Дело о бескорыстных грабителях

$140 тыс. составила добыча грабителя, объявившего себя новым Робином Гудом. Австралийский писатель Кори Дональдсон ограбил американский банк, а потом раздал большую часть денег бездомным. Легенды о благородных разбойниках, которые грабили богатых, чтобы помогать бедным, известны у многих народов. Когда люди переставали верить власти, они начинали искать покровителей среди преступников и нередко встречали больше понимания у бандитов, чем у официальных лиц.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Предыдущая фотография

Следующая фотография

1 / 2

Народный защитник Луи Мандрен мстил французским властям за то, что они не купили его дохлых мулов и не простили ему двойное убийство

Фото: ROGER_VIOLLET/AFP

Камеры наблюдения запечатлели, как писатель Кори Дональдсон прокладывает себе дорогу к славе путем ограбления банка

Фото: Jackson Police Department/AP

КИРИЛЛ НОВИКОВ

Преступная справедливость

Пожалуй, каждому с детства знаком образ благородного разбойника из Шервудского леса, который, по легенде, грабил богатых и раздавал добычу беднякам. Неизвестно, существовал ли в средневековой Англии грабитель по имени Робин Гуд, а если существовал, как далеко простиралась его щедрость. Зато известно, что в разных уголках мира время от времени появлялись бандиты, которые пытались вести себя подобным образом или, по крайней мере, распускали о себе слухи как о новых робин гудах. С одной стороны, преступникам было выгодно дружить с местным населением, поскольку им было нужно где-то укрываться и кому-то сбывать награбленное. С другой стороны, обедневшие массы с готовностью творили мифы о народных заступниках, поскольку остро нуждались в материальной помощи и защите. Именно поэтому легенды о благородных разбойниках появлялись всюду, где имущественное неравенство соседствовало с произволом местных властей.

В самой Англии у шервудского героя были прямые подражатели. В годы гражданской войны между королем и парламентом на дорогах разбойничал "капитан" Джеймс Хинд. Рассказывали, что он был по-джентльменски обходителен со своими жертвами и никогда не грабил сторонников короля. Зато республиканские нувориши и чиновники регулярно становились его жертвами, причем однажды он чуть было не ограбил самого Оливера Кромвеля.

Хинд был арестован в 1652 году и, сидя в камере, начал щедро раздавать интервью любопытствующим литераторам. Одному из них он сказал: "Я благодарен Богу за то, что он спас меня от несправедливого пролития невинной крови. С бедных я не брал даже пенни. Но, должен сознаться, с богатеями и лживыми законниками я обходился круто, ибо из-за них многие крестьяне вконец разорились". Хинда помиловали как разбойника, но осудили как мятежника и казнили как государственного преступника: его повесили, но еще живого вытащили из петли, чтобы оскопить, выпотрошить заживо и четвертовать.

Роялизм Хинда был неслучаен, ведь в глазах средневековых крестьян король был источником закона и справедливости. Именно поэтому легендарные народные мстители безжалостно боролись с баронами, шерифами, наместниками и судьями, но никогда не посягали на королевскую власть. Впрочем, люди были склонны идеализировать своих криминальных заступников, превращая их в сущих ангелов или демонов. В XVIII веке народная молва прямо отождествляла испанского разбойника Диего Корриентеса с Христом. При жизни бандит творил чудеса щедрости, но был предан каким-то иудой. Как и Иисуса, его судили неправедным судом и казнили в пятницу. Голландский бандит Кобус ван дер Шлоссен, напротив, имел договор с самим дьяволом. Люди верили, что однажды, спасаясь от погони, Кобус прыгнул в пруд и превратился то ли в камыш, то ли в кувшинку, от чего по воде пошли демонические пузыри. Скорее всего, хитрец просто нырнул и дышал через трубочку, но народной молве такая проза была не по вкусу.

Иногда для того, чтобы заработать статус народного мстителя, бандиту было достаточно избегать бессмысленных убийств. Народным героем словаков сделался Юрай Яношик, дезертировавший в 1710 году из австрийской армии. Он сколотил шайку, которая грабила тех, у кого были деньги, и щадила тех, у кого их не было. При этом разбойники никого не убивали, а однажды даже оказали помощь случайно раненному священнику. Трудно сказать, делился ли Яношик награбленным с обездоленными, но его популярность среди крестьян была необычайно высока. Впрочем, кто-то все равно выдал его властям, и в 1713 году Яношик был казнен самым зверским образом: его подцепили крюком за ребро и оставили висеть, пока он не умер.

