Есть ли жизнь после бизнеса

В сентябре 2008 года разразился финансовый кризис. "Секрет фирмы" решил подвести итоги прошедшей пятилетки: как чувствуют себя известные предприниматели, которые не сумели сохранить свой бизнес, сумела ли восстановиться российская экономика и что ждет ее в ближайшем будущем.

Текст: Сергей Кашин

Кризис 2008 года не пережили компании многих известных предпринимателей. Кто-то потерял бизнес сразу, другие вынужденно продали его после нескольких неудачных попыток спасти, некоторые банкротства тянутся до сих пор. Пик рассмотрений дел о банкротстве в арбитражных судах пришелся на 2009-2010 годы. В первой инстанции в первый посткризисный год рассмотрено более 1,4 млн дел, во второй — почти 1,2 млн (по сравнению с 970 тыс. в 2008 году и с 905 тыс. в 2007-м). В 2011 году рассмотренных дел опять оказалось меньше миллиона.

Кому-то кризисные провалы аукнулись спустя время, как это произошло, например, со Стивеном Дженнингсом. Когда создатель инвестбанка "Ренессанс" сразу после кризиса продал 50% минус пол-акции Михаилу Прохорову за $500 млн, банк стоял на пороге полного краха. "Ренессанс" так и не нашел стабильного источника доходов, хотя Дженнингс неизменно демонстрировал оптимизм. Но в ноябре прошлого года Moody's понизило рейтинг банка — и этот легкий толчок оказался ударом, окончательно уничтожившим бизнес. Стивен Дженнингс отдал ОНЭКСИМу оставшиеся акции практически даром и уехал из Москвы. Через три месяца после отъезда он продал африканские активы "Ренессанса" — единственное, что у него оставалось, и пропал. В апреле его не нашли ни корреспонденты Reuters, ни Bloomberg. Где он, не знает даже его отец. По крайней мере недавно новозеландской прессе стало известно, что, когда владелец виллы по соседству с дженнинговской хотел попросить его подстричь запущенные деревья на границе участка, отец предпринимателя сообщил, что не знает, где сын.

Многим предпринимателям пришлось податься в бега из-за угрозы уголовного преследования. За право получить Мухтара Аблязова, экс-владельца банка БТА и инвестиционной группы "Евразия", российские прокуроры сейчас конкурируют с казахстанскими и украинскими. В России на него заведено уголовное дело о хищении $6 млрд из БТА-банка. Георгий Трефилов, экс-глава холдинга "Марта", обвиненный в похищении кредитов на 1,3 млрд руб., так опасался ареста, что предъявил в Великобритании фальшивые документы, за что получил в тамошнем суде полтора года условно. Виктор Макушин (промгруппа МАИР) скрывается от уголовного преследования по факту хищения 2 млрд руб. у Сбербанка на Кипре. Гендиректор и миноритарий группы "Савва" Дмитрий Романцов скрылся в США после возбуждения уголовного дела по факту хищения денежных средств Волжской текстильной компании, которая обанкротилась в результате кризиса 2008 года. Сергей Полонский (экс-"Миракс групп") находится в бегах практически в прямом эфире, сделав из своих переездов популярное шоу в Рунете.

Некоторые жизненные повороты выглядят как дурные шутки судьбы. Олег Яковлев, экс-владелец разорившейся сети "Банана-мама" и младший брат Игоря Яковлева, прежнего владельца сети "Эльдорадо" (см. материал на стр. 36), работает продавцом в одном из магазинов сети H&M в Калифорнии. Россию он тоже покинул из-за уголовного преследования: его обвинили в хищении $18 млн кредитных средств, выданных Альфа-банком сети "Банана-мама". Он находится в международном розыске, но США его не выдают.

