В международной торговле Россия традиционно опирается на нефть, газ, лес и другое сырье. Тогда как, например, торговля интеллектуальным товаром еще совсем недавно приравнивалась чуть ли не к измене родине. Но времена меняются: те же США уже не способны освоить огромные капиталы, направляемые на создание новых технологий,— им не хватает для этого своих специалистов. А в России грамотные спецы в избытке — но они страдают от безденежья. Тот, кто сумеет загрузить наши мозги заказами американских капиталистов, сделает хороший бизнес.
Американский рай
Удовлетворение любопытства за чужой счет — так ученые в шутку называют свою деятельность. Во времена холодной войны любопытство удовлетворяли за счет государства. Но когда война кончилась, поток госфинансирования науки заметно измельчал. Не только в России — от финансовой "засухи" страдают ученые по обе стороны океана. Выход один: делать науку коммерческой. Так поступают и Россия, и США, только американцы продвинулись намного дальше нас. Например, в Силиконовой долине, которая в силу разных причин оказалась наиболее приспособленной к новым условиям, "технари" часто зарабатывают больше, чем президент.
Судите сами. По данным компании PricewaterhouseCoopers, частные инвестиции в новые технологии в США в прошлом году составили $14,3 млрд. Из них $4,5 млрд пришлось именно на долю Силиконовой долины. Почему? Потому что здесь удалось создать эффективный механизм привлечения капитала. В долине работают венчурные фонды, которые из разных источников ищут средства, а затем инвестируют их в научные разработки.
Поиском перспективных проектов для венчурных фондов занимаются специальные люди — антрепренеры, которых местные технари называют "ангелами". Их задача — отделить зерна от плевел, то есть перспективные проекты от провальных. Это удается далеко не всегда, и риск потерь очень велик. Данте Джаннини, партнер PricewaterhouseCoopers: Из десяти венчурных проектов пять умирают не родившись, три приносят умеренный рост и только два дают существенные прибыли. Но игра стоит свеч: как признается старший партнер венчурного фонда Mayfield Уэнди Хаттон, сбалансированный инвестиционный портфель венчурного капиталиста обеспечивает ему среднюю норму прибыли в 30-40%. А профессор университета Беркли (Калифорния) и исследователь истории американской техноиндустрии Энели Сэксениан заявила Ъ, что именно на желании рисковать, начинать новое дело, не пугаясь возможной неудачи, и базируется нынешнее благополучие долины. Риск окупается сторицей, хотя многие смельчаки и разоряются.
Однако провал одного проекта вовсе не означает крах карьеры для ученого. Парадоксально, но неудача идет ему скорее в актив, нежели в пассив. Лозунг "не ошибается тот, кто ничего не делает" жители Силиконовой долины понимают буквально. Энели Сэксениан уверяет, что венчурный инвестор с гораздо большей охотой вложит деньги в человека, который однажды потерпел неудачу, чем в новичка. Поэтому текучесть кадров в Силиконовой долине очень высокая: не редкость, когда к 30 годам специалист уже сменил семь и более работодателей.
Американский ужас
Казалось бы, лучше не бывает: венчурные капиталисты обеспечивают безбедное существование ученым, те добросовестно отрабатывают вложенные в них деньги, обеспечивая капиталистам неплохие прибыли. Одна проблема: Америка уже столкнулась с дефицитом грамотных инженеров. Люди с идеями с трудом находят квалифицированных исполнителей. И, если ситуация не изменится, поддерживать нынешние темпы роста, например, в компьютерной индустрии (объемы венчурных инвестиций в которую удваиваются каждые два года) не удастся — делать это будет некому. По данным Американской ассоциации по информационным технологиям (ITAA), дефицит кадров в американской компьютерной индустрии в 1998 году составлял около 350 тыс. человек (по сравнению с 190 тыс. в 1997-м). А отдел по технологической политике при Департаменте торговли США считает, что к 2005 году дефицит человеческих ресурсов в этой отрасли превысит 1 млн человек.
