Умирая, Камран сказал: "Помните: сильный не тот, кто штангу толкает. А тот, кто умеет терпеть. Истинный силач — кто умеет трудиться"
Частная жизнь
Разве можно судьбу называть злодейкой? Даже если она уготовила нечеловеческие испытания. Попробовал бы 30-летний Камран отозваться так о своей судьбе в присутствии ненаглядной Булгииз в дырявом вагоне-теплушке, который уносил их из родных кавказских мест по пустыне в маложизненную казахстанскую степь! Булгииз бы обиделась. Разве встретились бы их сердца, когда бы не репрессии 1937 года?
Семья Камрана до 1933 года жила в Иране. Наконец три брата - первоклассные кузнецы - решились со всем скарбом и немалым семейством перебраться в более светлый, как всем неграмотным казалось тогда, социалистический Азербайджан.
Просветление наступило не сразу, несколько лет их кормили идеями коммунизма. Изредка давали и мясо. Кузнецы требовались нарасхват. Некогда было усы подфрантить - столько навалилось потной работы. Они не роптали. Но и главному в стране Усатому тоже требовались занятия "по душе". Братьям сказали: "Надо ехать в Баку. Там вас ждет большая работа. Собирайтесь с семьями..." А что собирать-то: толком обжиться еще не успели. В Ленкорани погрузились на паром. Народу - все трюмы забиты. Опять утешили: на великую нефтестройку плывем - в лучезарный Баку! Но больно много собралось на пароме "прорабов": в фуражках и галифе, испоясанных кожаными ремнями. Да и наганы их как-то не очень смахивали на мастерки... Защемило сердце Камрана: молод был, а подлость чуял на расстоянии. И не ошибся: кузнецов, как и тысячи других неприкаянных, обманула советская власть. Видимо, Усатому азербайджанцы показались неблагонадежными.
Вместо Баку паром причалил в каторжном Красноводске. Всех пересадили на поезд и - в казахстанскую степь. Слабые начали умирать. Во время коротких стоянок тела отмучившихся бросали прямо в сугробы.
Воду топили из снега. Замешивали муку. Тем и кормились весь месяц пути.
При таких "свечах" зарождалась любовь Камрана и 19-летней ленкоранской девчонки Булгииз. Результат той неожидаемой встречи в полуразбитом вагоне для репрессированных превзошел все ожидания: четверо сыновей, три дочки-красавицы появились на свете. 28 внуков и шестеро - это пока! - правнуков. В той, ну совершенно не приспособленной для счастья, ситуации просто физически выжить было проблемой. А они создали семью.
...Из эшелона людей высадили прямо в голую степь. "Вот вам новая родина, - важно пояснил "человек с ружьем". - Волки теперь вам товарищи".
Волков было много. Когда поезд ушел, люди услышали их заунывный вой. Хорошо, вдалеке чернело забытое богом село - Мамаевка. Потянулись к нему...
Сначала копали глубокую яму. Единственный стройматериал - камыш. Из него делали крышу землянки. В ней и сыграли свадьбу. Заодно испытали, сколько гостей способно принять это чудо архитектуры. Оказалось - 15. Всех кормили лапшой, обжаренной на бараньем сале. Объедение по тем временам. Свадебным подарком невесте стал килограмм конфет без обертки.
А вскоре родился первенец-сын, следом - дочка. И он и она умерли в колыбели...
Работали в колхозе. Камран уходил из дома до рассвета. Возвращался затемно. Но никогда не спускался в землянку с пустыми руками. Кусок хлеба или мяса обязательно принесет. Родился Иманверды, мать его буквально выпестовала. Выжил. Впоследствии увлекся боксом и всех в Казахстане поколотил. Разумеется, на ринге...
Родилась Араста, дочь. Потом еще один сын - Имамали. Каждый год дети рождались: Нораста, Халыг, Ася, Исмаил... Пуще глаза берег их отец. Случалось, сам не ел сутками. Ремень подтянет - и в поле. Однажды обратился к нему председатель колхоза Магомед: "Подсоби камень с пашни убрать. Всей бригадой пробовали, но даже от земли не оторвали..." Отец согласился. И один выволок тот камень на обочину. Магомед разинул рот и выписал Камрану мешок пшеницы. Правда, на том подвиге Камран заработал не только хлеб, но и грыжу, которая его мучила всю жизнь.
Была у Камрана страсть. Где жил, непременно выращивал сад. Детишкам каждое утро давал задания: кому дерево посадить, кому огород поливать. Кто - на прополку. Особая забота - фруктовым деревьям. Персики умудрился вырастить в северном Казахстане...
Пацаны вслед за старшим братом увлеклись боксом. Отец не возражал. Но и не уставал повторять: "Не в драке проявляется сила мужчины. Истинный силач - кто умеет трудиться".
Халыгу было три года, когда умер Сталин. Но он запомнил, что все вокруг заплакали. И отец, вспоминает Халыг, и мать рыдали. Почему? Я, когда вырос, спросил. Ну как же, говорят, человек умер... Они считали Сталина человеком! Такова психология трудоголиков.
Лишь в 1955 году Камрану впервые дали разрешение приехать на несколько дней в Азербайджан. Умные дети уразумели: в жизни грядут перемены! Но потребовались еще долгие годы, прежде чем репрессированным разрешили поцеловать землю предков как свою собственную...
В Ленкорани первым делом построили дом. Дети резали из глины кирпич, обжигали его, клали стены. Счастливый Камран успевал только распоряжаться. Ну а вторым делом, конечно же, разбили персиковый сад. Сначала возле дома. Позже - в заброшенном парке, землю которого взяли в аренду.
Мне довелось побывать в том чудо-саду. Скажу прямо: таких фруктов на рынке в Москве ни за какие деньги не купишь.
Дед Камран угощал меня персиками с ветки, а сам взял лопату и вдруг принялся окапывать дерево, с которого только что сняли урожай. Чтобы дышалось деревцу легче - оно же живое. Дедушке было 86 лет, и я, упиваясь соком, осторожно спросил: "Вам не в тягость землю в такие годы лопатить?" Он поманил меня жесткой рукой и, когда я склонился, на ухо хитро сказал: "Тяжеловато стало с женой по ночам. Ей спать охота".
Хохотали мы до упаду.
А потом донеслась до Москвы глухая, как удар о землю лопатой, весть: Камран Мурадов ушел в мир иной. Прямо из своего персикового сада!.. Я бросился искать фотоснимки нашей последней встречи. Долго вглядывался в лицо старика, его детей и внуков. Поразительное сходство!
О чем-то, кажется, мы так тогда и не договорили. Вспомнил: о смерти. Камран считал, что для человека труда смерти не существует. Старик ушел. Но дети живут, деревья растут. По весне красят персики жизнь своим розовым светом.
Может быть, он прав, и это - бессмертие?..
Михаил СЕРДЮКОВ