В субботу в Москве президент России Владимир Путин открыл чемпионат мира по легкой атлетике. Свидетелем того, как Усейна Болта на поле сменяли элементы таблицы Менделева, маленькие лебеди, броненосец "Потемкинъ" и президент Владимир Путин, стал и специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ.
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
В субботу вечером возле касс лихорадочную активность демонстрировали прежде всего спекулянты. Перед ними стояла нелегкая задача: продать истинным ценителям королевы спорта билеты на открытие, и хоть, конечно, не по их реальной стоимости, но все-таки не за бесценок.
Потому что по реальной стоимости мало кто покупал даже в кассах.
Москвичи сохраняли достоинство и даже, я бы сказал, демонстрировали выдержку и не рвались на чемпионат мира как дикие. Конечно, в какой-нибудь заштатной европейской столице такое событие вызвало бы ажиотаж, граничащий с истерикой. Но не таковы мы, люди, уважающие не только себя, а и спорт: на праздники жизни, где мы чувствуем себя чужими, не ходим — хотя бы для того, чтоб не портить их да и самим не расстраиваться.
Да и что, других дел у нас нет, что ли, в этот теплый летний вечер (а у нас таких осталось меньше, чем календарных дней в чемпионате мира по легкой атлетике)?
Я наблюдал за суетой спекулянтов до того момента, пока к кассам не подошел еще один человек и не сказал:
— Нужен билет?
На него посмотрели снисходительно и те, и другие и промолчали. Чего-чего, а билетов тут хватало.
— Бесплатно,— добавил он.
И те и другие насторожились: началась игра без правил.
И похоже, только я чувствовал себя в ней как рыба в воде: сразу сказал, что тогда мне очень нужен, и стал обладателем билета в сектор для спортсменов.
— Только торопитесь,— посоветовал мне этот человек.— Там забег на 10 тысяч метров начинается.
Впрочем, можно было и не торопиться: все равно я, хоть и не Кирдяпкин, шел к своему месту на трибуне быстрее, чем они бежали к своему на пьедестале. И я уже сидел, а им еще 16 кругов оставалось.
И только здесь, на трибуне, я очень быстро осознал, что это все-таки чемпионат мира по легкой атлетике: по дорожке бежали все лучшие, какие только могут быть, и победил так называемый англичанин Мо Фара, от восторга схвативший себя, как и после победы на Олимпиаде в Лондоне, за волосы, которые не мешали, а помогали ему победить в виду их почти полного отсутствия (но Мо Фара все-таки, когда ему очень понадобилось, нашел их у себя на голове и с торжеством схватился за них).
Примерно через час Усейн Болт, приложивший, когда его объявляли, сомкнутую ладонь к виску (привык, видимо, за несколько дней в Москве), выиграл свою квалификацию на 100 метров (я, увидев, что он на старте, хотел в фейсбуке отметить это событие, но, пока я писал, что он начинает бежать, он уже пробежал) и своим присутствием здесь, безусловно, сделал этот день московского чемпионата. Причем многие зрители тоже, видимо, так посчитали и после его финиша стали расходиться с трибун, обнажив и без того пустые ряды. (Садиться на стулья, кстати, не очень-то и хотелось: они были в такой многодневной пыли и грязи, что зрители по-честному предупреждали друг друга и даже толкали непонятливых соседей в спину: что надо же их чем-то протирать, прежде чем сесть. А нечем.)
Между тем открытие состоялось и без них и Болта. И выяснилось, что на открытии Универсиады в Казани нам показали еще не все лучшее, что было в российской истории (а уж казалось, что тогда мы получили исчерпывающую многочасовую информацию об этом).
Но нет! И видимо, что-то еще останется и на Сочи (только вот что? — думаешь с опаской или даже, честно говоря, со страхом).