Собственными силами покрыть нехватку кадров американцы не смогут. Во-первых, число выпускников вузов с дипломом первого класса в компьютерной области сократилось с 42 тыс. в 1986 году до 24 тыс. в 1994-м. Во-вторых, все венчурные капиталисты жалуются на то, что местные инженеры обходятся им слишком дорого. Выпускник Стэнфорда с дипломом Ph. D. (или, по-нашему, кандидата наук) сегодня меньше чем за $85 тыс. в год и пальцем не пошевелит. А чтобы заинтересовать сотрудника и привязать его к себе, владелец компании вынужден еще и резервировать для него определенную долю в капитале фирмы (так называемые stock options). На stock options инвесторы тратят до 30-40% уставного капитала компании. И нередки случаи, когда рядовые сотрудники фирм становятся миллионерами за счет стремительного роста курсов принадлежащих им акций.
С дефицитом кадров американские фирмы high tech пытаются бороться, ввозя специалистов из-за рубежа. Президент фонда Alpine Technology Ventures Чак Чен заявил нам, что в Калифорнии половина из тех, кто занят высокими технологиями,— выходцы из Азии. Спору нет, иммигранты менее прихотливы и готовы больше работать. Но всех проблем импорт "мозгов" не решит: в Америке действует квота для иммигрантов, работающих в области высоких технологий,— не более 65 тыс. человек в год. Для американских корпораций это капля в море — в прошлом году квота была выбрана уже к маю.
Значит, чтобы поддерживать темпы роста в индустрии high tech, американцам придется эксплуатировать интеллектуальный потенциал других стран на местах. Джим Сакс, президент компании Softbook Press: Я еще два года назад предсказывал, что в Силиконовой долине останутся только штаб-квартиры фирм. Дефицит инженеров в Америке реален, и работодателям придется искать их в других местах. Сакс прав: все идет к тому, что компании США переведут свои исследовательские лаборатории в другие страны. Точно так же, как в 70-80-х годах за пределы США было выведено высокотехнологичное производство. За Америкой останется стратегическое планирование и менеджмент, тем более что инвесторы и потребители такой продукции находятся здесь.
Российский шанс
Это на руку России. Наша страна — то самое идеальное место, о котором говорит Джим Сакс. В России достаточно квалифицированных специалистов (по некоторым оценкам, к моменту распада СССР специалистов в области компьютерных технологий у нас было вдвое больше, чем в США, да и сейчас их никак не меньше, чем в Америке). К тому же наши специалисты стоят не в пример дешевле американских коллег. Короче говоря, грех не воспользоваться моментом и не попытаться загрузить простаивающие российские мозги заказами из-за океана.
На первом этапе надо оценить рыночный расклад. В какие технологии инвестируют венчурные капиталисты из Силиконовой долины? Вот как, например, распределялся в 1997 году бюджет венчурного фонда Mayfield ($250 млн): 25% пошло на разработку технологий электронной торговли; 25% — на телекоммуникации; 20% — на цифровое телевидение; 20% — на биотехнологии и медицину; 10% — на полупроводники и периферийные устройства. Иными словами, 70% капитала Mayfield инвестировал в информационные технологии (ИТ). Это типичный показатель: в прошлом году почти две трети совокупного венчурного капитала США вложено именно в ИТ. Старший аналитик технологического центра PricewaterhouseCoopers Бо Паркер считает, что наиболее перспективные направления инвестиций в ИТ — это инвестиции в телекоммуникационное оборудование, программное обеспечение для корпораций, Интернет-продукты и услуги.
На первых порах, конечно, не стоит замахиваться на слишком сложные проекты — учиться лучше на самых простых. Некоторыми из них, например web-дизайном (оформлением сайтов в Интернете), можно заниматься, обладая минимумом знаний и о рынке, и о программировании (подробнее см. стр. ??). Так или иначе, лучше не браться сразу за создание программного комплекса для крупной западной корпорации, а ориентироваться в основном на производство продуктов массового потребления.
