Из жизни незаменимых
Русфонд продолжает публикации о людях, которые жертвуют деньги на благотворительность, а иногда и что-то большее, чем деньги. Мы стараемся ответить на два вопроса: почему сильный помогает слабым и почему так поступают не все? Сегодня писатель ИГОРЬ СВИНАРЕНКО рассказывает о том, какие опасности таит в себе любовь.
Спасать людей надо с умом. Когда есть шансы. Заведомо безнадежные случаи, которые видны издалека,— отсеивать сразу. Иначе можно все испортить. И пропасть самому.
Один человек, назовем его Гена, решил спасти юную красавицу. Не то чтоб она заболела и нуждалась в операции, нет. Она была, как раз наоборот, здорова и очень хороша собой, глаз не оторвать. Но получалось так, что как посмотришь на нее — так сразу хочется чем-то ей помочь, не жалея личного времени. Познакомился он с этой красавицей во дворе офиса, который стоял пустой после окончания рабочего, то есть, точнее, офисного, дня. С наступлением темноты туда слетались ночные бабочки. Гена заехал в этот двор не то чтобы решить вопрос с пятничным вечерним отдыхом, а просто посмотреть на симпатичных девчонок. Но кончилось все не так, как он задумал. Гена красавицу пригласил в машину. Они отправились к нему. Но не домой, там были жена с ребенком. А в гараж, где Гена предался разврату. После чего он понял, что девица не такая, как все, и это серьезно. Гена дал ей денег — все, какие нашлись в карманах и в гаражной заначке,— но! Это был не ее гонорар, а его благотворительный типа взнос. В исправление девушки, в спасение как бы. Он девицу отправил в провинцию к маме, не к своей, а, слава богу, к ее маме. Которую девица, по ее словам, давно хотела повидать, но никак не могла высвободиться из паутины порока, хоть на неделю. Гена пришел ко мне рассказать про перемену в своей жизни и занять денег. Под новый проект, этот вот самый. А денег я ему не дал. Гена ушел, обидевшись, еще к кому-то собирать пожертвования.
Инвестиции в спасение девицы не дали никакого результата. Это еще хуже сельского хозяйства и дорожного строительства — деньги таки тратятся, а этот мир все равно не становится лучше. Гена разрывался между женой и ребенком — и своей волоокой девицей. Он скучал по ней и вздыхал, рассказывая мне о переживаниях. Я молчал о том, что она вовсе не в Муроме, в родовом гнезде, и я ее встретил в ночном клубе возле зоопарка... Говорят, что лучше рубить весь хвост одним махом — а не кусками. Но живых людей так тянет длить страдания, мы же нация мазохистов, с этой нашей невкусной водкой, с воровским начальством, с жестокой армией и бесчеловечной тюрьмой. Они еще долго страдали и тянули друг из друга жилы, пили и звонили друг другу по ночам, обмениваясь последними по нецензурности словами. Но расстались очень дружно — чуть ли не синхронно послав друг друга очень, очень далеко. На память о девице у Гены осталась приличная сумма долга. Он сперва ударился в бега, от страха, потом вернулся, перезанял и целыми днями лежал на диване, придумывая великую русскую схему — как сразу и сильно разбогатеть.
Я напоминал ему о том, сколько б он смог сделать добрых дел на эти вот деньги, утонувшие в океане (или в болоте) любви. Этого Гена мне простить не смог. Ушел — и больше не приходил и не звонил. А после он совсем пропал, когда рухнула какая-то из его схем. Жив ли Гена, нет — поди знай...
полная версия kommersant.ru/11077, rusfond.ru/svinarenko