Иногда предприниматели тихо уходят в никуда, не желая никакой публичности. Олег Жеребцов, экс-совладелец "Ленты", из-за кризиса получивший за свою долю в компании в шесть раз меньше той суммы, о которой он уже договорился перед самым кризисом ($110 млн вместо приблизительно $600 млн), всерьез увлекся парусным спортом и ничего не хочет рассказывать о фармацевтическом проекте, который сейчас запускается в Санкт-Петербурге,— жизненные приоритеты поменялись. Сергей Шуняев, владелец компании Rover Computers, который еще в позапрошлом году не оставлял попыток вернуть ее к жизни (сейчас сайт компании не работает, ее телефоны не отвечают), о своих планах рассказывать не желает. Sic transit gloria mundi — так проходит мирская слава.

$50 млн инвестировал Дмитрий Костыгин в активы, оставшиеся от "Дикой орхидеи" Александра Федорова

Любовь к жизни

В разговоре экс-владелец сети магазинов женского белья "Дикая орхидея" Александр Федоров излучает оптимизм. Встречи с бывшими сотрудниками, с прежними поставщиками, общение с новым владельцем созданного Федоровым брэнда и старыми друзьями — все это для него источник положительных эмоций. С одной стороны, Федоров всегда был таким: фраза "я люблю женщин, я люблю жизнь" рефреном звучит во многих его интервью. С другой — ему пришлось пройти через мучительное банкротство. Летом 2008 года "Дикая орхидея" объединяла около 300 магазинов разных форматов и оценивалась в $300 млн. Летом 2013-го Александр Федоров — менеджер, под управлением которого лишь один магазин в торговом центре на Новой Риге, открывшийся в середине октября прошлого года. Пусть даже это, как заявлено, первый магазин будущей сети женской одежды "Фан-Фан".

В России банкротство воспринимается как процесс уничтожения предприятия, мутный и полный дрязг и обмана. Утомительные тяжбы, войны всех против всех (прокуратура, работники, банки, поставщики, владельцы) тянутся годами, после них остается пепелище. Рассказы американских консультантов из начала 1990-х о том, что банкротство — это не эпическая битва за жизнь и активы, а всего лишь процесс смены неэффективного собственника, в России не прижились.

Пик кризиса 2008 года пришелся в "Дикой орхидее" на момент выплат 1 млрд руб. по облигационным займам. Дальше все было совсем не по-американски. До окончания процесса банкротства прошло четыре года "глухой обороны", как описывает их Федоров. Он пытался возродить компанию, но не вышло. Активы были проданы с аукциона, создатель компании ничего не получил. "Я потерял все деньги, у меня распалась семья, умерла мама,— говорит экс-владелец "Дикой орхидеи".— В начале 2012-го у меня были мрачные настроения".

На вопрос, почему он никуда не уехал, как сделали многие, он отвечает: "Чтобы куда-то уехать, нужны деньги. А я ничего не нажил. Отдал все, что было, за долги. Личная недвижимость ушла на продажу". Сейчас он берет всю вину за произошедшее на себя: "Если бы не ошибки, которые я сделал перед кризисом, подгоняя рост любой ценой, то прежняя компания еще бы существовала. Это моя вина. У компании были и другие акционеры, но я был лидером, увлекал за собой всех".

"Дикая орхидея" до сих пор существует. Значительную часть активов, продаваемых банкирами с аукциона,— брэнды, недвижимость, права аренды — покупал Дмитрий Костыгин, бывший миноритарий сети гипермаркетов "Лента". Александр Федоров его консультировал: "Недавно отмечалось 20-летие компании, и меня пригласили на вечеринку. Я потрясен той теплотой, с которой меня встречали. Я очень благодарен Костыгину".

Сможешь начать все снова?

Сейчас в небольшом кабинете Федорова на четвертом этаже торгового центра "Юнимолл" на самом видном месте висит маленькая табличка с известной цитатой из Генри Форда: "Вы можете забрать мои заводы, сжечь мои здания, но дайте мне моих людей, и я снова приведу свой бизнес в прежнее состояние".

Пока готовился этот материал, Александр Федоров расширил сеть "Фан-Фан": "Я неожиданно успел открыть второй магазин — на Большом проспекте в Питере. Неожиданно, потому что в течение первого года не собирался ничего открывать". В ближайшее время в торговом центре "Сквер" на Минском шоссе появится сразу несколько магазинов — помимо "Фан-Фана" еще и "Калигула уикенд" (этот проект, по словам Федорова, их совместный с сыном), а также магазины женской и мужской обуви (названия для них Федоров пока не придумал).

