Взрыв Онкологического центра на Каширском шоссе, о котором предупредил милицию неизвестный, не произошел. Однако по звонку "доброжелателя" из палат и операционных было эвакуировано около тысячи больных. Как сообщают правоохранительные органы, таких звонков они получают порядка тридцати в день. Половина из них кончается эвакуацией. Так что корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ был свидетелем достаточно типичной ситуации.
По обеим сторонам Каширского шоссе стояли люди в белых халатах, в домашних тапочках, в пальто, накинутых на пижамы. Кругом каталки с больными. Маленькая девочка высоко подняла в руках собственную капельницу и внимательно смотрела на нее, ей в первый раз доверили такое ответственное дело.
Группа врачей из отделения радиологии стояла возле остановки. Одна женщина вдруг достала из сумки бутылку вина и начала открывать. Делала она это неумело, но старательно. Коллеги осторожно и виновато пытались ее остановить.
— Ну и что теперь! — громко говорила эта женщина.— Ну и что, день рождения не праздновать? Ура!
Ее вяло поддержали.
Подошел виновник торжества, тоже в белом халате.
— Успокойтесь! — сказал он.— Я только что оттуда. Все в порядке.
— Что в порядке? — истерично крикнула молодая девушка.— Там же больные в реанимации остались!
— Все в порядке,— повторил мужчина.— Я видел, как пришла собака.
— Породы какой? — требовательно спросили его.
— Кажется, овчарка. Сохраняйте спокойствие.
— А как же день рождения? Мы же на столы накрыли! — сказала женщина с бутылкой.— Я только одну успела взять.
Она опять попыталась открыть бутылку.
— Предлагаю продолжить завтра в девять утра. Все равно, сказали, раньше чем через пять часов в здание не пустят.
— Господи, а как же больные? — спросил мужчина рядом со мной.— Некоторые же на ногах стоять не могут.
Как нарочно, старушка, стоявшая рядом с автобусной остановкой, повалилась на землю. Ее подняли. Какой-то средних лет мужчина, посомневавшись, уступил ей место на скамейке.
Мимо две женщины провезли каталку с больной без сознания и остановились тут же, под деревьями, в некоторой растерянности.
— Дальше повезем или здесь остановимся? — спросила одна другую.
Женщину на каталке должны были сегодня оперировать. Она уже была под наркозом, когда объявили эвакуацию. Так, под наркозом, ее и вывезли на свежий воздух.
Возле "Опеля" на газоне нервничал молодой человек лет 25 кавказской внешности в черной кожаной куртке.
— Дайте пройти,— упрашивал он милиционеров.— Я обязательно должен пройти туда!
— У вас там родственники? — участливо спросил его сержант.— Вы не беспокойтесь, уже всех эвакуировали, остались только те, кому сейчас делают операцию. Вы уверены, что ваш родственник среди них? Фамилия?
— Нет фамилии! — кричал этот молодой человек.— Какая фамилия! Баксы у меня там, баксы!
— Понял,— быстро сказал сержант.— Где?
— В сейфе!
Молодой человек оказался хозяином пункта обмена валюты. Онкоцентр сдает ему помещение.
— Так в чем же дело? — удивился сержант.— Проходи.
— Вон те двое! Не пускают! Я вам покушать куплю, если баксы заберу,— вдруг сказал он и вопросительно посмотрел на сержанта.
— Хорошо,— согласился сержант.— И половина сейфа.
— Согласен! — простонал юноша.
— Вперед! — скомандовал сержант.— За мной!
Они бросились на штурм пункта обмена валют.
Под деревом стояли двое, мужчина и женщина. Им было около пятидесяти. Мужчина, татарин Усман, лечится в центре, а жена ухаживает за ним. Они приехали из Тобольска.
— Эвакуация прошла очень организованно,— сказал Усман.— Мы, печеночники, лежим на 14-м этаже. Нас подняли и вывели за 15 минут. Никакой давки. Мы очень очень довольны, так и запишите. Очень довольны. Обязательно это запишите. Почему вы ничего не пишете?
Я записал.
— Ну как же так?! — воскликнула его жена.— Ну кто посмел? Тут и так лежат еле живые люди, обреченные люди!
Она сказала это, остановилась и испуганно посмотрела на мужа.
Он посмотрел на нее.
— Почему обреченные? — спросил он.
Женщина растерялась.
— Ну, неизвестно ведь, что будет со всеми нами завтра...— пробормотала она.— Я не то сказала, прости...
Она уже плакала.
— Да не переживайте вы,— сказал им милиционер из оцепления.— Если бы хотели грохнуть Онкоцентр, так уже и грохнули бы по-тихому. А если позвонили и предупредили — ничего не будет. И потом: мы после взрыва на Каширке специально проверяли и установили, что в Онкоцентре лечится несколько чеченцев. Не будут же они своих взрывать.
У самого оцепления громко плакала девушка лет семнадцати. Неделю назад она с мамой приехала из Ульяновской области на операцию. Час назад ее начали оперировать и наскоро зашили, когда объявили эвакуацию. Теперь эта девушка плакала. Ей не было страшно. Ей было очень больно.
Через час начали возвращать детское отделение. Потом остальных. Взрывчатку не нашли.