Марш Джона Льюиса

"Графический роман" Эндрю Эйдина и Найта Пауэлла "Марш" нарисован — хочется сказать "поставлен" — по мемуарам Джона Льюиса, уже 26 лет представляющего Джорджию в Конгрессе США, и восторженно рекламируется Биллом Клинтоном. Злоупотребления служебным положением тут нет. Если и есть в Конгрессе легендарная личность, то это именно Льюис, входивший в "большую шестерку" лидеров движения за гражданские права афроамериканцев.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Предыдущая фотография

Следующая фотография

1 / 2

Фото: Top Shelf Productions

Мартина Лютера Кинга, первого среди равных, застрелили в 1968-м, еще четверо из "шестерки" умерли. 73-летний Льюис — последний из могикан, благодаря тому, что вообще был из молодых да ранних.

Сын испольщиков из Алабамы в 20 лет возглавил в Нэшвилле студенческое движение за десегрегацию закусочных: негры могли покупать еду на вынос, но у стойки их не обслуживали и в туалеты не пускали. Через год Америка узнала Льюиса в лицо. Впрочем, в историческом контексте эти слова звучат цинично: Льюис на газетных фото был избит до неузнаваемости. Как, впрочем, и остальные участники "рейдов свободы", десегрегации явочным порядком автобусов, курсировавших между штатами: закон об этом был уже принят, но южане защищали расистскую практику до последней капли негритянской крови.

В 1963 году Льюис — полноправный член "шестерки", хотя рядом с 74-летним Филипом Рэндольфом, еще в 1925 году создавшим "Братство работников спальных вагонов", смотрится мальчишкой. 28 августа он стоит рядом с Кингом, не произносящим, но гипнотически выпевающим перед 200 или 300 тысячами участников "марша на Вашингтон" "У меня есть мечта".

Ну и наконец, 7 марта 1965 года Льюис идет во главе того самого марша правозащитников, в честь которого назван комикс, через мост в Монтгомери. Марш разогнали, да так, что тот день вошел в анналы Алабамы как "кровавое воскресенье". На этом героический период в жизни Льюиса закончился — началась политика.

Но тот "Марш", что поступил в продажу,— первый из трех томов "романа" и заканчивается победой студентов Нэшвилла.

Три тома — не многовато ли для Льюиса?

Комикс о правозащитнике-непротивленце — не синоним ли скуки пополам с патокой?

Политический комикс — не низкопробное ли это извращение высоких материй?

Отнюдь нет (три раза).

Комикс — тем паче его высоколобая разновидность, именуемая "графическим романом",— давно уже во всем мире признан фактом искусства и политическим оружием. В 1977 году знаменитый аргентинский рисовальщик Гектор Герман Оестерхельд заплатил жизнью за "графические романы" о Че Геваре и Эвите Перон. Во Франции блестящие комиксы основаны на письмах солдат Первой мировой или истории интербригад в Испании.

Комикс именно о Льюисе — это вообще напрашивающийся ход. Дело в том, что он, как и многие, узнал о борьбе Кинга именно что из комикса. Анонимная — считается, что нарисовали ее чернокожие аниматоры, занесенные в черные списки,— книжица "Мартин Лютер Кинг и события в Монтгомери" вышла в январе 1958 года. Она наглядно излагала эпопею победоносного годичного бойкота автобусов в Монтгомери после ареста негритянки Розы Паркс, усевшейся на место "только для белых". Но не только: комикс был дайджестом философии ненасилия, среди персонажей фигурировал Махатма Ганди.

Если рисовальщик хорош, то объем "романа" — не проблема. Пауэлл безусловно хорош — в хорошем голливудском смысле слова. Он точно держит и ритм, и паузы. Начинает — до "титров" — как в хорошем триллере, с action, того самого "кровавого воскресенья". А потом перескакивает прямо в 2009 год. Старик-конгрессмен напевает поутру в ванной: "Вы можете отнять у меня свободу, но не можете отнять достоинство". Затем падающая в обморок от избытка чувств женщина приводит детей посмотреть на офис "иконы". Льюис, сколь ни бесценно его время, рассказывает им свою жизнь.