Первыми кандидатами на роль народного героя становились те, кто сам оказывался жертвой несправедливости. Именно так произошло с Луи Мандреном, которого до сих пор называют французским Робин Гудом. Мандрен родился в 1725 году на юго-востоке Франции в провинции Дофине. Его предки торговали лошадьми и когда-то считались местными богачами, но при его отце дела пошли гораздо хуже. Отец умер, когда Луи было всего семнадцать. Луи унаследовал хиреющий бизнес и обязанность кормить семью из восьми младших братьев и сестер. Вскоре юному предпринимателю показалось, что он нашел выход из положения. Ему подвернулся контракт на поставку 97 мулов для королевской армии, сражавшейся в Италии. Мандрен по неопытности возомнил себя новым Ганнибалом и повел животных через Альпы. До места назначения добрались только 17 мулов. Королевские интенданты резонно отказались платить за 80 дохлых мулов, и Мандрен затаил обиду на всех служителей короны.

В те времена самыми непопулярными людьми во Франции были откупщики, собиравшие налоги в пользу королевской казны. Это были частные предприниматели, вносившие в казну установленную сумму налога, а затем выбивавшие деньги из населения, чтобы возместить свои убытки и получить прибыль. Дело было крайне выгодное, и 40 королевских откупщиков считались самыми богатыми людьми страны. В 1753 году Мандрен и его друг Бриссо в драке убили двоих сборщиков налогов. Бриссо был повешен, а Мандрен попал на галеры. Тем временем одного его брата повесили за фальшивомонетничество, а другого сослали на галеры за ограбление церкви. Сбежав с галеры, Мандрен поклялся мстить откупщикам и всему коррумпированному государственному аппарату. Укрывшись в соседней Савойе, Мандрен примкнул к банде контрабандистов и вскоре стал ее главарем. Через несколько месяцев под его началом было три сотни головорезов, готовых на все. Мандрен ввел в банде военную дисциплину и даже разделил ее на шесть рот. Контрабандисты ввозили из Сардинского королевства во Францию табак и другие товары, дешево продавая их населению. Банда начала громить склады откупщиков, что сделало Мандрена необычайно популярным во всем Дофине. Контрабандисты нуждались в поддержке местного населения и потому были весьма щедры. Бедняки, в свою очередь, с радостью давали им убежище, прятали товары и предупреждали об опасности.

Мандрен недолго наслаждался успехом. Уже в 1755 году откупщики снарядили на его поимку отряд в 500 штыков. Солдат переодели в крестьянскую одежду и перебросили на территорию Сардинского королевства, где они провели успешную спецоперацию по поимке бандита. Пока король Сардинии возмущался самоуправством французов, Мандрен был осужден и колесован на площади при большом стечении народа. Многие просвещенные современники, включая Вольтера, выражали симпатию к казненному, а среди простых жителей Дофине он стал настоящим героем.

Поэты и джентльмены

В XIX веке в развитых странах благородные разбойники практически перевелись, поскольку изменились сами условия жизни. Имущественное неравенство никуда не делось, но государственное управление было упорядочено. В Англии больше не было своевольных баронов, во Франции исчезли откупщики, в Австрии на смену феодальной вольнице пришла отлаженная бюрократическая машина. Теперь защиту от произвола можно было искать в суде, а не в ближайшем лесу. Лесов, кстати, тоже становилось все меньше, так что спрятаться вольным стрелкам было теперь гораздо труднее. Казалось бы, все условия для появления новых робин гудов присутствовали на Диком Западе, но здешние разбойники не часто проявляли благородство. С одной стороны, сказывалось известное американское отношение к деньгам — делиться награбленным никто не собирался. С другой стороны, сами поселенцы были вооружены и могли вершить закон по своему разумению, а значит, и в заступниках не нуждались.

Место романтического разбойника в воображении современников постепенно занимал преступник-джентльмен. Этот новый персонаж не пытался кого-то защищать или с кем-то делиться, зато он был вежлив, хорошо одевался, обладал благородными манерами и проворачивал свои дела с неизменным шиком. Многие литературные герои XIX века чем-то напоминали этот образ. Достаточно вспомнить графа Монте-Кристо, Арсена Люпена или даже графа Дракулу. Некоторые преступники тоже любили читать и разделяли фантазии своей эпохи. Поэтому преступники-джентльмены просто обязаны были появиться, и они появились. Были среди них и такие, кто по-своему воплощал в жизнь стремление к социальной справедливости, ведь джентльмену не зазорно сводить счеты с обидчиками.

