До недавнего времени список банков, на которые в трудный момент мог опереться Центральный банк, начинался и оканчивался Сбербанком России. С созданием Агентства по реструктуризации кредитных организаций в списке может появиться еще несколько позиций.
Очевидно, что правительство и Центральный банк будут поддерживать ограниченный круг банков не просто так. О том, что от избранных попросят взамен, можно судить по Сбербанку России и его деятельности в последние годы. К примеру, по его участию в интервенциях на валютном рынке и по скупке в огромных объемах гособлигаций. Практически нет сомнений в том, что в ближайшее время таким же инструментом проведения государственной кредитно-денежной политики — причем к обоюдному удовольствию — станет и ряд других банков, которым ЦБ поможет деньгами. Юрий Голицын, автор книги "Фондовый рынок дореволюционной России", даже рассказал, как это может выглядеть на практике.
В октябре 1899 года в России разразился финансовый кризис, эпицентр которого находился за пределами страны. Позже этот кризис, продолжавшийся до 1903 года, перерос в общеэкономический и был назван самым тяжелым в дореволюционной истории России. Как писала одна из тогдашних газет, "резкое падение курсов ценных бумаг (акции некоторых компаний подешевели более чем на 85%.— Ъ), банкротства, сокращение размеров производства на фабриках и заводах — таковы наиболее наглядные проявления кризиса".
Министерство финансов и находившийся тогда в его прямом подчинении Государственный банк России предприняли все возможные усилия для смягчения последствий кризиса. Уже в ноябре тогдашний министр финансов Сергей Витте докладывал Николаю II: "За последнее время на Санкт-Петербургской бирже были неоднократные случаи резкого падения цен некоторых дивидендных бумаг. В целях противодействия этим нежелательным явлениям, последствием которых бывают не только серьезные убытки отдельных лиц, но в значительной степени подрывается доверие и к самим предприятиям и даже целым отраслям промышленности, по моей инициативе образован синдикат из главных санкт-петербургских банков и банкиров с капиталом в 5,5 млн рублей для поддержания и урегулирования в надлежащих случаях цен бумаг таких предприятий, жизнеспособность коих не вызывает сомнений". Из текста записки также следовало, что министр решил позаботиться не только об акциях и акционерах, но и о банках, многие из которых уже тогда почувствовали себя не лучшим образом: Витте попросил у императора высочайшего разрешения отступить от буквы устава Государственного банка и произвести выдачу "ссуд на особых основаниях".
Ничего неожиданного в этой просьбе не было. С 1860 года, с самого своего основания, Госбанк неоднократно прибегал к выдаче "ссуд на особых основаниях" (или, как их еще называли, "неуставных ссуд"). На то требовалось лишь согласие монарха. Оно было получено и на сей раз. Император разрешил Госбанку "в отступление от его устава принимать в залог, а равно и приобретать в собственность на условиях, утверждаемых в каждом отдельном случае, нереализованные облигационные выпуски таких акционерных предприятий, жизнеспособность которых не подлежит сомнению, с тем, чтобы общая сумма затрат на эту операцию не превышала 25 млн рублей". Позже были расширены как список ценных бумаг, принимаемых в залог, так и "сумма затрат на эту операцию": только в 1900 году Госбанк выдал членам синдиката кредиты "под паи, акции и облигации частных предприятий" примерно на 100 млн рублей.
Очень упрощенно схема выглядела так. Банки получали кредиты, покупали акции, чей курс, естественно, начинал расти, закладывали их, получали новые кредиты и так в течение трех лет. Единственное ограничение — эмиссия (за счет нее по преимуществу и выдавались кредиты) не должна была вызвать обесценения бумажных денег, которые свободно разменивались на золото по фиксированному курсу. Однако об этом Витте, автор российского золотого стандарта, позаботился: денежная масса увеличивалась пропорционально увеличению золотого запаса.
Когда ситуация стабилизировалась, коммерческим банкам не составило особого труда погасить кредиты: рост курсовой стоимости заложенных акций значительно превысил процентную ставку. В результате и банки оказались целы (за три года обанкротились лишь три из 39 существовавших перед кризисом), и рынок восстановился. Опыт был признан удачным, и впоследствии подобные синдикаты, названные "биржевыми Красными крестами", создавались неоднократно. Причем необязательно участие в них формализовалось какими-то письменными соглашениями, как это было в 1899 году.
Надо ли уточнять, что банки участвовали в подобных пулах с превеликим удовольствием? В результате февраль 1917 года восемь крупнейших петроградских банков, неизменных членов "Красных крестов", встретили, имея в активах контрольные пакеты акций свыше 400 компаний (не считая железнодорожных) с капиталом более 1,9 млрд рублей. Это около 17,5% общего числа существовавших на 1 января 1917 года компаний и около 40,5% их капиталов. До появления в сегодняшней России Агентства по реструктуризации кредитных организаций даже те банки, которым посчастливилось победно выступить на залоговых аукционах 1995 года, о такой структуре активов могли только мечтать. И если бы не было нынешнего кризиса, ради такой структуры его следовало бы придумать.
ЮРИЙ КАЛАШНОВ
СОЗДАВ АГЕНТСТВО ПО РЕСТРУКТУРИЗАЦИИ КРЕДИТНЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ, ЦЕНТРАЛЬНЫЙ БАНК СПАСЕТ И САМИ КРЕДИТНЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ, И РЫНОК, НА КОТОРОМ ОНИ РАБОТАЮТ