Владимир Ильин, профессор факультета социологии Санкт-Петербургского университета
В советском обществе дефицита игрушкой могло быть что угодно. Обычная палка силой детского воображения превращалась и в коня, и в пулемет. С одной стороны, убого, а с другой — это развивало воображение. Современные игрушки настолько совершенны, что воображение становится излишним, ребенку порой остается лишь нажимать на кнопки. А это чревато тем, что самый важный человеческий ресурс — способность к творчеству — просто исчезнет.
Раньше для ребенка новая игрушка была событием: ее ждали, о ней мечтали. Сейчас люди со средним достатком могут часто покупать приличные игрушки без урона для семейного бюджета. Число новых игрушек нередко превышает возможность ребенка освоить их до конца. Возникает трагедия сытости: чем больше он имеет, тем меньше способность радоваться.
Сегодняшние игрушки зачастую высокотехнологичны и сравнимы с произведениями искусства — они сразу задают форму обучения. А когда дети приходят в школу, они попадают в своего рода музей прошлого, в который современность проникает в виде слайдов на экране и устаревших компьютеров. После жизни в мире современных игрушек такая встреча ведет к культурному шоку, порождающему скуку и равнодушие. К этому времени ребенок уже подсел на допинг игры — яркой и увлекательной, а тут — тоска смертная. В результате он с нетерпением ждет окончания уроков, чтобы вернуться в мир игры и компенсировать недополученные впечатления.