Ну да, тут много чего голливудского в дурацком смысле слова. Что поделать: любой американский байопик, если это не жизнеописание гангстера,— история успеха. Льюис — образец успеха. Комикс о Кинге представить непросто.

Что же касается правозащиты и ненасилия, то скучать Льюису не приходилось: не придется и читателям "Марша". Да и называть его и его соратников правозащитниками некорректно. Одно дело — защищать права, которые уже закреплены, но нарушаются. Совсем другое — вырывать свои права с боем: это возможно только при массовом, идейном движении, в котором растворяются, жертвуя своей индивидуальностью, участники.

Ну а насилия в истории ненасильственного сопротивления хоть отбавляй. Есть в "Марше" шокирующая глава: юные активисты проходят курсы ненасилия — ролевые игры садомазохистского толка. Часть из них берет на себя роли расистов, оскорбляя, унижая, а то и избивая тех, кто играет самих себя. Задача: научиться сдержанности и самоконтролю, ну и навыкам самозащиты тоже.

Можно лишь изумляться, насколько действенными оказались эти уроки. Активисты ни разу не сорвались, не ответили ударом на удар ни в Нэшвилле, где их, уже избитых хулиганами, десятками сажали в тюрьму. Ни во время "рейдов свободы", обернувшихся погромом: "охраняла" рейды местная полиция — сплошные куклуксклановцы. Ну а "лето свободы" 1964 года, когда активисты Студенческого координационного комитета ненасильственных действий, возглавляемого Льюисом, боролись за регистрацию чернокожих избирателей в Миссисипи, это была уже почти гражданская война. Расисты убили 7 человек, тяжело ранили или избили еще 22, взорвали или сожгли 37 церквей, 30 домов. Цифры условны. Когда генпрокурор Роберт Кеннеди заставил ФБР искать трех исчезнувших активистов — шериф арестовал их, а потом "освободил", выдав на расправу куклуксклановцам — агенты случайно нашли трупы еще восьми негров, пятерых из которых так и не опознали.

Другой вопрос, удалось ли бы непротивленцам злу насилием добиться расового равноправия, если бы в афроамериканском движении, наряду с Кингом и Льюисом, не было своих "Джанго". Брутальных и стильных "Черных пантер", чернокожих маоистов, чьи вожди полегли под пулями ФБР; городских партизан из "Черной армии освобождения"; просто голытьбы, не прошедшей курсы самоконтроля и запалившей летом 1965 года беспощадные, но не бессмысленные, мятежи в гетто. Ненасилие эффективно, если кто-то рядом, поигрывая револьвером или обрезом, ждет пощечины вовсе не для того, чтобы подставить вторую щеку.

Рисованный Льюис рассказывает детям о своем "великом марше" в январе 2009 года. Жаль: в комикс не войдут недавние эпизоды его жизни.

В феврале 2009 года в национальном телеэфире ему принес свои извинения куклуксклановец Элвин Уилсон, один из тех, кто месил Льюиса на "рейде свободы".

В том же году Льюис в последний — пока что — раз угодил за решетку: бузил у посольства Судана, протестуя против террора в провинции Дарфур.

Однако же в октябре 2011 года участники движения "Оккупай Алабаму" разошлись во мнениях, предоставить ли на митинге слово дедушке. Не предоставили, но Льюис не обиделся: "Сейчас другие времена". Да и с чего бы ему обижаться, если 28 августа 1963 года Льюис выступал на легендарном митинге в Вашингтоне шестым, а Мартин Лютер Кинг — десятым.

John Lewis, Andrew Aydin, Nate Powell. March, Book One // Top Shelf Productions, 2013

Михаил Трофименков