Неохваченными остались, как оказалось, таблица, например, Менделеева и какой-то бородатый велосипедист, хаотично метавшийся по полю под руку со своим велосипедом (и только профессионал таких торжеств сразу узнал бы в этом пешем велосипедисте мыслителя Константина Циолковского в его, очевидно, наиболее позднем периоде развития), да броненосец "Потемкинъ", бороздивший просторы "Лужников". (Более уместным казалось появление броненосца ну хотя бы на чемпионате мира по водным видам спорта. Но, с другой стороны, справедливости ради, не отдали ведь нам пока чемпионат мира по водным видам спорта, так что используем то, что имеем.)
Появление всех этих людей и предметов на поле трудно было объяснить чем-то иным, чем попыткой привить миру гордость за Россию, которая и без московского чемпионата мира по легкой атлетике, уверен, до краев давно уже переполняет всех россиян.
И если что-то в этом плане не до конца все же удалось в Казани, то в субботу в Москве попытка возобновилась с новой силой. А уж добить всех, кто еще в чем-то не уверен, можно будет не спеша в Сочи. (Там времени на церемонию открытия гораздо больше, чем в Москве. А еще и церемонии закрытия не дадут, конечно, пропасть зазря.)
Свою таблицу, напомнил ведущий, великий ученый увидел во сне — "возможно, в сопровождении шедевров Римского-Корсакова". Полилась знакомая (не всем, конечно, а только настоящим патриотам России) мелодия. (Впрочем, спать под такую жизнеутверждающую музыку вряд ли вышло бы даже у Менделеева).
А по полю с большими разноцветными надувными шарами в руках уже бегали странные элементы (одно из пустующих мест на поле символизировало, очевидно, полоний, а его тут кое-кому, думаю, не хватало — чтоб сборной России уверенней чувствовать себя в общекомандном медальном зачете). Это были элементы таблицы Менделева.
От перемещений элементов по полю рябило в глазах, уследить за ними было невозможно, и не смотреть на них — тоже. Похоже, если таблица и в самом деле приснилась ученому Менделееву, то это был настоящий кошмар.
И вот теперь мы видели его наяву.
А видели ли вы маленьких лебедей в постановке режиссеров церемонии открытия? Не видели? А ведь была безжалостная прямая трансляция. И там транслировали, как бедных маленьких лебедей подвешивают за все, что нельзя, и поднимают в воздух бесчувственные кукловоды, и те демонстрируют свой танец подвешенных (не путать с повешенными, хоть это, понимаю, не так и просто) лебедей и молча поют свою лебединую песню.
Иностранные спортсмены, сидевшие вокруг меня, беспомощно оглядывались по сторонам. Они ничем не могли помочь ни лебедям, ни себе.
А уже звучала композиция Георгия Свиридова "Время, вперед!", и на гигантском экране сменяли друг друга станции знаменитого Московского метрополитена. И это в то время, когда еще не утихла боль от последней остановки поезда между двумя перегонами, заставившая замереть и весь город.
Начался парад флагов стран-участниц, и самыми большими аплодисментами присутствующие встретили флаги не только Белоруссии, но и Боливии (Эво Моралес, мы вместе!), Венесуэлы (Николас Мадуро, мы всегда где-то рядом!) и отчего-то Монако (мы всегда там).
Когда вышел и начал произносить свою речь Владимир Путин, спортсмены в VIP-ложе соревновались, кто ближе подойдет к нему. Не проявляла интереса к президенту только двухлетняя дочка стоявшей в проходе великой прыгуньи в длину Татьяны Лебедевой, с упоением перемахивавшая через опустевшие и в этой ложе ряды (очевидно, разминалась перед каким-то более серьезным стартом).
После Владимира Путина перед собравшимися выступил президент Международной легкоатлетической ассоциации господин Диак, который, как и президент России, особо отметил неоценимый вклад в подготовку к чемпионату по легкой атлетике мэра Москвы Сергея Собянина (бессмысленные подробности вроде приставки и. о. в речах опускались). Так что откуда-то и господин Диак знал о предстоящих 8 сентября выборах мэра столицы.
Зажигательного пиротехнического шоу вокруг стадиона те, кто был внутри, не увидели.
С другой стороны, не так уж и много было этих людей.