Александр Абрамов, член-корреспондент РАО:
— Конечно нет. Это правильные шаги, но они не решают проблемы. Нужны массовые проверки и массовые лишения уже защитившихся людей. Причем людей с громкими именами. Необходимы предельно жесткие прецеденты. А пока все ограничилось лишением 12 человек, причем в одном диссертационном совете. А если только в одном совете столько халтуры, то сколько же ее по всей стране? Необходимо массовое закрытие советов, которые плодили неизвестно что. Лично я бы закрыл на два-три года все советы по педагогике. Там халтуры бесконечное количество. Допускать к защите можно только особо выдающиеся работы. Так что пока есть только видимость борьбы.
Владимир Бурматов, депутат Госдумы, обвиненный блогерами в плагиате:
— Пока у нас в Минобразования почти все заместители министра и начальники департаментов являются плагиаторами — не перестанут. В интернете много материалов, подтверждающих это. В том числе есть информация и на нового замминистра образования. Конечно, меры против плагиата можно обсуждать, но Министерству образования нужно начинать с себя. А пока оно демонстрирует такую кадровую политику, все их предложения в глазах общества превращаются в карикатуру. Рыба гниет с головы. В первую очередь пользуясь тем, что срок обжалования диссертаций увеличивается до десяти лет, нужно погнать всех заместителей министра--плагиаторов из министерства.
Сергей Чернин, президент корпорации "Газэнергострой", член-корреспондент РАЕН:
— Надеюсь. Проблема плагиата стала вопиющей, такого не было в советские времена. Но тогда и интернета не было. Предложения Минобразования разумны, вопрос в том, как они будут работать. Тот же ЕГЭ на Западе хорошо работает, а у нас нет. Может и с диссертациями так получиться. Открытые работы надо публиковать как можно шире, чтобы все, кто хочет, могли проверить их. Докторскую я защитил семь лет назад, а кандидатскую — еще в те годы. Сегодня уровень научных работ снизился, и сейчас мне защититься было бы проще.
Николай Шмелев, академик РАН:
— Не знаю. Это надо спрашивать у многих важных людей, когда они перестанут. Я совсем не сторонник Ливанова, но с 1990-х годов все как будто ополоумели: кругом сплошные кандидаты и доктора. В 1990-е годы полная кандидатская диссертация стоила $30 тыс. Это настолько широкая практика, что господину Ливанову надо было сначала пошерстить вокруг себя.
Михаил Дегтярев, зампред комитета Госдумы по науке и наукоемким технологиям:
— Списывать будут всегда. Потому что есть отличники, а есть троечники. Но любые меры, направленные на публичность научной работы, связанные с информационными технологиями, обсуждением, существенно сократят количество плагиата. И разумеется, члены диссертационного совета должны быть ответственны за научную новизну работ. Ученый — товар штучный. И ученая степень — это подтверждение того, что ты элита. И за это должны нести ответственность те, кто ее тебе присуждает.
Валентин Зеленцов, руководитель научно-учебного комплекса МГТУ имени Баумана:
— Конечно, перестанут. Ужесточения, смена состава участников диссертационных советов, вывешивание диссертаций в интернете — все это меры неплохие. Впрочем, в технической области никто никогда не списывал, ведь там нужно открыть что-то новое, чтобы потом в технике реализовать.
Борис Кагарлицкий, директор Института проблем глобализации и социальных движений:
— Все очень просто. Ни в одной нормальной стране мира с более или менее развитой университетской системой, даже в Латинской Америке или Индии, нет подобных мер. Они не нужны, потому что научное сообщество само отвергнет списывателя. Он не получит работу, никто не даст ему кафедру и прочее, там есть университетское самоуправление, которое независимо от чиновников и политиков. Правила могут быть самыми драконовскими, но они не гарантируют научного качества диссертаций. Хороший текст нельзя списать. Проблема не в списывании, а в том, что у нас формальными критериями подменяют научную ценность.