Еще две недели назад в Грозном ничто не напоминало о войне: многолюдные улицы, бойкая торговля, множество кафе и ресторанов. Теперь это фронтовой город: дома в руинах, нет света и газа, люди бегут. В городе работает только администрация Масхадова, но на ход войны ее деятельность никак не влияет. В чеченской столице побывал корреспондент "Коммерсанта" МУСА Ъ-МУРАДОВ.
У Чернореченского поста ГАИ на въезде в Грозный с трассы Ростов--Баку было непривычно безлюдно. Я остановил машину у обочины. Двое мальчишек продавали смесь конденсата с этиловым спиртом. Тот, что помладше, первым бросился навстречу: "Дядя, купите у меня. Девяносто третий бензин, гарантирую. Всего два рубля за литр". Еще в начале сентября "баночный" бензин называли "семидесятым" и продавали по четыре рубля. "Почему так дешево?" — поинтересовался я. "Машин совсем не стало,— объяснил юный заправщик.— За день две банки не могу продать".
— А где же знаменитый яблочный базар? Он здесь ведь был,— спросил я.
— Да четыре дня назад тут бомбу сбросили,— перебивая друг друга стали рассказывать пацаны.— С тех пор сюда никто и не приходит.
— А вы что же, не боитесь самолетов?
— Жить-то надо,— отмахнулся от неприятного вопроса тот, что постарше.— Так вам наливать или нет?
И вот я в Грозном. Город пуст и неузнаваем. А ведь еще две недели назад здесь бурлил огромный рынок, занимавший почти всю центральную часть Грозного. Лилась музыка из ресторанчиков и кафе, рассыпанных по обе стороны Центрального проспекта. Автомобилей, главным образом иномарок, было столько, что пешеходам из-за отсутствия светофоров приходилось подолгу ждать, чтобы перейти улицу.
Люди, правда, все равно жили нелегко. Но ведь жили. Даже режим чрезвычайного положения, введенный Масхадовым во время дагестанских событий, не изменил привычный ритм. Несмотря на комендантский час, до полуночи торговал продуктовый рынок, предлагавший все, в том числе и запрещенную шариатом водку. О закусках и говорить нечего — на любой вкус. Не мешали даже ночные патрули: им как-то неловко было гонять женщин, для которых уличная торговля была единственной возможностью прокормить семьи.
О войне говорили с самого начала сентября, когда начались бомбежки приграничных районов. Уже и беженцы были в городе. Но его жители не хотели верить в то, что декабрь 1994 года повторится.
Первый авиаудар по жилым кварталам Грозного пришелся на микрорайон Старая Сунжа. Я побывал там. От одноэтажного дома, на который упала бомба, почти ничего не осталось. С соседних домов сорвало крыши, и по всей улице повылетали стекла. "Почему именно здесь?-- спросил я у старика, прилаживавшего оторванные ставни. "Да идиот один тут выискался,— стал объяснять он.— Самолет пролетал низко, и он выстрелил ему вслед из гранатомета. Самолет развернулся и сбросил бомбу. Погибли четыре человека — почти вся семья". Говорят, что родственники погибших объявили гранатометчику кровную месть.
Уже две недели Грозный живет без газа. Одни говорят, что разбомбили газопровод в Шелковском районе, другие уверены, что газ перекрыла Москва (Москва действительно прекратила подачу газа в Чечню, но только вчера.— Ъ). А тут еще начались перебои с электричеством, и несколько дней подряд не только Грозный, но и почти вся республика погружается во тьму. Впрочем, в селах это не так страшно. Там топят печки, а те, кто посостоятельней, включают автономные генераторы. Зато горожанам в многоэтажках без газа и света не выжить. Особенно зимой.
Однако зимовать в Грозном, похоже, никто и не собирается — люди бегут. Из столицы Чечни в Ингушетию движется нескончаемый поток грузовиков и "легковушек", забитых домашним скарбом. Правда, не все в Грозном так богаты. Многие покинули дома, прихватив лишь узелки с одеждой.
Но есть одно место в Грозном, где еще собираются люди. Это всем известная еще с прошлой войны площадь Минутка. Там находится единственный переговорный пункт, и оставшиеся в городе пытаются узнать о судьбе тех, кто уехал.
Поначалу люди бежали не только в соседние республики, но и в Урус-Мартан. Во время первой войны федеральная авиация его не бомбила, поскольку этот 30-тысячный город был в оппозиции Дудаеву. Тогда он дал приют чуть ли не половине всех чеченских беженцев. Многие думали, что и сейчас будет также. Но сейчас бомбят и Урус-Мартан.
На рынках Грозного ни продавцов, ни покупателей. Лишь изредка кто-то предлагает товары первой необходимости.
Пропали даже попрошайки с улиц. Зато появились мародеры, без которых ни одна война не обходится.
В городе работают только чиновники из администрации Масхадова. Война сделала их очень доступными. Раньше, например, журналистов к ним пускали только по предварительной заявке и по разовым пропускам. Теперь к ним можно ходить запросто.
Масхадов, кстати, строго предупредил всех министров и чиновников своего правительства, что будет наказывать их за самовольное прекращение работы. Запретил даже семьи вывозить. Да тем и бежать особо некуда. Чечня в кольце.