Следственное управление ФСБ завершило расследование дела бывшего первого секретаря посольства России в Южной Корее, замдиректора первого департамента Азии МИД РФ Валентина Моисеева, обвиняемого в госизмене. В ближайшее время десять томов материалов дела будут направлены в Верховный суд, который должен решить, перед каким судом предстанет Моисеев. Дипломат, которому грозит смертная казнь или длительное заключение, добивается суда присяжных.
Валентин Моисеев начал свою дипломатическую карьеру в 1968 году: сразу же после окончания МГИМО его направили референтом в советское посольство в Пхеньяне. После 4-летней работы в Северной Корее Моисеев вернулся в Москву, где увлекся научными исследованиями и перешел на работу в институт мировой экономики и политических исследований (ИМЭПИ). После того как в 1982 году он защитил кандидатскую диссертацию по экономике Северной Кореи, руководство ИМЭПИ направило Моисеева в торгпредство СССР в Пхеньяне. Через три года его назначили первым секретарем посольства по экономическим вопросам. А в 1992 году он был переведен в Сеул, где также стал первым секретарем. В 1994 году дипломат вернулся в Москву и возглавил отдел Кореи первого департамента Азии МИД РФ, а еще через два года он был назначен замдиректора этого департамента.
Утром 4 июля прошлого года Моисеев должен был вылететь в Сеул в составе правительственной делегации, которую возглавлял тогдашний вице-премьер Олег Сысуев. Они собирались решать вопрос об отсрочке выплат долгов Южной Корее. Однако делегация так и осталась в Москве: накануне вечером Моисеев был задержан в своей квартире на улице Исаковского.
"Это произошло где-то в половине двенадцатого,— говорит супруга дипломата Наталья Денисова.— Когда в дверь позвонили, я уже ложилась спать, а Валентин решил принять душ. Он открыл дверь, и в квартиру вломились люди в бронежилетах и с автоматами.
Они заявили, что мой муж подозревается в государственной измене и начали обыск, который продолжался до пяти утра. Никаких секретных бумаг и шпионской аппаратуры они не нашли. Тогда забрали все документы, брошюры, материалы проведенных Валентином семинаров и лекций, а также $4,6 тыс. Унесли даже компьютер дочери — студентки МГИМО, ключи от ВАЗ-2104 и гаража. В составленном после обыска протоколе следователи ФСБ записали, что 'в квартире не обнаружено имущество, на которое может быть наложен арест'".
Аресту Моисеева, как потом выяснилось, предшествовало задержание его старого знакомого по дипломатической службе первого секретаря посольства Южной Кореи Чо Сон У (потом его выслали из страны).
Накануне, по словам Денисовой, дипломат приезжал к ним домой, чтобы "забрать копию выступления мужа на семинаре в ИМЭПИ, в котором не смог принять участие. В этом 11-страничном докладе 'Политика России на Корейском полуострове' ничего секретного не было".
Тем не менее уже через два дня пресс-служба ФСБ распространила заявление, в котором сообщалось, что "во время проведения агентурной встречи и передачи совсекретных мидовских документов с поличным был задержан российский и южнокорейский дипломаты" (хотя, как известно, профессиональные разведчики агентурной работой никогда не занимаются.— Ъ).
"Валентин познакомился с Чо Сон У в 1992 году и, как и многие другие дипломаты, дружил с ним домами,— продолжает Денисова.— И это не было секретом ни для руководства МИДа, ни для спецслужб. Сейчас многие из друзей от нас отвернулись, опасаясь, что их тоже арестуют за связь с корейцем".
Найденные в квартире доллары следствие считает оплатой за передачу южнокорейскому дипломату секретной информации по внешней политике России в Корее. Причем доказательством этого послужили семь конвертов, на которых было написано: "Посольство Южной Кореи в России". Следствие утверждает, что доллары лежали именно в них, значит, и платили корейцы.
"Все это похоже на какой-то бред,— говорит Денисова.— Ну какой шпион станет хранить такие улики? К тому же в протоколе обыска нет никакого упоминания о конвертах. Деньги просто лежали в тумбочке в спальне. Валентин должен был взять их с собой в Корею".
За год пребывания в "Лефортово" Валентин Моисеев так и не признал себя виновным. Он считает, что его дело сфабриковано, так же как и дела военного журналиста Григория Пасько (недавно он был оправдан судом) и капитана Валерия Никитина. В тюрьме Моисееву не раз предлагали признаться в шпионской деятельности в обмен на изменение меры пресечения, но он не согласился.
В самом МИДе также не верят, что Моисеев мог изменить родине. Сотрудники министерства неофициально называют две возможные причины его ареста. Во-первых, на его место давно хотели поставить другого человека, а во-вторых, дипломаты не исключают, что южнокорейская разведка, подставив Моисеева и Чо Сон У, прикрыла таким образом своего настоящего, пока не выявленного резидента в Москве.
Верховный суд пока не решил, в каком суде будет рассматриваться дело Моисеева. Сам же бывший дипломат настаивает на суде присяжных. "Пожалуй, только они отнесутся к моей судьбе беспристрастно",— говорит он.
Ъ продолжит следить за этим делом
ЮРИЙ Ъ-СЮН