Второй этап — оценка стоимости проекта. Все зависит от того, что именно вы будете делать. Так, Борису Бабаяну и группе компаний "Эльбрус-2000" необходимо $40 млн, чтобы сделать самый быстрый в мире микропроцессор. Но если ваш проект связан с созданием программных продуктов, вложения будут много скромнее. Для создания тематической базы данных или поисковой системы для Интернета нужно $40-50 тыс. (см. "Статьи расходов"). Такой суммой вполне можно рискнуть.
Однако, прежде чем вы начнете рисковать, решите, где и как вы будете продавать свой продукт. Самый привлекательный рынок — Америка. Во-первых, там сосредоточено большинство потребителей высоких технологий. Во-вторых, этот рынок еще не освоен российскими компаниями. Андрей Свириденко, президент компании Spirit: Российские софтверные компании продают свои продукты в основном в Европе, мы — еще и в Японии. Американским же рынком, насколько мне известно, до сих пор никто из наших компаний серьезно не занимался.
Теперь о том, как продавать. Если у вас в запасе есть несколько миллионов долларов, можно купить маркетинговую фирму в США и получить "прописку" на местном рынке. Дешевле купить услуги такой компании, расплатившись с ней прибылями от реализации программного продукта. В крайнем случае вам потребуется партнер — американский посредник, хорошо знакомый с ситуацией на рынке, на который ориентирован ваш продукт. Такого партнера, конечно, нужно найти еще до начала разработки — это ценный источник маркетинговой информации. И последнее. Выпустить готовую программу на CD-ROM и упаковать диски в красивые коробки не проблема — технология освоена как в России, так и в прочих государствах СНГ. Пираты себестоимость диска сводят до $1, за качество и красоту можно накинуть еще доллар-другой. Однако имейте в виду: программное обеспечение — идеальный продукт для продажи через Интернет.
Большинство проблем как со сбытом продукции, так и с финансированием работ решится, если вы на первом же этапе найдете инвестора из числа венчурных фондов. В этом случае ваши идеи нужно будет изложить на понятном американским капиталистам языке бизнес-плана. И быть готовым ответить на все вопросы инвестора, проявившего интерес к вашему проекту.
О чем они спрашивают? Старший партнер фонда Mayfield Уэнди Хаттон сообщила нам, что обычно задает такие вопросы: чем уникален придуманный вами продукт, насколько велик рынок, на который он рассчитан, кто его потребитель? Затем Уэнди попросит назвать ваших потенциальных конкурентов (это такие же новички, как и вы, или огромные корпорации, которые отрежут вам путь к потребителю?). Если вы сможете назвать не менее трех компаний, намеревающихся производить продукт, аналогичный вашему, считайте, что ваш проект можно выбросить в корзину. Потом вас спросят, сколько нужно денег для реализации проекта; какова будет тактика отступления в случае, если проект начнет буксовать; есть ли у вас команда. И наконец, когда вы ответите на все эти вопросы, инвестор вежливо поинтересуется: вам все еще нужны эти инвестиции?
Для поиска инвесторов не обязательно ехать в Америку. В России финансированием венчурных проектов занимается Международный научно-технический центр (МНТЦ). Этот центр, учрежденный в 1994 году правительствами России, США, Японии и стран ЕС, должен обеспечивать занятость ученых российской оборонки. За пять лет МНТЦ инвестировал в России около $200 млн, причем, по словам менеджера центра Марии Дагласс, 10-20% проектов (всего их более 700) — вполне коммерческие. Разработанные в рамках этих проектов технологии, в том числе информационные, на корню скупают западные компании — такие как General Electric, Mitsubishi Electric, Hitachi, 3M и др.
