Закон "О защите прав и законных интересов инвесторов на рынке ценных бумаг", которого все так долго ждали, на прошлой неделе наконец подписал президент. "Это карманная книжка для частного инвестора. Он читает двадцать страниц закона и понимает, чего требовать, когда приходит в инвестиционную компанию покупать акции",— сказал один из разработчиков закона. Одна беда — поздно. Вряд ли найдется много частных инвесторов, которые сейчас захотят приобретать акции. Это во-первых. А во-вторых, к защите прав и интересов инвесторов государство шло так долго, что за это время инвестиционные компании уже успели злоупотребить ее отсутствием. Вот конкретные примеры.
За неделю до появления долгожданного закона в России был создан очень важный прецедент: по заявлению рядового частного инвестора была приостановлена лицензия одного из крупнейших и известнейших операторов российского рынка акций — компании "Кредитанштальт-Грант". Зовут инвестора Валерий Макаренко. Осенью 1997 года он обратился в "Кредитанштальт Инвестмент Банк" (материнский банк компании) за обслуживанием своих операций на российском рынке акций. Эти операции он проводил до середины июля прошлого года, когда наконец понял, что его обманули — во-первых, накупили неликвидных акций, во-вторых, даже эти акции он не может перевести в другую компанию. Эта история наглядно иллюстрирует ключевые механизмы жульничества и обмана на рынке ценных бумаг. Впрочем, обо всем по порядку.
Депозитарий по-российски
Частный инвестор не может самостоятельно покупать ценные бумаги. За него это делает профессиональный участник рынка — брокер, который получает за это комиссию. При этом права собственности инвестора на купленные для него ценные бумаги должны удостоверяться в компании-реестродержателе: она ведет реестр акционеров того или иного эмитента и после каждой сделки с акциями вносит в реестр соответствующие изменения. Регистрация прав собственности у реестродержателя — самый надежный, однако и самый дорогой и неудобный способ. Поэтому многие инвесторы заключают договоры с депозитариями, которые открывают своим клиентам-инвесторам счета депо и зачисляют на них купленные акции. А в реестре акционеров фирма-депозитарий значится как номинальный держатель таких бумаг. Депозитарный договор — главный документ, на основании которого инвестор удостоверяет права собственности на акции. Понятно, что если депозитарий не имеет лицензии на работу в России, все сделки с ним могут быть признаны недействительными. В этом случае разыскивать свои акции инвестор сможет только через милицию.
Однако когда Валерий Макаренко пришел в московский офис "Кредитанштальт Инвестмент Банк" (CAIB), он этого не знал. Он вообще мало что знал о том, как функционирует рынок ценных бумаг в России (а 20-страничной "карманной книжки", в которой это бы разъяснялось, полтора года назад не было). Поэтому он полностью доверился сотруднику CAIB Андрею Гальперину. Именно Гальперин предложил Макаренко подписать брокерский договор с компанией CIS Emerging Group с острова Джерси и депозитарный договор с американской компанией "Кредитанштальт Интернэшнл Эссет Менеджмент" (CAIAM), сказав ему, что такова стандартная схема работы (о том, в чем ее смысл,— чуть ниже). И только после прекращения операций Макаренко выяснил, что CAIAM не имеет соответствующей лицензии, а значит, договор с ней не имеет никакой юридической силы в отношении российских акций.
Последствия заключения таких договоров для Макаренко плачевны: сейчас он не может получить информацию о купленных акциях, не может забрать их из "Кредитанштальт Интернэшнл Эссет Менеджмент" и даже не может выяснить историю своих операций с ценными бумагами. Несмотря на то что такие выписки депозитарий обязан представлять клиенту регулярно.
Брокер по-российски
Еще немного теории. Любая сделка по покупке акций должна оформляться либо договором купли-продажи, либо договором поручения между брокером и инвестором. После этого инвестор со своего счета платит за акции их продавцу и перечисляет комиссионные брокеру, а продавец поставляет акции инвестору. Такая система называется "поставкой против платежа" (DVP) — то есть оплата акций происходит в момент передачи прав собственности на них. Помимо надежности такая система имеет еще одно несомненное достоинство: все сделки прозрачны и для участников рынка, и для налоговых органов.
Но это в теории. Российская практика от нее далека — и прежде всего потому, что налогами операции с акциями в России облагаются странным образом. Во-первых, убыток от операций не вычитается из налогооблагаемой базы, поэтому фактически налог платится как с прибыли, так и с убытков. Во-вторых, налог на прибыль (35%) несопоставим со ставками, которые уплачивают с операций с акциями в других государствах. Чтобы избежать "лишних" платежей, суммы более $30 тыс. в России принято инвестировать через офшоры. В результате DVP по-русски выглядит так. Потенциальный клиент приходит в компанию, ему регистрируют офшор (если его еще нет), а затем деньги клиента переводятся через офшор на счет инвестиционной компании. Клиенту при этом говорят, что так удобнее, быстрее и, вообще, иначе с ним просто работать не будут. В результате деньги оказываются в полном распоряжении инвестиционной компании.
