Владимир Путин не исключил возможности амнистии по "Болотному делу". Об этом президент заявил на заседании международного дискуссионного клуба "Валдай". При этом он отметил, что если граждане нарушают закон, то государство должно реагировать. Сопредседатель РПР-ПАРНАС Владимир Рыжков прокомментировал ситуацию ведущему Алексею Логинову.
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
— Вы удовлетворены ответом на вопрос об амнистии?
— Я удовлетворен тем, что была сама возможность прямого разговора с президентом об узниках Болотной и фальсификациях на выборах, которые были 8 сентября. По-моему, мы смогли убедить, надеюсь, президента в том, что выросло, родилось, сформировалось новое поколение в стране, которое требует честных выборов, которое требует борьбы с коррупцией, которое требует участия в политической жизни, что для них фальсификации и "Болотное дело" являются резонансными. И когда он сказал, что он не исключает амнистии, я надеюсь, что это не была просто риторика, а что за этим стоит понимание того, что это резонансное дело, что если этих людей посадят, то градус конфронтации, градус противостояния, градус недоверия к власти только вырастут.
— Вы знаете, год назад мне, например, еще сложно было бы представить вашу встречу с президентом Путиным, хотя бы в рамках дискуссионного клуба. Мне кажется, была совершенно другая ситуация. Как такое стало возможно, на ваш взгляд? Может быть, кто-то кому-то пошел на уступки?
— Вы знаете, я думаю, полностью заслуга в том, что так изменился "Валдай". И появилась впервые за много лет возможность напрямую говорить с Путиным. Заслуга принадлежит тем людям, которые выходили на Болотную, на Сахарова, тем людям, которые пришли 8 сентября на выборы мэра Москвы и проголосовали за оппозицию. Одним словом, заслуга принадлежит обществу, которое очень сильно изменилось. И Путин, власть, никто уже не может это игнорировать. И я думаю, что главная заслуга — именно те люди, которые требуют перемен, требуют борьбы с коррупцией и прозрачности власти, честных выборов.
— Вы считаете, что президент вас действительно сегодня слушал и услышал?
— Он абсолютно точно, поверьте мне, Алексей, абсолютно точно слушал. Он абсолютно точно слышал. Я надеюсь, что и мне, и Илье Пономареву, и Ксении Собчак, которые задавали схожие вопросы, удалось привести аргументы, не просто эмоции, а аргументы, почему нужны изменения. Я очень надеюсь, что это не останется просто пустым разговором.
— Как вы можете оценить реакцию президента на ваши вопросы?
— Я бы назвал ее в целом спокойной, даже доброжелательной. Может быть, это все связано с тем, что мы сами не брызгали слюной, не оскорбляли, не бросались там в какие-то такие, знаете, просто крики, вопли и так далее, а мы спокойно очень выступали. Его ответ тоже был в целом спокойным и доброжелательным.
— Скажите, эта встреча была как-то серьезно подготовлена?
— Кем?
— Вообще. С вами обсуждали какие-то вопросы, я не знаю, кремлевские чиновники, может быть, темы предлагали для обсуждения?
— Нет, смотрите, во-первых, вопросы задавались совершенно спонтанно и свободно. Это первое. Никто нас не просил о чем-то спрашивать или о чем-то не спрашивать. Мы говорили о том, что у нас в сердце, в душе, в голове, о том, что нас волнует. Второе: я член "Валдая" уже десять лет. Но это впервые, когда российские участники, в том числе и я, получили возможность напрямую дебатировать с Путиным, Володиным, Ивановым, Шойгу, Лавровым. Это действительно было первый раз. Естественно, мы воспользовались этой возможностью для того, чтобы напрямую донести до тех людей, которые принимают решение, требования улицы, требования Болотной, Сахарова, оппозиции. Никто нас ни о чем не просил, никто нам ничего не запрещал. Мы говорили то, во что мы верим, и то, о чем мы думаем.
— Вы задали все вопросы, которые хотели задать?
— Да, у меня было два вопроса. Я считаю, что это самое важное на сегодняшний день. Это вопрос о политических репрессиях и вопрос о честных выборах. И оба эти вопроса я задал, и на оба получил ответы. Я, конечно, не вполне удовлетворен ответами, которые прозвучали. Но, по крайней мере, я надеюсь, что те аргументы, которые и я привел, и которые привела Ксения Собчак, и которые привел Илья Пономарев, я надеюсь, что эти аргументы в какой-то степени переменят позицию власти.
— Почему в этой дискуссии не участвовали, например, Алексей Навальный и Борис Немцов?
— Борис Немцов бывал на "Валдайском клубе", я точно помню, что он был в Калуге, по-моему, два или три года назад и выступал с отдельным докладом. Но, как я уже сказал, ранее мы не встречались с первыми лицами государства. Алексея Навального приглашали на этот "Валдай", но это совпало с избирательной кампанией, и он отказался, сказав, что он занят и не может принять участия. Но я думаю, что то, что хотел бы спросить Алексей Навальный, эти вопросы задал сегодня я.
— Что вы можете сказать по поводу высказывания президента о возможном четвертом сроке?
— Вы знаете, это было под "хи-хи" и под "ха-ха". Значит, Путин подколол немцев, когда сказал, что Ангела Меркель в это воскресенье будет избрана, скорее всего, на третий срок. Это была такая подколка немцам, которые его критикуют, что он работает третий срок. А потом он спросил Франсуа Фийона, бывшего премьер-министра Франции, пойдет ли тот на президентские выборы. Тот сказал: "Не исключаю, ха-ха". На что Путин сказал: "Ну и я не исключаю, ха-ха". Честно говоря, я не очень это всерьез воспринимаю, потому что сейчас у нас 2013 год, а 2018 год через пять лет, и черт знает, что произойдет за эти пять лет.
— Как вы думаете, после этой встречи у вашей партии РПР-ПАРНАС появится больше возможностей участия в политической жизни страны, прохождения в Госдуму, например?
— Я не связываю никак это с прохождением в Госдуму. Я сегодня говорил о том, что, помимо Москвы, Екатеринбурга, может быть, Петрозаводска, где были более или менее свободные выборы, было еще 20 регионов, где были массовые фальсификации. И я говорил о том, что, конечно, можно радоваться, что в двух-трех регионах честные выборы, но мы хотим, чтобы честные выборы были во всей стране. Так вот я надеюсь, что после этой встречи мы придумаем механизмы изменения законов, решения системные, которые позволят нам участвовать в честной конкуренции. А там уже дальше, выберут нас люди или нет, это решать им.
— Но, по вашим словам, получается, что после этой встречи стоит ждать действительно серьезных политических изменений в отношении оппозиции, скажем так, смягчения позиции власти в отношении оппозиции?
— Вы знаете, я в любом случае скажу, что то, что сегодня произошло, вещь нетривиальная, вы согласны?
— Я-то ведущий, я вопросы задаю. Я хотел бы ваше мнение узнать.
— Я считаю, что это вещь нетривиальная. Поэтому посмотрим, что будет дальше. Надеюсь, что изменения будут.