"Я вообще решил, что буду заниматься дорогими шмотками: одежда, обувь, аксессуары — это то, что мне понятно",— кратко характеризует свою нынешнюю концепцию Александр. По его словам, структура бизнеса очень похожа: нужно спланировать продажи и покупки, съездить в Италию, посетить огромное количество шоу-румов, встретиться с продавцами, посмотреть коллекции, принять решение, что из этих коллекций закупать. "Есть определенный бизнес-цикл, который мне знаком, и есть промахи, которые я совершал в "Дикой орхидее" и поэтому повторять не буду",— резюмирует управляющий "Фан-Фана".

Израильский историк Мартин ван Кревельд в книге "Американская загадка" пишет: "Чем глубже падение предпринимателя, тем большее уважение у американцев вызывает стойкость, с которой он пытается опять встать на ноги". Американцы таких крахов видели тысячи, в России же практически нет историй достойных банкротств. Александр Федоров не прятал активы, не скрывался от кредиторов и нашел еще одну бизнес-идею. Он уверен, что его новые сети станут в течение пяти лет значимым российским бизнесом.

Спасение — в религии

Надежда Копытина потеряла в кризис свою компанию "Ледово". Компания перестала справляться с выплатой по кредитам Сведбанку, причем с начала 2009 года объем выплат существенно вырастал — так было заложено в графике платежей. Сначала была неудачная попытка договориться о реструктуризации кредита, потом еще более неудачная попытка продать бизнес: покупатель считал, что стал полноценным собственником после выплаты аванса, Надежда Копытина была уверена, что это случится только после выплаты 100% оговоренной суммы. Во время тяжб в "Ледово" резко упали продажи. В итоге личный долг Надежды Копытиной (кредиты она брала под личное поручительство) перед банком составил 350 млн руб.

На то, чтобы расстаться со своим детищем, Копытиной понадобилось несколько лет. "Я очень долгое время верила, что пройду через это, что произойдет какое-то чудо, продадим какой-то актив очень выгодно, что банки поймут, что они теряют деньги, и предложат управлять бизнесом, дадут за какое-то время поднять голову. Но это были иллюзии. Реалии оказались намного жестче",— подводит итог Надежда Копытина.

Крах иллюзий оборачивается депрессией. У Копытиной это произошло в середине 2011 года: "Часто упадок сил происходит по независящим от человека причинам. В этот период люди ничего больше делать не хотят. Человек очень долго себя спрашивает, почему это произошло. Ну и заканчивается все сменой приоритетов и ценностей".

За последние два года расставшаяся с "Ледово" Копытина, по ее словам, работала советником председателя правления банка, потом советником гендиректора страховой компании. Имен она не называет, но банк был небольшой, за пределами топ-200. Стать менеджером в реальном бизнесе у нее сразу не получилось: "Наши собственники бизнеса очень боятся ярких людей. Найти человека, который готов с ним сотрудничать как с равнозначным партнером,— это вопрос смелости и желания сотрудничать. Я оказалась не робкого десятка, подготовлена, чтобы пройти через внутреннее отсутствие мотивации делать что-то до момента некоего внутреннего воскрешения".

В новой роли

Экс-владелец "Ледово" утверждает, что и советнические позиции помогли ей повысить самооценку как предпринимателя. Небольшие финансовые компании, с которыми она сотрудничала, нуждались в клиентах — компаниях, подобных той, которой владела она до кризиса: "Я делилась рекомендациями, каким образом привлечь реальный бизнес, чем его заинтересовать и каким образом сделать предложение".

По ее словам, о том, чтобы начать новый бизнес, она и не задумывалась. Это просто невозможно. Банкротство "Ледово", в котором ведущую скрипку играет Сведбанк, еще не закончено. Закончится процедура, по прогнозам Надежды Копытиной, в начале следующего года. А до этого момента любые деньги, появившиеся на ее счетах, забирает кредитор.

