От речи премьера на вчерашнем заседании Госдумы депутаты ждали четкого ответа на вопрос, что же федеральная власть может противопоставить напору террористов. А в Кремле надеялись, что думцы рискнут разделить с исполнительной властью ответственность за наведение порядка в стране. Ожидания депутатов сбылись. Надежды же Кремля думцам еще только предстоит оправдать.
Вчерашняя речь Путина на закрытом заседании Госдумы выгодно отличалась от многих выступлений федеральных чиновников на тему борьбы с терроризмом вообще и с чеченским терроризмом в частности. Пожалуй, впервые за последние годы руководитель столь высокого ранга не ограничился политическими ярлыками или залихватскими обещаниями (вроде легендарного обещания Павла Грачева взять Грозный одним десантным полком за два часа), а изложил конкретный план противодействия "международным диверсантам", развернувшим против России террористическую войну.
Не забыл премьер расставить все точки над i и в политических вопросах. Он достаточно жестко ответил и тем, кто обвинял исполнительную власть в намерении ввести в стране или отдельных ее регионах чрезвычайное положение, и тем, кто использует обострение ситуации для "нечистоплотных демаршей". А заодно уточнил, что считает взрывы в Дагестане и Москве ударом не по конкретному мэру или президенту, а по государству в целом. Кстати, свою заранее написанную речь Путин по ходу дела заметно отредактировал. В частности, оказались смикшированы все упоминания о московских властях: исчезли и критика в их адрес, и признание необходимости уделять защите столицы особое внимание.
Но главным стержнем выступления стал расписанный по пунктам план лечения "заразы терроризма", вплоть до "хирургических операций" на месте ее возникновения, то есть в Чечне. До Путина ни один премьер (после окончания боевых действий в августе 1996 года) не решался называть Ичкерию "огромным террористическим лагерем" и официально заявлять, что чеченские власти не в силах контролировать ситуацию. Никто из премьеров в эти три года не рисковал призывать к военной и экономической блокаде Чечни и фактически к созданию чеченского "правительства в изгнании". Правда, справедливости ради надо признать, что до сих пор жилых домов в Москве не взрывали.
Впрочем, некоторые заготовленные высказывания премьер в последнюю минуту, видимо, счел все же чересчур жесткими. Так, он не стал, как собирался, говорить о необходимости денонсации Хасавюртовских соглашений, ограничившись призывом к их "беспристрастному анализу". Хотя сам Путин считает этот документ выгодным лишь экстремистам.
Такая "нерешительность" вполне объяснима. По утверждению источников Ъ в администрации президента, Кремль и Белый дом сейчас пытаются добиться от Госдумы и Совета федерации выработки консолидированного решения по "чеченскому вопросу". Другими словами, именно парламентарии должны поручить исполнительной власти "добить врага в его логове". И тогда ситуация 1994-1996 годов, когда против федеральных войск действовали не только чеченские боевики, но и "родные" политики и журналисты, повториться уже не должна. Если же подталкивать депутатов к нужным Кремлю действиям, то реакция, как это уже не раз бывало, может оказаться противоположной.
Именно поэтому премьер вчера говорил депутатам то, что они и хотели услышать. Трудно сказать, изучал Путин заранее мнение народных избранников или предугадал его, но большинство его предложений совпали с пожеланиями самих думцев и положениями их постановления. И, как показала почти восторженная реакция многих депутатов на премьерскую речь, мечты Кремля о единстве всех ветвей власти в борьбе с террористами вполне могут воплотиться. Если, конечно, упомянутые Путиным "политические спекулянты" не сочтут более важной другую борьбу — предвыборную.
ДМИТРИЙ Ъ-КАМЫШЕВ
Речь Владимира Путина читайте на стр. 3