Португалия, которую мы догнали

Заводы и фабрики закрываются, бизнес бежит из страны, повальная безработица. Зато построены стадионы к футбольному чемпионату и самый длинный в Европе мост. Так сегодня выглядит Португалия, которую Россия наконец догнала по уровню ВВП на душу населения.

ОЛЕГ ЧЕРНИЦКИЙ

Сеньору Педру уже хорошо за восемьдесят. Все эти годы он провел в Лиссабоне, в Алфаме — старинном районе в центре города с такими узкими улицами, что даже автомобиль не проедет. Работал сеньор Педру в банковской сфере — начинал с низов, закончил на довольно высоких должностях. В начале 1950-х он женился на девушке с соседней улицы и переехал к ней в трехкомнатную квартиру с ажурным балконом, откуда открывается прекрасный вид на город и реку Тежу, а в 1968 году у них родился сын Инасиу. Рассказывать о том, как Инасиу стал знаменитым футболистом, синьор Педру любит больше всего: бежит в недра квартиры за альбомом с газетными вырезками, глаза горят... В начале 2000-х, однако, футбольная карьера Инасиу завершилась в одной из команд второй лиги. К этому времени он женился, его дочери сейчас шестнадцать, и до начала кризиса он работал футбольным тренером. Денег за футбольную карьеру он не накопил. А за время экономической рецессии, в которой Португалия пребывает с 2011 года, еще и лишился работы, так же как и его жена.

Теперь вся семья Инасиу живет на очень хорошую пенсию отца. Сеньор Педру получает более €3 тыс. (минимальная пенсия в стране — €419 в месяц), и пенсию (как и зарплату) в Португалии платят не 12 раз в год, а 14. "Я построил сыну красивый дом. С камином. Помогаю. Но как они будут жить дальше?" — размышляет вслух бывший банкир за рюмкой красного вина. Мы сидим в одном из бесчисленных альфамских ресторанчиков. "Когда-то тут был коровник",— неожиданно с умилением вспоминает Педру.

Сеньору Педру, мягко говоря, не нравится, что правительство хочет сократить пенсии, причем в первую очередь высокие. В начале года всерьез обсуждалась идея ввести дифференцированный налог солидарности вплоть до 40% на пенсии свыше €1 тыс. "Это абсолютное безумие, это антиконституционно. Куда катится эта страна?" — вопрошает Педру. Он был свидетелем крушения фашистской диктатуры ("больше трех не собираться, всюду доносчики совали свой нос"), крушения португальской колониальной империи — последней в Европе, крушения национальной валюты эскудо, уступившей место евро, а теперь еще и крушения как таковой португальской экономики.

Что-то пошло не так

Отдельный от общеевропейского португальский кризис начался с последнего квартала 2010 года. До того все было как у всех. Финансовый кризис 2008 года Португалия пережила не хуже других: в 2009-м ВВП резко упал (на 2,9%), но уже в следующем году, как и везде, началось оживление — рост на 1,9%. А потом ВВП страны покатился под горку: минус 1,6% в 2011-м, минус 3,2% в 2012-м. В этом году снова прогнозируется падение — на 2,3%, а в 2014-м правительство робко предсказывает символический рост на 0,6%.

В неуклонном падении португальского ВВП — в этих довольно абстрактных статистических данных — отражается вполне реальный экономический кошмар, в котором уже несколько лет пребывает страна.

Безработица выросла более чем вдвое, с 7,6% в 2008 году до 17,8% в 2013-м. На 1 сентября в стране зарегистрировано 695 тыс. безработных (общее население — 10,5 млн, трудоспособное — около 4,5 млн). И это только те, кто официально получил статус безработных, из 879 тыс. обратившихся на биржу труда. Более половины безработных сидят без дела уже больше года, безработица среди молодежи (младше 25 лет) превышает 40%, в 12 тыс. семей без работы остались и муж, и жена.

Португальский кризис не обошли вниманием кредиторы, а страна без кредитов жить не может. Ее бюджет десятилетиями верстается с дефицитом, который в 2009-м превысил 9%. В 2010-м ставки по долгу зашкалили за 7% (вместо привычного уровня 2-3%), и весной 2011-го Португалия обратилась за финансовой помощью к Евросоюзу и МВФ.

Теперь страна находится под "протекторатом" (меткое определение министра иностранных дел Паулу Порташа) так называемой "тройки" (комиссия из представителей трех организаций — МВФ, Еврокомиссии и Европейского центрального банка), которая выставила правительству жесткие условия помощи: приватизация, повышение налогов, сокращение госрасходов.