Чарльз Эрл Боулз родился в 1829 году в Англии, но уже через два года родители привезли его в Америку. Жизнь Боулза была полна трудов и опасностей. Он искал золото в Калифорнии, сражался в рядах армии северян, а после войны снова пытался отыскать золотую жилу в Монтане и Айдахо. В 1871 году у него вышел конфликт с крупной компанией Wells, Fargo&Co, которая занималась грузоперевозками и оказывала банковские услуги. Неизвестно, чем именно компания не угодила старателю, но известно, что Боулз поклялся отомстить ей. 26 июля 1875 года на проселочной дороге в калифорнийской глуши перед почтовым дилижансом фирмы возникла таинственная фигура в длинном плаще и с маской на лице. Грабитель был необыкновенно вежлив. Обращаясь к кучеру Джону Шайну, он сказал: "Бросьте мне, пожалуйста, этот ящик". Затем, обернувшись к кустам, бандит произнес: "Угостите его свинцом, ребята, если он вздумает стрелять". Шайн покосился на кусты и увидел, что оттуда торчат несколько стволов. Кучер подчинился, и грабитель скрылся, унося $160. Следствие установило, что из кустов в дилижанс целились обыкновенные палки.

На этом подвиги Боулза не закончились. Он продолжал грабить дилижансы Wells, Fargo&Co, причем грабил только их. А потом он начал оставлять на месте преступлений записки со стихами собственного сочинения. Уже первый стишок выдавал в нем типичного народного мстителя: "Не прохлаждался я ни дня, нажил мозоли эти, но разозлили вы меня изрядно, сучьи дети!" Внизу стояла подпись: Черный Барт. Это имя Боулз вычитал в каком-то бульварном романе. Черный Барт совершил 28 ограблений, не сделав ни одного выстрела. Всякий раз он умудрялся ускользать от погони, хотя ходил на дело пешком, поскольку панически боялся лошадей. Лишь в 1883 году Боулз был пойман. Он отсидел пять лет, но, выйдя на волю, понял, что Wells, Fargo&Co ничего ему не забыли и не простили. Агенты компании начали за ним слежку, и он пустился в бега. В последний раз его видели в 1888 году, а потом он бесследно исчез.

Другой американец много лет орудовал в США, но славу народного героя, сам того не желая, заработал в Канаде. Билл Майнер был известен как Бандит-Джентльмен, поскольку был всегда вежлив и обходителен со своими жертвами. По легенде, именно он изобрел знаменитую команду "Руки вверх!". Так или иначе, в 1904 году именно он провернул первое в канадской истории ограбление поезда, после чего сразу же стал восприниматься многими как защитник интересов униженных и оскорбленных. Дело в том, что канадская железнодорожная компания CPR, ставшая жертвой налета, была крайне непопулярна, как это нередко случается с монополистами. Многие считали, что корпоративные грабители, бесконечно повышающие тарифы, наконец-то получили по заслугам. Когда в 1906 году Майнера наконец поймали, у здания суда собирались толпы его восторженных почитателей. У него стало еще больше поклонников, когда в 1907 году вместо того, чтобы отбывать 25-летний срок, он сбежал из тюрьмы и вернулся в США, где продолжил бандитскую карьеру. В его жизни были еще налеты, аресты и побеги, пока в 1913 году он не умер в тюрьме в возрасте 67 лет.

Последние герои

Если в развитых странах, чтобы заработать славу благородного преступника, нужно было мстить какой-нибудь ненавистной корпорации, то в периферийных, где еще сохранялись средневековые порядки, ремесло бандита часто само по себе считалось вполне благородным делом. Крупный исследователь ХХ века Эрик Хобсбаум называл таких преступников социальными бандитами. Эти люди оставались уважаемыми членами общества, ходили в церковь, посещали сельские праздники и, конечно же, помогали беднякам, делясь с ними добычей. Так, знаменитый мексиканский повстанец Панчо Вилья, чья армия в 1914 году захватила Мехико, начинал как типичный латиноамериканский бандит. После первой разбойничьей удачи он отдал 5 тыс. песо своей матери, 4 тыс. песо раздал родственникам, а также купил портняжную мастерскую для бедного многодетного соседа по имени Антонио Рената. Впоследствии Вилья вспоминал: "Через восемь-десять месяцев от 50 тыс. песо ничего не осталось. Я все роздал нуждающимся людям". Его перуанский коллега и современник Луис Пардо тратил деньги иначе. Он скупал в лавках своего родного города Чиквиана весь товар, включая мыло, свечи, ткани, пирожки и прочие мелочи, а потом раздавал все это местным жителям. Временами он просто кидал в толпу пригоршни серебряных монет.