Похожая история случилась и с Валерием Макаренко. Он перечислил деньги на счет офшорной компании CIS Emerging Group и начал "работать". Чтобы купить или продать акции, он звонил в "Кредитанштальт" (или ему звонили), получал оттуда по факсу лист бумаги, на котором значились названия, цены и объемы покупаемых акций, расписывался на этом листе и отсылал обратно. Так и оформлялись все его приказы — по-научному, письменные оферты — на покупку и продажу бумаг. Никаких договоров купли-продажи или договоров поручения Макаренко не заключал. Он просто не знал, что их надо заключать — до окончания всей этой истории он был уверен, что листочков бумаги с названиями акций и его подписями вполне достаточно.
Но когда Валерий Макаренко узнал о том, что за акции у него в портфеле, он был неприятно удивлен. Нет, разумеется, их названия он знал и раньше — в конце концов, он подписывал оферты Гальперина. Не знал он лишь о том, что больше половины акций из его портфеля не котируются ни на одной бирже, т. е. продать их практически невозможно. Макаренко также непонятно, каким образом Гальперин определял цены на эти акции, если они не котировались на бирже. По мнению Макаренко, Гальперин его просто обманул, накупив бумаг, которые не имели котировок. И он обратился в ФКЦБ, которая на период разбирательства приостановила действие лицензии "Кредитанштальт-Гранта".
Бизнес по-российски
Но не будет ничего удивительного, если разбирательство комиссии закончится ничем. Ведь речь в данном случае идет о нерезидентах России (тех самых пресловутых офшорах), а на их операции полномочия ФКЦБ не распространяются. Тем не менее и без договоров с нелицензированными компаниями-нерезидентами в схеме действий "Кредитанштальт-Гранта" с Валерием Макаренко как на ладони видны все сомнительные и просто мошеннические приемчики, которыми пользуются многие российские компании.
Прежде всего руки им развязывает депозитарный договор, который позволяет не регистрировать акции на имя клиента, а также брокерский договор, согласно которому деньги клиентов для операций с акциями хранятся на счетах самой компании. В результате портфели клиентов зачастую существуют только в телефонных разговорах и на формально не заверенных факсах.
Например, Макаренко утверждает, что однажды (было это в июле прошлого года), когда Гальперина не было на работе, в течение нескольких часов он безуспешно пытался добиться от сотрудников "Кредитанштальт-Гранта" данных о состоянии его портфеля, а также о последних операциях, проведенных с его активами. Удивительно, но факт: в отсутствие одного брокера никто не смог представить клиенту отчета по его портфелю!
На самом деле ничего удивительного. Потому что никакого портфеля Валерия Макаренко в реальности не было. В реальности его деньги вкладывались компанией в те ценные бумаги, которые в данный момент сулили максимальный доход и, соответственно, имели максимальный риск. Бизнес через офшор и депозитарный договор (помимо ухода от налогов) необходим как раз для того, чтобы активы клиентов — деньги и акции — не отделялись от активов самой инвестиционной компании. За счет этого инвестиционная компания увеличивает свой финансовый "вес" и получает возможность больше рисковать и больше зарабатывать. Вот только прибыль достается брокерам, а риск — клиентам.
Чтобы проиллюстрировать изобретательность брокеров, приведем две самые типичные схемы их "работы с клиентурой".
Схема 1: спекулятивная игра на рынке. На деньги клиентов компания скупает акции до тех пор, пока либо не кончатся эти деньги (неудачный исход игры), либо цены на эти акции не начнут подниматься (удачный исход). При этом клиент может даже не знать об этом и пребывать в полной уверенности, что на его деньги для него куплены совсем другие бумаги. При удачной игре скупленные ценные бумаги продаются уже по более высокой цене другим участникам рынка, и компания получает прибыль. При неудачном стечении обстоятельств брокер должен продавать купленные акции и восполнять убытки клиента за свой счет. Но такое бывает крайне редко: брокеру дешевле позвонить клиенту и сказать, что "на рынке появился крупный заказ на эти самые акции, и их следует срочно купить". Так плохие и дорогие акции попадают в портфель инвестора, в результате чего убытки от неудачной игры несет не брокер, а инвестор.
