С 31 августа в Министерстве обороны России работает "горячая" телефонная линия, по которой можно узнать о судьбе солдат, воюющих в Дагестане. Офицеры-телефонисты очень просили журналистов некоторое время не мешать им осваивать новую профессию. Первым, кто все-таки помешал, был корреспондент "Коммерсанта" АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.
Телефон "горячей линии" работает 12 часов в день. В восемь утра к телефонам садятся два офицера и раскладывают перед собой списки погибших, раненых, пропавших без вести.
— Горячая линия Министерства обороны... Номер войсковой части? — спрашивает майор Ершов.
Ему называют. Номер четырехзначный.
— Ваш сын служит во внутренних войсках. Перезвоните по 361-84-09 или 361-80-05.
Номера войсковых частей внутренних войск МВД — из четырех цифр. Номера Минобороны — из пяти. Это важно. Пока почти половина всех звонков на "горячую линию" Минобороны — не по адресу. А телефон "горячей линии" МВД — 361-84-09.
Вообще, армия, по утверждениям военных, не участвует в операции в селах Карамахи и Чабанмахи. Это дело внутренних войск. Раз не участвует, то и потерь нет. Поэтому, когда я спросил, с какой частотой обновляются списки, меня достаточно резко поправили:
— Не обновляются, а уточняются. Только уточняются. Поправки приходят каждый день в 18.00.
Поправки касаются, конечно, не количества погибших и раненых. Эти цифры окончательные: 69 и 235 соответственно. В поправках сообщается в основном, кто из солдат выздоровел.
— "Горячая линия" Министерства обороны. Назовите номер войсковой части вашего сына... Подождите минуточку...
Майор Ершов перебирает списки.
Я вдруг понимаю, что он сказал. "Минуточку!" На том конце провода эта минуточка стоит кому-то седых волос.
— Цогоев... Цогоев или Цагоев? Цогоева в списках раненых, больных, пропавших без вести и соответственно убитых...— последнее слово майор произносит невнятной скороговоркой.— Не значится! Жив-здоров!
А вот это он повторяет после каждого звонка с удовольствием.
— Жив-здоров!
Идет второй день "горячей линии", и только один раз им пришлось сказать, что фамилия солдата есть в списках погибших. Офицеры считают, что это хороший результат. Это значит, что информация из подразделений, воюющих в Дагестане, сразу доходит до родителей.
— Да и тот человек, который позвонил нам вчера, по-моему, хотел просто удостовериться, что его сын погиб. Не верит. Конечно, не верит.
— Смирнов? Вы же звонили вчера. И сегодня утром уже звонили. Все хорошо с вашим сыном, будьте спокойны. Жив-здоров.
— Обязательно будет звонить теперь каждый день,— с неким удовлетворением говорит мне Сергей Завьялов, начальник информационно-учетного отдела Министерства обороны. Он руководит "горячей линией".
— Во время боевых действий в Чечне "горячая линия" работала два года. И вот, помню, все это время два раза в день нам звонил один человек. Его сын служил там, и он хотел все время знать, что с сыном все в порядке.
— Бывают ли ошибки? — спросил я.
— Исключено! — быстро сказал офицер на телефоне.
— Бывают,— сказал Завьялов.— Однажды в Чечне позвонили родители одного солдата, как там его фамилия... Комаров, что ли... Мы посмотрели по спискам и сказали, что легко ранен. А потом уточнили, и оказалось, что мы ошиблись. Погиб этот парень. У них с раненым все совпадало: фамилия, имя, отчество, место рождения... Они из одного села, что ли, были, там все Комаровы. Только год рождения отличался. Мы им потом перезванивали. И хуже этой работы у меня не было.
— Как вы говорите? — Майор Ершов растерянно улыбается, подняв трубку. — Да, наверное, надо снять с работы. Спасибо, учтем.
И еще несколько минут терпеливо слушает, не кладет трубку.
— Одна женщина,— говорит он мне,— только что посмотрела телевизор. Там репортаж из Асбеста про одного плохого парня, он военкомом работает. Требуют у меня, чтобы с него погоны сняли.
Таких звонков тоже довольно много. При мне, например, позвонила еще одна невинная жертва телевизионных новостей. Бабушка расстроилась, когда показали, как плачет раненый солдат, и заплакала сама.
— Зачем же берут таких маленьких в армию? — спрашивала она.
Звонят из Нижнего Новгорода, с ГАЗа: хотят отправить в Дагестан материальную помощь. Звонят из Комитета солдатских матерей и справляются по списку из двух десятков фамилий: им, в комитет, тоже без конца звонят матери.
Перерыва в звонках нет ни на секунду. В среднем вопрос и ответ, посчитали, занимает две с половиной минуты. За день, таким образом, можно ответить примерно на четыре сотни звонков.
Звоните.
О судьбах солдат в других горячих точках читайте на стр. 4.