Музыка / Классика
Даже исполняя великую духовную музыку, участники Ансамбля имени Бориса Лятошинского не могут прийти к согласию
Фото: Кирилл Чуботин, Коммерсантъ
В столичном Доме органной и камерной музыки Ансамбль имени Бориса Лятошинского исполнил ранее не звучавшие в Украине произведения Иоганна Себастьяна Баха и Вольфганга Амадея Моцарта. По мнению ЛЮБОВИ МОРОЗОВОЙ, результатом совместной работы дирижера Валентины Иконник-Захарченко, оркестра и хора стала иллюстрация к басне о лебеде, раке и щуке.
Увлечение Ансамбля классической музыки имени Бориса Лятошинского премьерными исполнениями ранее не звучавших в Киеве произведений классиков, разумеется, следует только приветствовать. Этот коллектив начинал свою деятельность в 1964 году как любительский хор, но со временем трансформировался в ансамбль с уникальными возможностями. 40 участников хора и столько же — оркестра, в распоряжении которых один из лучших столичных концертных залов с самым большим органом, могут исполнить практически весь пласт духовной музыки от барокко до позднего романтизма. И тягаться в этом с ними не может никакой другой киевский коллектив. Однако традиционной ахиллесовой пятой ансамбля является несогласованность звучания. Увы, этот недостаток проявился и в его последнем выступлении в нынешнем сезоне.
Заявленные в программе концерта украинские премьеры Мессы ля мажор Иоганна Себастьяна Баха и кантаты "Кающийся Давид" Вольфганга Амадея Моцарта вызвали искренний интерес публики — в зале был аншлаг. Впрочем, искушенные меломаны знают, что обе эти партитуры вторичны в творчестве классиков — Моцарт почти полностью укомплектовал кантату музыкальным текстом своей же Большой мессы до минор, а Бах дословно процитировал фрагменты ранее созданных им кантат в четырех из шести частей мессы. Именно поэтому во время концерта слушателя не покидало постоянное чувство дежавю, заставляя сравнивать живое звучание со знакомыми записями. И, увы, сравнение это было не в пользу ансамбля.
Самой стабильной его составляющей выглядел оркестр. Дуэту флейт в баховской мессе, конечно, не хватало умиротворенности звучания старинных флейт-траверсо, для которых и писал композитор, но в целом образ музыкантами был передан достоверно. Четвертая часть мессы Qui Tollis peccata mundi, в которой умолк хор и сопрано Дианы Масленниковой звучало на фоне флейтового дуэта и сдержанного баса, выглядела девственно чистым лирическим центром произведения. Остальным частям повезло меньше: партитуру трясло, как повозку на разбитой дороге. Хор, в свое время сгруппированный основателем коллектива Виктором Иконником по квартетам, демонстрировал все огрехи этого искусственно придуманного метода — вместо ожидаемого баланса часто получалась звуковая каша. Стиль пения каждый вокалист тоже выбирал на свое усмотрение — одни пели, широко улыбаясь, другие растягивали рот, как на приеме у стоматолога, третьи выпячивали губы трубочкой.
Кантата Моцарта в исполнении ансамбля выглядела чуть лучше мессы Баха, что, однако, казалось чистой случайностью: равнодушный жест дирижера Валентины Иконник-Захарченко, забывающей показывать вступления, напоминал ленивое потряхивание руками, нежели тактирование, и скорее мешал музыкантам, нежели направлял их. Публика, впрочем, и ухом не повела: в финале она радостно гудела и аплодировала стоя. Однако эти восторги, кажется, больше адресовались создателям двух величественных партитур, нежели их интерпретаторам.