой необходимости. Храм был сильно затоплен, но привели в порядок с помощью прихожан и волонтеров Калининского штаба: отмыли его, покрасили стены, сделали полностью ремонт в сторожке. Очень много со всей России нам привезли облачений и церковной утвари, которая необходима при богослужении».

Денис, 31 год, водитель:

«У нас вода поднялась примерно на 2,3 метра. Дом устоял, но внутри него разрушения сильные. В октябре мы получили средства на ремонт дома. Сразу ремонт нельзя было делать, нужно, чтобы дом высох. У нас все нормально сложилось, но одно замечание: людям не объяснили, что нельзя сразу ремонтировать дома. У многих уже после ремонта почернели стены, плесень пошла. Мы у себя и штукатурку сняли, чтобы стены просохли. Вот только сейчас первый этаж ремонтируем. А те, кто сразу за ремонт взялся, сейчас по второму кругу все переделывать будут».

Надежда Евгеньевна, 63 года, пенсионерка:

«В основном вода шла по реке и несла людей, а нас прибило к новостройкам. Я кусками помню, что как-то плыла, как-то вода нас несла. Соседка моя несколько часов в проеме окна стояла, держалась, то ныряла, то выныривала, пока волны воды шли. До сих пор вот в обмороки обе падаем после этого. Очень много молодежи местной занималось спасением людей, батюшка Александр. И большое спасибо ростовчанам — они много помогали после затопления. Именно частные помощники, не от общественных организаций. Я два месяца в себя прийти не могла. Дом наш на третий день сгребли, вывезли, дали нам сертификаты. Я купила квартиру в Краснодаре. Здесь страшно теперь оставаться. Помощь, конечно, небольшая, свои деньги докладывали, но спасибо, что она есть. За этот год многое в Крымске сделали, чего не было при прежнем главе: улицы привели в порядок, парк, сделали клумбы».

Анна, 34 года, предприниматель, волонтер:

«Я распределяла помощь, собранную с помощью сайта “Союз покупателей Кубани”. Из тех, кто работал на этом сайте, только я жила в Крымске. Люди сами собрали необходимое, привезли сюда. Оказалось, что помочь хотят многие: перечисляли деньги, привозили вещи, продукты. Я выясняла у потерпевших, что им необходимо, и мы разносили наборы нужных вещей по домам. Это была именно экстренная помощь в первые дни. Потом, когда стала относительно централизованно прибывать помощь из других регионов и волонтеры, мы свою работу свернули: такая помощь была нужна в первые часы. Я сама осталась без дома и с двумя детьми, и нужно было решать и свои проблемы. Средства на сайт люди все равно перечисляли, мы решили не раздавать многим по тысяче рублей, а отдали их семье, в которой ребенок болен ДЦП».

Анарит, 48 лет, предприниматель:

«Мой дом не пострадал, но торговый павильон смыло водой. Остались только крепления металлические в земле, но их потом кто-то выкрутил — мародеры тогда тоже были. Я обратилась в Торгово-промышленную палату за помощью. В сентябре мне выплатили компенсацию. Конечно, этих денег было недостаточно, но все равно они помогли. Знаю, что все, кто в палату обращался, помощь получили. Несколько месяцев делали ремонт, в ноябре открылись уже и начали работать. Страшно все равно, с каждым дождем оглядываемся, смотрим, не идет ли вода».

Галина и Владимир, 50 и 58 лет, домохозяйка и вахтовый рабочий:

«У нас затопило дом, но разрушился он через месяц, когда мы сайдинг сняли. Тогда начали вызывать экспертов, комиссию — дом определили под снос, но из-за газопровода быстро снести не получалось. Весь этот год жили в пристройке — вода доходила до ее потолка, но все же удалось как-то отремонтировать к зиме. Сейчас нам уже выделили квартиру в новом доме, спокойно все, без суда. Дом вот только достроили, нам уже дали ключи от квартиры. Будем делать ремонт и вселяться. Новую квартиру посмотрели: там на полах есть стяжка, стены готовы под поклейку обоев. Сможем сделать квартиру сразу так, как нам хочется. Все равно готовый ремонт пришлось бы переделывать, так всегда бывает».

Алия, 38 лет, домохозяйка:

«Наш дом затопило до половины второго этажа. Компенсацию нам выплатили в ноябре, причем пришлось долго выяснять в собесе, почему выплата задерживается. Когда деньги все же получили, ремонт сразу не стали делать. Сейчас вот только все обустраиваем. Нам страшно здесь жить, около реки. В 2002 году здесь уже было затопление, жертв не было, но дома пострадали, мы делали ремонты. Тогда нам обещали, что повторения не будет. После прошлогоднего потопа мы уже никому не верим. У меня четыре дочки, и я не знаю, что с ними может случиться в следующий такой потоп. В городе есть программа переселения жителей из опасных районов, но мы ничего не можем о ней выяснить. Я пыталась включить в нее наш дом, но мне ответили, что дома уже в ней значатся. При этом подтверждающих документов нет. Наверное, придется идти в суд и там все выяснять».

Марина Коцубинская