Так что нет ничего невозможного. Тем более что эта идея нова только для России. К примеру, индийские программисты на экспорте программного обеспечения зарабатывают не менее $3 млрд в год. В то время как объем экспорта российских программ, по оценке Андрея Свириденко, сегодня не превышает $70 млн в год. А ведь наши программисты не хуже индийских.
НИКОЛАЙ ПОЛУЭКТОВ, ИГОРЬ ПИЧУГИН
--------------------------------------------------------
В 1998 ГОДУ ЧАСТНЫЕ ИНВЕСТИЦИИ В НОВЫЕ ТЕХНОЛОГИИ В США СОСТАВИЛИ $14,3 МЛРД. $4,5 МЛРД ДОСТАЛИСЬ СИЛИКОНОВОЙ ДОЛИНЕ
В 1998 ГОДУ ДЕФИЦИТ КАДРОВ В АМЕРИКАНСКОЙ КОМПЬЮТЕРНОЙ ИНДУСТРИИ СОСТАВИЛ ОКОЛО 350 ТЫС. ЧЕЛОВЕК. К 2005 ГОДУ ЭТОЙ ОТРАСЛИ АМЕРИКАНСКОЙ ЭКОНОМИКИ БУДЕТ НЕ ХВАТАТЬ 1 МЛН ЧЕЛОВЕК
--------------------------------------------------------
История успеха
Серенада Силиконовой долины
До 30-х годов калифорнийская долина Санта-Клара вокруг залива Сан-Франциско славилась главным образом продукцией сельского хозяйства. В благодатном крае выращивали персики и сливы на $65 млн ежегодно, и ничто не предвещало долине ее нынешней славы мировой кузницы высоких технологий. Во всяком случае, долгое время научные учреждения Санта-Клары были в аутсайдерах. А в авангарде американской науки и техники шли институты Новой Англии, расположенной на Восточном побережье США — противоположном тому, где находится Сан-Франциско. И прежде всего Массачусетсский технологический институт (MIT), который опирался на таких индустриальных китов, как General Electric, Eastman Kodak, Dupont. Напротив, научный центр в Санта-Кларе, Стэнфордский университет, в связях с большим бизнесом замечен не был. Он лишь вдохновлял своих выпускников открывать новые фирмы — на свой страх и риск. Большими стартовыми капиталами выпускники Стэнфорда не обладали, поэтому и занимали скромные места в мире большого бизнеса.
Отцом бизнеса высоких технологий в долине Санта-Клара принято считать Фредерика Термана — профессора электроники Стэнфордского университета, активно поддерживавшего деловые инициативы своих студентов. В 1938 году он ссудил $538 Уильяму Хьюлетту и Дэвиду Паккарду на внедрение их изобретения — устройства для тестирования аудиоаппаратуры. Через год однокашники зарегистрировали фирму Hewlett-Packard и в том же году провернули первую удачную сделку — продали несколько устройств студии Walt Disney. Ныне Hewlett-Packard — вторая компьютерная фирма мира с доходом, превышающим $40 млрд.
С началом второй мировой войны и Стэнфорд, и Массачусетс резко пошли в гору — военным требовались новые технологии. За годы войны американцы истратили на научные исследования $330 млн. MIT получил более $100 млн, а Стэнфорд — вдвое меньше. В период холодной войны разработки финансировались еще щедрее: только MIT получил от правительства $6 млрд в 50-е годы и более $1 млрд ежегодно в 60-е. Стэнфорду же, далекому от Вашингтона и бюджетных источников, по-прежнему доставалось много меньше. Ученым Санта-Клары не оставалось ничего другого, как переориентироваться на частный капитал.
Спору нет, работать на госзаказ проще — не надо думать о маркетинге, искать и ублажать инвесторов и клиентов. Нужно лишь добиться благосклонности чиновников. Зато сокращение объемов финансирования научных разработок в США по окончании холодной войны наименее болезненно перенесли именно ученые из долины Санта-Клара, которую с легкой руки журналиста Дона Хоффлера с 1972 года иначе как Силиконовой никто не называет (силикон, или кремний,— основа полупроводниковой микроэлектроники, бурно расцветшей в Калифорнии в 70-е годы). В результате сегодня объем капиталовложений в высокие технологии на Западном побережье США вдвое превышает объем таких инвестиций на Восточном. И научные разработки теперь финансирует не правительство, а в основном частный капитал.