Социальные бандиты помогали не только бедным, но и богатым. В начале ХХ века в большинстве латиноамериканских стран центральное правительство было крайне слабым, власть на местах принадлежала местным элитам. Иногда, впрочем, правительство пыталось укрепить свой авторитет в провинциях, что воспринималось в регионах как вторжение неприятеля. Один бразильский землевладелец сетовал в начале 1930-х годов: "По мне так лучше иметь дело с бандитами, чем с полицией. Полицейские — это шайка живодеров, которые являются из столицы, думая, что все местные покрывают бандитов. Они думают, мы знаем все их тайные тропы... Если мы говорим, что не знаем, они нас бьют, если все рассказываем, они продолжают нас бить, потому что это доказывает, что мы связаны с бандитами... А что бандиты? Ну бандиты они и есть бандиты. Если знаешь, как с ними себя вести, то они тебя и не трогают. Есть несколько парней, которые по-настоящему жестоки, а от остальных нет никакого вреда, пока полиция не сядет им на хвост".

С одной стороны, латиноамериканские бандиты помогали бедным односельчанам не умереть с голоду, но с другой — они были частью того векового уклада, который заставлял крестьян оставаться в нищете, и блокировал попытки власти что-либо изменить. К тому же власть и бандиты постоянно боролись за влияние в провинции, и крестьяне оказывались между молотом и наковальней. Именно поэтому традиционный героический бандитизм был обречен: рано или поздно народ уставал от своих героев, и бандиты теряли свою социальную базу. Примерно так и произошло с бразильскими кангасейру — бандитами, наводившими ужас на плантаторов северо-востока страны с первой половины XIX века.

Самым знаменитым кангасейру за всю историю их существования был Виргулино Феррейра да Силва по прозвищу Лампиао, что значит "светильник". Свое прозвище Лампиао заработал за то, что, открывая огонь в темноте, так часто стрелял, что пламя, вырывавшееся из его ружья, разгоняло мрак вокруг стрелка. Виргулино родился в 1897 году в многодетной крестьянской семье, боровшейся за выживание в штате Пернамбуко. В юности он пас скот, но при этом в отличие от большинства сверстников умел читать и даже носил очки, придававшие ему интеллигентный вид. Его семья враждовала с двумя более обеспеченными семьями, в конце концов в 1921 году его отец был убит. Виргулино свершил кровную месть и подался в разбойники. Он быстро добился уважения среди кангасейру и уже в 1922 году возглавлял собственную банду, численность которой временами доходила до нескольких сотен человек.

Лампиао был типичным бандитом-героем. Он превосходно держался в седле, метко стрелял, бесстрашно вступал в перестрелки с полицией, шесть раз был ранен, но всякий раз выздоравливал и возвращался в строй. Он не только помогал крестьянам, когда считал это выгодным, он был настоящим кумиром бедноты. Многие деревенские парни считали, что лучше мчаться на коне с винтовкой за спиной и носить традиционную для кангасейру широкополую шляпу, расшитую бисером, чем батрачить на полях местного богача. Романтический образ народного мстителя дополняла возлюбленная Лампиао — Мария Дейя, известная как Мария Бонита, то есть Мария Прекрасная. Подруга разбойничьего атамана ни в чем ему не уступала. Она также ездила верхом, стреляла и, если надо, отдавала приказы.

Свои налеты Лампиао обставлял как праздники народного правосудия. Так, в 1929 году он захватил городок Квеимадас в штате Баия и начал с того, что выпустил заключенных из тюрьмы, а на их место водворил семерых полицейских и их сержанта. Бандиты расстреляли полицейских, но сержанта помиловали, когда горожане сказали, что он хороший человек. Богачей обложили контрибуцией, а бедных не тронули. Более того, бандиты платили в лавках за все товары. Лампиао особым приказом запретил насиловать местных женщин, и бандиты сдерживали свои порывы. Вечером кангасейру устроили большой праздник для горожан с песнями, танцами и бесплатным кинематографом. Наутро бандиты оставили город, причем Лампиао позаимствовал мула у одного из горожан, а потом вернул.