К банкротам в России гораздо более жесткое отношение, чем, скажем, в Европе. Когда Высокий суд Лондона накладывал по требованию кредиторов глобальный арест (worldwide freezing order) на активы Шалвы Чигиринского, согласно определению суда у Чигиринского оставалось право тратить со своих счетов 25 тыс. фунтов стерлингов в неделю на обычные ежедневные расходы плюс разумную сумму на услуги адвокатов. Суд в Великобритании позаботился о достойном уровне жизни потенциального банкрота, а в России Надежда Копытина уже несколько лет судится со Сбербанком, пытаясь вернуть 60 тыс. руб. Это сумма социальной пенсии, которую она должна была получить как многодетная мать плюс алименты за девять месяцев. "Эти деньги были из Сбербанка отправлены приставу, и он их расписал по исполнительным листам. Это произошло два года назад. Несмотря на мои заявления, они списывали их на протяжении девяти месяцев до тех пор, пока я не поменяла банк",— говорит экс-предпринимательница. Хотя списывание этих сумм запрещено законом об исполнительном производстве, добиться возврата этой незначительной суммы Копытина не может, по ее словам, уже два года.

Сейчас Надежда Копытина работает как менеджер в проекте по производству халяльных и кошерных продуктов. С технологической точки зрения это отличные от привычных способы термической обработки, другие требования к качеству, другие правила заготовки мяса. "Я объединяю несколько функций: производственника, который знает, как это делать, плюс маркетинг, как продвигать такие продукты",— описывает свою роль в проекте Надежда Копытина.

Сейчас она склоняется к тому, чтобы и после завершения процедуры банкротства "Ледово" остаться менеджером, не открывать свой бизнес: "На профессиональных менеджеров есть голод, зачастую они более высокооплачиваемы, чем владельцы бизнеса".

Копытина лелеет мечту выпустить хрестоматию по банкротствам, чтобы банки перестали подходить ко всем с одной меркой и научились ценить предпринимателей и доверять им. Такая хрестоматия пригодилась бы и самим бизнесменам. Выбраться из проблем с достоинством и с минимальными потерями начать новую жизнь — этому в России еще учиться и учиться.

500 млн руб.. До такой суммы вырос 300-миллионный первоначальный долг "Ледово" и лично Надежды Копытиной за то время, пока она пыталась спасти компанию

Досье к Федорову

Александр Федоров начал торговать женским бельем в 1993 году. В 2008 году сеть состояла почти из 300 магазинов различных форматов в России и на Украине: "Дикая орхидея" (люкс), "Бюстье" (средний ценовой сегмент), "Дефиле" (низкий ценовой сегмент), "VI легион" (мужское белье) и "Бельевой базар" (дисконт), двух магазинов в Великобритании и одного в Италии. В группу входили швейный цех в Москве и швейная фабрика в городе Гагарине Смоленской области. Оборот в 2008 году — $200 млн. 33% акций ЗАО "Группа "Дикая орхидея"" принадлежали фонду Wermuth Asset Management, блокпакет был у Александра Федорова и членов его семьи, 16,6% — у Михаила Щеголевского, остальное — у менеджеров компании и других физических лиц.

Александр Федоров оценивал компанию в $300 млн.

Досье к Копытиной

Компания "Ледово" появилась в 1994 году. В ее состав входили пять дочерних предприятий: "Агрокомплекс "Ледово"" (выращивание шампиньонов, крупнейший в России комплекс), "Ледово Светлый" (подразделение по производству морепродуктов в Калининградской области), "Ледово ПК" (комплекс по выпуску замороженных продуктов в Московской области), "Сальмон Интернешнл" и ТД "Компания "Ледово"" (торговые дома). Группа выпускала продукцию под брэндами "Сальмон", "Снежана", Bon Appetit.

В 2008 году оборот группы составил 700 млн руб. Исходя из  докризисных оценок для подобных предприятий, компания могла быть оценена в $20-28 млн (500-700 млн руб.).