--------------------------------------------------------
Статьи расходов
Сколько стоит написать программу
Допустим, вы задумали создать тематическую базу данных (то, что принято называть системами управления знаниями) или новую поисковую систему для Интернета. Прежде всего нужен инструмент — компьютеры и программные средства разработки. Спору нет, многим программистам удобнее работать дома, а средствами разработки принято обмениваться, не заботясь о соблюдении авторских прав. Но хотя бы один инструмент должен быть лицензионным — на конкурсах часто просят предъявить лицензию на средства разработки. В зависимости от сложности проекта и вашего отношения к компьютерному пиратству затраты на средства разработки могут составить от $4 тыс. до $12 тыс.
Основная статья расходов — оплата труда программистов. В нашем примере вам потребуется команда из 3-5 исполнителей. Поскольку из-за кризиса многие наши программисты потеряли работу и до сих пор не могут ее найти, им можно платить по $500 в месяц. Как считает менеджер рекрутингового агентства Kelly Services Ирина Лазуткина, у разработчиков ПО из России возможности выбора крайне невелики: Им остается либо продаваться на Запад — многие уезжают сейчас в США и Канаду,— либо в России заниматься разработкой продуктов, ориентированных на внешние рынки. Заметим, что петербургские кадры при том же уровне квалификации раза в полтора дешевле московских. Еще более дешевых программистов, простаивающих без заказов, можно находить целыми группами — в задыхающихся от безденежья региональных университетских центрах, а также в "закрытых" городах вроде Арзамаса-16 или Челябинска-70. Эти группы уже обладают всей необходимой технологической базой. Отдельная статья расходов — это специалист, способный вести проект. Он стоит в несколько раз дороже исполнителя, но все равно запросы нашего "спеца" не идут ни в какое сравнение с запросами американца. Тем более что руководителя проекта можно привлечь, воспользовавшись теми же stock options.
И последнее. Для получения коммерческого продукта, по-настоящему отлаженного и протестированного, потребуется не меньше года. Суммируя все расходы, получаем $40-50 тыс.
--------------------------------------------------------
Личный опыт
На раскрутку нам понадобилось семь лет
Андрей Свириденко, президент компании Spirit
Свой бизнес я начал в 1991 году. На свой страх и риск поехал в Германию с единственным на тот момент собственным продуктом — диагностической программой для нужд медиков и экологов, разработанной в рамках моего диплома. Мне удалось продать программу одной немецкой фирме за огромную по тем временам сумму — $10 тыс. Эти деньги и составили стартовый капитал основанной в том же году фирмы Spirit. Грех было не воспользоваться этим опытом продажи программ за границей.
Но первый успех пришел только в 1995 году. Мы открыли офис Spirit в Токио, и нам удалось заключить ряд контрактов с японскими корпорациями. Сегодня мы экспортируем программное обеспечение главным образом в Японию. И среди наших клиентов такие известные фирмы, как NEC, Toshiba и Sony.
С самого начала мы сделали ставку на зарубежный рынок: я не считаю, что продукт, разработанный для России, потом можно начать продавать за рубежом. Слишком разные рынки, и затея почти наверняка потерпит крах. При этом опыт показывает, что для разработки наукоемкого ПО выгоднее привлекать российских специалистов. Издержки на создание программы будут в 3-6 раз ниже, чем если бы она была написана в Японии или в США.
Экспорт программного обеспечения — трудный бизнес. Нам понадобилось семь лет, чтобы раскрутить его до должного уровня. Главная проблема в том, что заказчик всегда намного грамотнее и опытнее. Схалтурить невозможно — он это тут же заметит.