И все-таки кангасейру были бандитами и в большинстве случаев вели себя соответственно. На счету банды Лампиао было более тысячи убийств, несколько сотен изнасилований и бессчетное число ограблений и захвата чужого скота. Народные праздники, которые Лампиао закатывал в завоеванных городах, слишком дорого обходились населению. К тому же освобождение длилось недолго: на место расстрелянных полицейских приходили новые, а ограбленные богачи находили способ компенсировать потери за счет местных жителей. Поэтому мирные жители все чаще давали кангасейру вооруженный отпор. Однажды Лампиао попытался захватить городок Моссоро, но столкнулся с сопротивлением местного ополчения и был вынужден ретироваться.

Другие вожди кангасейру сталкивались с теми же проблемами. Народная поддержка неуклонно падала, а силы правительства росли. Банды исчезали одна за другой, и настал день, когда Лампиао остался единственным главарем кангасейру во всей Бразилии. А потом пришел и его черед. В июле 1938 года информатор сообщил полиции, что банда скрывается на ферме Анжикос в штате Сержипи. Полиция ночью окружила ферму и на рассвете 28 июля открыла огонь из пулеметов. Лампиао, Мария Бонита и девять бандитов были убиты. Их головы были отрезаны и выставлены на всеобщее обозрение вместе с их знаменитыми шляпами, расшитыми бисером.

Похожая судьба ждала последнего благородного разбойника Европы — сицилийца Сальваторе Джулиано. В 1943 году жители оккупированной союзниками Сицилии выживали за счет черного рынка. Крестьянский сын Джулиано, которому тогда был 21 год, пытался продать два мешка зерна, но был задержан карабинерами. Не сумев договориться о взятке, он застрелил офицера и сбежал в горы. Вскоре Джулиано сколотил банду, которая начала грабить богачей. Местные крестьяне были целиком на стороне бандитов. Во-первых, Джулиано, покупая припасы, платил во много раз больше, чем продукты стоили на черном рынке. Во-вторых, бандит взял на себя роль вершителя народного правосудия. Однажды он застрелил почтмейстера, воровавшего посылки, которые эмигранты присылали из Америки своим нуждающимся родственникам. В другой раз он убил лавочника, который завышал цены и занимался ростовщичеством. С блюстителями закона он и вовсе не церемонился. С 1943 по 1949 год его банда убила 87 карабинеров и 33 полицейских. Наконец, Джулиано был хорош собой, дерзок и галантен, то есть соединял в себе все качества истинного Робин Гуда. В 1944 году, ограбив герцогиню Пратамено, он не забыл поцеловать ей руку, с которой только что снял кольцо с бриллиантом. Бандит позаимствовал из библиотеки герцогини роман Стейнбека и через неделю прислал книгу назад с благодарственной запиской.

Приключения в сицилийских горах не могли длиться вечно. Джулиано, ставший после войны благодаря вниманию прессы мировой знаменитостью, попытался заняться политикой и поддержал партию сепаратистов, желавших отделить Сицилию от Италии. Сепаратисты были консерваторами, на их стороне были помещики, церковь и мафия. Простые сицилийцы тем временем голосовали за коммунистов и социалистов, которые обещали народу свою версию социальной справедливости. Джулиано не мог стерпеть подобной конкуренции и решил расправиться с политическими оппонентами чисто по-бандитски. 1 мая 1947 года банда Джулиано открыла огонь по первомайской демонстрации в городке Портелла-делла-Джинестра, убив 11 человек и ранив 27. С этого дня роман между сицилийским крестьянством и его криминальным заступником был окончен. В конце концов, Джулиано был предан. 5 июля 1950 года последний Робин Гуд Европы попал в засаду и был застрелен карабинерами. Впрочем, вряд ли карабинеры собирались брать его живым.

Возвращение в Шервудский лес

В ХХ веке традиционные народные мстители исчезли во всех более или менее развитых странах, хотя претендентов на их роль было немало. Кокаиновые бароны, левые повстанцы, уличные банды из городских трущоб, террористы и прочие вооруженные группировки постоянно пытались завоевать расположение простых граждан, сочетая подачки и террор. И все же к концу века многим казалось, что социальный бандитизм окончательно оттеснен на задворки цивилизации. И тут на сцену вышло новое поколение благородных разбойников.