Схема 2: формирование крупных пакетов неликвидных акций. Мелкий пакет таких акций ничего не стоит — потому что спекулянтам не нужны бумаги, на которых нельзя быстро сделать большую прибыль. Зато крупный пакет весьма ценен: его можно продать стратегическому инвестору. Российские брокеры часто по дешевке скупали мелкие пакеты таких бумаг, а когда из них набирался крупный портфель, подыскивали покупателя. В случае успеха такие операции приносили прибыль в 200-300%. Но риск того, что инвестор так и не будет найден и брокер так и останется с этими акциями, был достаточно велик. Нести такой риск брокеры не хотели. Поэтому, после того как они покупали такие неликвиды, они просто "расфасовывали" их по портфелям клиентов, вешая им на уши лапшу про то, что крупный инвестор на подходе, но при этом не предупреждая о риске. Если крупный инвестор действительно приходил, акции легко исключались из портфелей. Но прибыль, которую от таких операций получал клиент, не превышала 40-50% со сделки — и это при том, что клиент имел все шансы остаться с такими неликвидами навсегда.
Нечто подобное произошло и с Макаренко. Гальперин был одним из первых, кто в свое время начал активно рекламировать акции "второго эшелона". Но когда год назад стало ясно, что этот эшелон пошел под откос, спрос на такие акции резко упал и клиенты остались с саяно-шушенскими гидроэлектростанциями, магнитогорскими комбинатами, уралкалиями и проч. один на один.
Впрочем, все эти схемы — довольно рискованное занятие со стороны брокеров. Чаще они дурят клиентов по мелочи. Так, например, самый простой и самый грязный прием инвестиционных компаний — элементарный отказ от невыгодных для них сделок. Скажем, клиент звонит в компанию и говорит, что хочет купить такие-то акции. Ему называют цену, и — если он соглашается с ней — сделка сделана. Однако юридически оформляется она, как правило, позже — допустим, в конце рабочего дня. А теперь предположим, что в течение дня купленная клиентом акция вдруг начнет расти много быстрее, чем другие. В этом случае клиент, пожелавший ее продать и забрать прибыль, позвонив в компанию, может обнаружить, что брокер впервые слышит о том, что у его клиента есть такая акция в портфеле. И никакой грубости: в компании будут вежливо объяснять, что брокер разговаривал с мобильного телефона или не из-за своего стола, и поэтому, к огромному сожалению, запись разговора не велась. Если клиент сам не документировал переговоры, считайте, игра проиграна.
По-человечески
Что же делать? Защищаться. Тем более что, следуя самым элементарным правилам работы на диком российском фондовом рынке, каждый может существенно обезопасить свои инвестиции.
Во-первых, лучше всего всегда регистрировать акции на себя и не доверять номинальным держателям в лице дочерних структур брокерской компании. Во-вторых, покупать акции лучше всего по договорам-поручениям: в этом случае у брокера нет заинтересованности продать вам акции по ценам хуже рыночных — ведь деньги за них будут перечислены непосредственно продавцу бумаг, а брокер получит только свои комиссионные (по договору купли-продажи акций деньги сначала получит брокер). В-третьих, необходимо внимательно следить за выполнением всех формальностей: договоры купли-продажи, договоры поручений, выписки из реестров — все документы должны быть оформлены в срок и должным образом. Наконец, брокер не может быть и консультантом, и депозитарием, и продавцом бумаг в одном лице. Ну и, конечно, все договоренности должны документироваться, а компании, с которыми вы работаете,— иметь соответствующие лицензии. В судах главную роль будут играть основные договоры между клиентом и обслуживающими его компаниями. Если они не предусматривают ответственности компаний при ненадлежащем их исполнении, доказать свою правоту, скорее всего, не удастся.
И еще. Все-таки прочитайте новый закон "О защите прав инвесторов". Поздно, конечно. Но лучше поздно, чем никогда.
ВАДИМ АРСЕНЬЕВ
РОССИЙСКИЙ ФОНДОВЫЙ РЫНОК УСТРОЕН ТАК, ЧТО БРОКЕРЫ МОГУТ РАСПОРЯЖАТЬСЯ ДЕНЬГАМИ КЛИЕНТОВ КАК СВОИМИ СОБСТВЕННЫМИ
ВПЕРВЫЕ В РОССИИ ПО ЖАЛОБЕ ОБЫЧНОГО ЧАСТНОГО ИНВЕСТОРА ПРИОСТАНОВЛЕНА ЛИЦЕНЗИЯ ОДНОЙ ИЗ КРУПНЕЙШИХ БРОКЕРСКИХ КОМПАНИЙ. НО ДАЛЬШЕ ЭТОГО ДЕЛО, СКОРЕЕ ВСЕГО, НЕ ПОЙДЕТ