Победа по плану

Все происходящее неожиданно оказалось на руку Владимиру Путину. Еще в 1999 году он выступил с программной статьей, в которой призвал Россию "догнать Португалию или Испанию в течение 15 лет". И кажется, победа не за горами.

Экономисты из ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития, объединяет развитые страны мира) ожидают, что уже в этом году подушевой ВВП (по паритету покупательной способности) России и Португалии почти сравняется, а в 2014-м россияне наконец заживут богаче португальцев — $25 164 на португальскую душу и $26 023 на российскую. Догнать Испанию, по расчетам той же ОЭСР, нам пока не светит. Даже в 2060-м.

Справедливости ради надо заметить, что четырнадцать лет назад речь шла о необходимости достичь "нынешнего уровня" подушевого ВВП Португалии, то есть уровня 1999 года. По данным МВФ, в Португалии подушевой ВВП в 1999 году составлял $17 393, а в России — $6787. Так что Португалию образца 1999 года мы обогнали в 2012 году — $17 709. Но если следовать тем же прогнозам МВФ, то догнать современную, даже погрузившуюся в кризис, Португалию Россия не сможет в ближайшие пять лет.

Дело в том, что цифры ОЭСР, МВФ и Мирового банка разнятся так же, как и выбранные ими методы подсчета подушевого ВВП,— номинальный, по паритету покупательной способности, в текущих ценах, в постоянных ценах. Нетрудно выбрать из этого разнообразия вариант, который России любезен и приятен.

Согласно данным ОЭСР, подушевой ВВП России уже выше, чем в Венгрии, Польше, Эстонии. Мы уже обогнали балканские страны, в этом году обойдем Грецию, а в следующем — не только Португалию, но и Словакию. Так и поверишь прогнозам лондонского аналитика Джима О'Нила, который еще в 2001 году заявил, что за странами БРИК (Бразилия, Россия, Индия и Китай) будущее, а Европа да и Запад в целом будут медленно угасать.

Цифры могут радовать, но они не могут обмануть. Действительно ли жизнь в России уже такая же, как в Португалии, которую экономисты обычно включают в другую группу стран — ПИГС (Португалия, Италия, Греция, Испания)? Сравнивать трудно. Португалия сейчас напоминает Россию после краха советской экономики — депрессия, закрытые заводы и фабрики, люди, которые не знают, чем себя занять, а часто и прокормить. В то же время это все-таки западноевропейская страна, с намного более высоким качеством жизни, с развитой системой социальной защиты. А цены в Лиссабоне ниже, чем в Москве.

В первую очередь здесь безопаснее. Да, преступность несколько выросла, конечно, из-за кризиса. Однако люди здесь все же настроены менее агрессивно: португальцы по-прежнему оказываются лидерами толерантности в европейских опросах по любому поводу, будь то отношение к мигрантам, геям и т. д. По данным ВЭФ, Португалия входит в десятку самых гостеприимных стран в мире (Россия — на 138-м месте), и не случайно туризм здесь одна из главных отраслей экономики.

Свое негодование португальцы привыкли держать при себе. Их добродушный нрав объясняет довольно спокойное (в отличие, к примеру, от греков) отношение к политике, внедряемой в стране МВФ. Что, конечно, не отменяет их недовольства, которое находит выражение в постоянных забастовках и мирных акциях протеста — регулярных демонстрациях с десятками тысяч участников.

В стране очень сильны профсоюзы, которые строго следят за тем, чтобы правительство ежегодно индексировало гарантированную минимальную зарплату. Она выросла с €365 в месяц (после уплаты всех налогов) в 2003 году до €485 в 2011-м. С тех пор рост остановился, а правительство пытается убедить профсоюзы в том, что именно высокий уровень минимальной зарплаты ограничивает экономический рост, производительность труда и способствует росту безработицы.

"Я так мечтаю о России"

Производительностью труда Португалия действительно не блещет: по данным Евростата, в 2010 году она едва достигала 80% от среднеевропейского уровня, в то время как в Германии, Франции, Италии, Испании превышала этот уровень.

Средняя зарплата (при официальной 35-часовой рабочей неделе) составляет €860. Если кто-то в месяц зарабатывает €2 тыс. и более, это уже "О-о-о! Богатый человек!". Португалия находится на третьем месте в Евросоюзе по уровню социального расслоения после Латвии и Литвы.