В 1989 году в техасском Хьюстоне компания Texas Eastern Corp. провела серию увольнений. В числе уволенных оказался 49-летний программист Лон Перри. Это был примерный семьянин, отец двоих детей и убежденный христианин. На новую работу его не брали из-за возраста, и тогда перед ним встал выбор между самоубийством и грабежом. Перри выбрал второе. Благодаря интеллигентной внешности и хорошим манерам он легко проникал в гостиницы, после чего наставлял на постояльцев пистолет и вежливо просил отдать ему деньги: "Я вынужден признаться, сэр, что проник сюда обманом. Я здесь, чтобы ограбить вас". Перри совершил около 100 ограблений и получил то же прозвище, каким когда-то гордился Билл Майнер: пресса называла его Бандитом-Джентльменом. В 1991 году грабитель доказал, что действительно был благородным человеком. Полиция арестовала коммивояжера, считая, что он и есть настоящий Бандит-Джентльмен. Лон Перри добровольно сдался властям, чтобы избавить от тюрьмы невинного человека. Перри вышел из тюрьмы в 2012 году.

После кризиса 2008 года многие жители цивилизованных стран оказались в том же положении, что и Лон Перри. К тому же власти повели себя не лучше шерифа Ноттингемского: заплатив долги банков, правительства принялись сокращать социальные расходы, хотя ответственность за кризис лежала не на простых гражданах, а на финансистах. В такой ситуации новый Робин Гуд просто обязан был появиться, что и произошло.

31 декабря 2012 года на горнолыжном курорте Джексон Хоул, что в штате Вайоминг, в отделение US Bank вошел полный бородатый мужчина в черных очках и в надвинутой на лоб кепке. Незнакомец сказал кассиру, что мексиканский кокаиновый картель заложил бомбы вокруг здания и что если он немедленно не получит $2 млн, все взлетит на воздух. Кассир предпочел не спорить, и грабитель удалился, забрав $140 тыс.— все, что было в кассе. Ограбление было заснято камерами наблюдения, так что поимка бандита стала делом времени. Грабителя задержали уже 22 января, и тут оказалось, что им двигала не только жадность.

39-летний Кори Дональдсон родился в Австралии, но последние годы жил в США. Он зарабатывал тем, что писал книги о том, как правильно строить семейные отношения и воспитывать детей. Теперь же Дональдсон решил заняться исправлением социальной несправедливости. Раз уж банки во время ипотечного кризиса оставили многих людей без крыши над головой, то пора банкирам поделиться с бездомными. Забрав деньги, грабитель поехал по стране искать нищих. Дональдсон подходил к картонным коробкам, в которых зимовали бомжи, вежливо стучался и спрашивал, сколько денег нужно человеку, чтобы начать новую жизнь, после чего отсчитывал счастливчику требуемую сумму. $15 тыс. он перечислил на счет Армии Спасения. Себе он, впрочем, тоже ни в чем не отказывал. Дональдсон жил в роскошных отелях, нанимал лимузины с водителем и наслаждался жизнью как мог. На момент ареста при нем было всего $16 тыс., и найти остальные деньги не удалось.

На суде Дональдсон вызвался защищать себя сам и тут же объявил себя новым Робином Гудом. Присяжные признали его виновным, а судья приговорил его к 70 месяцам тюрьмы. Дональдсон воспринял приговор спокойно, ведь тюрьма, судя по всему, была частью его плана. Он уже ведет переговоры об издании книги о своем преступлении и даже надеется, что его историю экранизирует Голливуд.

Между тем новые времена диктуют новые формы криминальной борьбы за справедливость. Сегодня против системы борются хакерские группы вроде знаменитых Anonymous, причем интернет-общественность относится к ним с той же смесью страха и восхищения, с какой мексиканские пеоны когда-то смотрели на Панчо Вилью. На родине Шервудского героя тоже неспокойно. В 2010 году в Соединенном Королевстве было основано общество "Налог Робина Гуда", которое ратует за обложение повышенным налогом всех богачей. Движение вполне легально и от этого, пожалуй, еще более опасно.

Неожиданное возрождение благородного разбоя в самом сердце современной цивилизации говорит о том, что люди стали утрачивать веру в справедливость существующей системы. Рядовые граждане обычно боятся и ненавидят преступников, и если кто-то из бандитов вдруг становится популярным, значит, люди боятся властей больше, чем уголовников. Единственный выход в такой ситуации — сделать так, чтобы государство приносило своим гражданам больше пользы, чем вреда, но на это способно далеко не каждое правительство.