— Пошел на...— заявил поддатый мужик лейтенанту милиции.
— Это неправильно, мужчина,— ответил усталый взмокший лейтенант.
Этот невозможный диалог происходил вчера у подъезда дома #3 по улице Кухмистеровой. Лейтенант не мог позволить себе привычную милицейскую реакцию, потому что пьяный был жильцом взорвавшегося дома. Хотя мужчина был явно не прав. Он ломился сквозь очередь таких же пострадавших, ждавших приема чиновниками департамента муниципального жилья.
Вчера на пресс-конференции Юрий Лужков заявил, что пока неясно, кому будут давать новое жилье: "Создана комиссия, которая оценит ущерб и возможность восстановления каждой квартиры". На самом деле квартиры уже стали давать без всяких комиссий. А мэр был вынужден кривить душой, потому что он знает свой народ и его аппетиты в квартирном вопросе.
Пострадавшие жильцы начали торговаться с властями вскоре после взрыва. Хотя обстановка явно не располагала к торгу — еще слишком близко было дыхание смерти. Штаб по раздаче квартир располагался в доме, стоящем в 50 метрах от взорвавшегося. Весь его двор был заполнен красной пылью, от пожарища несло дымом, а в самом штабном доме были разбито множество окон. В толпе у штабного подъезда плакали. Чиновники префектуры объясняли плачущим женщинам, что им надо делать завтра в морге. И в этой же толпе бродили люди с ордерами на новые квартиры. Радости не было даже у тех, кому повезло. Например, многодетная семья, жившая в двухкомнатной квартире площадью 46 квадратных метров, получила четырехкомнатную новостройку. Но выйдя из штаба, муж, жена и 13-летний сын переругивались.
— Езжай к бабушке! — говорила мать.
— В таком виде? — огрызнулся сын, кутаясь в женскую куртку, надетую на голое тело.
— Езжай, тебе говорят! — вставил отец.
— У меня спина болит,— заныл сын.
— А у меня ноги болят. Я хромаю. Что же еще ты нервы трепешь! — заплакала мать.
Не подумайте, что эти люди пострадали под обломками,— их бог миловал. Спины у них болели после 15 часов, проведенных на ногах и на нервах. Их подъезд вплотную примыкает к разрушенной части дома и перекрыт милицией. Так что спасением вещей они не занимались. А сбились с ног, получая новую квартиру.
Московским властям, можно сказать, повезло, что взрыв произошел в непрестижном Люблине. Там полно нераспроданных новостроек, поэтому большинству жителей предлагали квартиры в том же районе. Но у штаба стояли кучки жильцов, отказавшихся от предложенного. Они тихо возмущались:
— Была трехкомнатная квартира. Маленькая, но с изолированными. А нам — двухкомнатную. С какой стати?
— Света, если тебе будут предлагать Митино или Жулебино, ты не бери. Там до метро не доберешься.
В сторонке от народа стоял глава районной управы "Печатники" Геннадий Лифинцев, молодой мужчина с сотовым телефоном. Он заявил корреспонденту "Коммерсанта":
— С людьми нелегко разговаривать. Утром тут вообще такое устроили: шум, чуть ни до драки... Мы предлагаем им жилье по санитарным нормам (12 метров на человека плюс 18 метров на семью.— Ъ). А у некоторых квартиры больше. Приходится разговаривать. Но я думаю, что в течение шести дней мы закончим переговоры и всем дадим квартиры.
Надо отдать должное властям — работа на месте трагедии была очень хорошо организована. В кинотеатре "Тула" разместился пункт всех видов помощи пострадавшим. Здесь их кормили, здесь дежурили медики и справочная служба. Откуда-то привозили новую одежду — майки и рубашки. Людям давали даже сигареты "Петр I". На стене висели списки жильцов дома, списки людей, поступивших в разные больницы города, и списки жильцов, расселенных в гостиницы, в основном в том же Люблине.
Уцелевшие подъезды рухнувшего дома были закрыты милицией. Открывали по одному подъезду и пускали жильцов для того, чтобы они могли вынести самое ценное.
Во всех дворах около взорвавшегося дома стояли баки с питьевой водой и работало множество бригад стекольщиков. Работой руководили чиновники мэрии и управы "Печатники" — деловые мужчины с сотовыми телефонами.
Но не все пострадавшие принимают усилия властей с благодарностью. Один мужчина прямо у подъезда спокойно объяснял товарищам по несчастью:
— Вы можете не соглашаться ни на какую квартиру. А чуть что — подавать в суд.
А рядом представительный мужчина твердил и твердил с кавказским акцентом:
— Какая была девушка... Погибла...
ГЛЕБ Ъ-ПЬЯНЫХ