Минимальная зарплата гарантирована не всем. Ана-Луиза живет в пригороде Коимбры, ей 45 лет. В 2011 году она устроилась горничной в гостиницу за €250 в месяц, но вскоре ее уволили, не заплатив за последние два месяца,— гостиница обанкротилась. "Не буду я с ними судиться, это бесполезно",— говорит Ана, мать троих детей, младшему из которых 18 лет, а старшему — 27. Вся семья живет вместе в одном доме. Муж, Жозе, работает осветителем в государственном театре, туда же он устроил старшего сына, а средний ремонтирует компьютеры в торговом центре.

Жозе — коммунист. "Тут была фабрика печенья, здесь варили пиво, тут типография была,— рассказывает Жозе, пока мы едем к нему домой мимо мрачных, многоэтажных, постиндустриальных развалин коимбрского района Педрулья.— Сынки основателей этих предприятий профукали отцовское наследство. Надо было модернизировать производство, а они в казино время проводили".

Жозе уверен, что государство лучше бы справилось с управлением экономикой. Однако факты доказывают обратное. В Португалии, в которой после революции 1974 года к власти пришли левые и все, что можно, национализировали, роль государства и так исключительно высока, несмотря на стартовавшую в конце 1980-х постепенную приватизацию. По данным МВФ, доля совокупных госрасходов Португалии приближается к 50% ВВП страны. (В России этот показатель колеблется вокруг отметки 35%.)

Социальное государство с высокими пенсиями и минимальными зарплатами обанкротилось, поскольку существовало в долг. Чтобы расплатиться с долгом, правительство было вынуждено поэтапно повышать налоги, что привело к снижению привлекательности страны для инвестиций. Другим фактором снижения конкурентоспособности стал слишком высокий для страны курс евро по отношению к другим валютам.

Получилось, что основным двигателем экономики стали государственные мегапроекты — строительство стадионов к чемпионату Европы по футболу в 2004-м, павильонов и самого длинного моста в Европе к выставке "Экспо-1998". Однако эти проекты имели лишь сиюминутный эффект, спустя годы стало очевидно, что это была просто бессмысленная трата денег, взятых в долг.

Португальцы получали средства на эти проекты (обычно треть их стоимости) из фондов Евросоюза. Это казалось выгодным: покрыть, например, страну сетью новых автомобильных дорог за чужой счет — Евросоюза и инвесторов, в рамках государственно-частного партнерства. В итоге оказалось, что частные компании, подрядившиеся построить платные дороги и затем управлять ими, вообще ничем не рисковали. Португалия гарантировала им фиксированный доход на 49 лет, даже если по построенной дороге не проедет ни один автомобиль.

Как правило, бюджет этих проектов был основан на завышенной оценке будущего пассажиропотока. Однако правительство, заинтересованное в деньгах Евросоюза, создании рабочих мест и обеспечении крупных строительных компаний страны контрактами, закрывало глаза на эти ошибки, которые затянули Португалию в финансовую яму.

После вступления в еврозону ставки по португальскому долгу снизились до немецкого уровня, и страна этим с большим удовольствием воспользовалась: с 1999 года госдолг вырос в 3,5 раза, до €204,5 млрд в 2012-м. Или с 49,6% до 123,6% ВВП. Теперь никто не понимает, как и когда этот долг можно будет отдать.

Правительство, пришедшее к власти в 2011 году, первым делом отложило начатые предыдущей властью новые многомиллиардные мегапроекты — строительство аэропорта в Лиссабоне, высокоскоростной железнодорожной магистрали Лиссабон--Мадрид.

Однако оно было вынуждено продолжить политику повышения налогов — подоходного, на имущество, НДС, акцизов. В результате началось массовое разорение мелкого бизнеса. И не только. Самый богатый португалец Алешандре Суареш душ Сантуш в 2012 году перерегистрировал крупнейшую сеть супермаркетов страны Pingo Doce из Португалии в Голландию. И обвинения властей в отсутствии патриотизма его не остановили. В день, когда патриоты призвали к бойкоту его магазинов, он объявил скидку 50% на все товары, что привело к появлению уже давно невиданных в стране гигантских очередей за продуктами.

Как-то в январе я прогуливался с ребенком по цветущему Ботаническому саду в Коимбре и наткнулся на городского сумасшедшего. "Откуда это прелестное дитя?" — спросил он. "Из России".— "Из России? Прекрасной страны Достоевского и Тарковского? Зачем же вы приехали сюда? В эту унылую, бескультурную провинцию? Возвращайтесь немедленно. Я так мечтаю о России".