Фальшивую «Янтарную комнату» арестовали с большой помпой
Культура
СОБЫТИЯ КУЛЬТУРЫ В ЗЕРКАЛЕ НАШЕЙ И МИРОВОЙ ПРЕССЫ
1 мая в редакцию берлинского телеканала «N-TV» поступило сообщение, что в Кельне демонстрируется большой фрагмент знаменитой «Янтарной комнаты», вывезенной гитлеровцами во время войны из Царского Села и пропавшей затем в осажденном Кенигсберге. Сотрудники телеканала срочно связались со своими коллегами в Кельне, и те отправились по указанному адресу, где их встретил некий Вальтер Х. Он продемонстрировал им «части шедевра» и разрешил провести съемку. Видеоматериалы были показаны по телевидению, причем в студию был приглашен директор Берлинского управления дворцов-музеев Винфрид Бер, с восторгом комментировавший показ деталей из янтаря.
Ни сотрудники телеканала, ни высокоученый искусствовед не подозревали, что в роли Вальтера Х. выступил телепродюсер и специалист по истории «Янтарной комнаты» Морис Филипп Реми, который по сохранившимся фотографиям заказал «очень хорошую подделку». Она была изготовлена из синтетической смолы столь качественно, что даже специалисту трудно было не впасть в заблуждение. А затеял всю эту мистификацию Диди Халлерфорден, автор телешоу «Понимаете ли вы шутки?» на канале «SDR». Жертвами своих розыгрышей он делал как прохожих на улице, так и видных общественных деятелей, а теперь решил взяться и за государственные учреждения, органы власти и средства массовой информации. Продюсер полагает, что надувать журналистов не стыдно: ведь в любой редакции работают подчас весьма легкомысленно и пускают «уток» почем зря. Над частным телеканалом «N-TV» подшутить было особенно соблазнительно еще и потому, что он является конкурентом «SDR».
Однако шутка зашла несколько дальше, чем рассчитывал Халлерфорден. Узнав, что «Янтарная комната» должна быть тайно переправлена из Кельна в Южную Германию, берлинские тележурналисты на всякий случай решили известить об этом полицию. В ходе операции, в которой были задействованы 50 человек, полицейские ранним утром 2 мая задержали микроавтобус, в кузове которого лежали фальшивые панели. Полиция стала подсчитывать, кто и сколько должен заплатить. Такая крупномасштабная операция стоит несколько десятков тысяч марок. По словам чиновников Министерства внутренних дел, «это уже совсем не смешно».
Шутки и розыгрыши на эту тему — явление не случайное. Ожидания немцев, связанные с возвращением на родину перемещенных во время войны ценностей, постепенно превращаются в общенациональный миф. (По материалам журнала «Шпигель».)
Шостакович на сцене парижского театра «Де ля Коллин»
Композитор, по воспоминаниям современников, никогда не отличавшийся мягким отношением к ученикам, дает на сцене свой последний урок. Его ученица — юная Виржиния. Шостакович на протяжении всего урока разбирает спрятанные в шкафу памятные письма, фотографии матери Виржинии, в которую он был влюблен, однако это чрезвычайное обстоятельство не мешает ему на прощание (с ученицей? с жизнью?) вдоволь над ней поиздеваться — он громко хрустит обертками конфет и периодически играет в радиоуправляемую машинку. Из чего можно сделать глубокомысленный вывод, что пьеса — не документальная, а фантазийная. Великий композитор XX века предстает перед французами в чисто французском варианте.
Шостаковича играет атлетического сложения Франсуа Шатто, Виржинию — молодая альтистка Виржиния Мишо. (О пьесе французского драматурга Жоэль Жуанн «Аллегриа Опус 147» — в журнале «Нувель обсерватер».)
Лучшие европейские выставки...
Вермер, Гойя и Ренуар оказались лучшими европейскими выставками — на взгляд немецкого еженедельника Die Zeit, еженедельно публикующего хит-лист самых интересных экспозиций континента. О выставке Вермера в Гааге «Огонек» уже писал в этом году (№ 13). 250-летие Гойи отмечается в Мадриде целым рядом выставок. Крупнейшая проходит сейчас в Прадо. А в немецком Тюбингене собрали Ренуара — известного и неизвестного. Многие картины впервые пересекли немецкую границу.
Среди других отмеченных еженедельником событий — «Песнь любви. Классический авангард в музыке и живописи, 1914--1935» (Базель) и экспозиция к 300-летию Тьеполо (Вюрцбург).
...и карманные бестселлеры
Вдова Садата и Дейл Карнеги — вот единственные имена из списка карманных бестселлеров, опубликованных немецким журналом «Фокус». Воспоминания вдовы называются «Я женщина из Египта», а Карнеги по-прежнему призывает: «Радуйся жизни». Среди других книг, попавших в двадцатку наиболее продаваемых, — посвященные здоровью тела и души, искусству уклонения от налогов и гороскопам.
Две книжки Карнеги попали в число «обычных», выпущенных в твердом переплете, бестселлеров. Здесь же — автобиография создателя Microsofte Билла Гейтса и прочий интеллектуальный хит из Америки — «Эмоциональная интеллигенция» Големана, в очередной раз (но так изящно) топчущаяся на костях тех, кто вынужден шевелить мозгами.
Новые романы — старые идеи
Опубликован новый роман Джона Апдайка («Кентавр», «Кролик, беги!» и другие его романы не раз переводились у нас). Он называется «In the Beauty of Lilies» («В колдовстве лилий»). Роман, сразу же попавший в список американских бестселлеров, рассказывает о семье американского священника. В начале века отец семейства, оставив церковь, пускается в бизнес. Через восемьдесят лет внук героя, оставив дела, вступает в религиозную секту.
У Апдайка, сына немецкой лютеранки и кальвиниста, религия не раз становилась главной темой.
«Современные религиозные группы, — продолжает Апдайк, — отличаются исключительной агрессивностью. Захлестнувшая в 60-х годах Америку волна мистицизма не привела ни к каким кровавым конфликтам. Причина проста — хиппи, как правило, были выходцами из семей средней и крупной буржуазии. Сегодня религиозные секты вербуют последователей в социальных низах, где нравы и привычки не исключают даже убийства. Различие велико».
Усилению религиозных организаций, как считает Апдайк, в немалой степени способствовало падение Берлинской стены и коммунистической системы. «Многие в Америке ощутили с уходом с политической арены коммунистов опустошенность. Для таких людей вьетнамская война была современным крестовым походом, а коммунизм — кознями дьявола. Теперь возникла потребность в новом враге. Судя по всему, на этот раз это будет враг внутренний, и в борьбе против него гуманистические принципы религии ставятся под серьезное сомнение. В этом и кроется главная опасность, поскольку «обществу изобилия» пришел конец. На смену экстатическому поколению «хиппи-счастливчиков» приходит поколение «фанатиков-неудачников». Никогда еще не было в мире столько нищих... Никогда, стоит добавить, еще не было и такого количества религиозных сект. Апдайк считает, что их развитие не связано со стремлением их «вождей» делать на фанатизме деньги, хотя некоторые из сект юридически организованы по принципу акционерных обществ. Скорее, считает писатель, это вызвано возобновившейся борьбой за чистоту религиозной идеи. В Европе об этом романе написали сразу несколько журналов.
А в Германии заинтересовались романом Ричарда Форда «День независимости», награжденным Пулитцеровской премией. Форд говорит в интервью журналу «Фокус»: «Я пытался на примере своих героев понять, что означает для американцев независимость. Традиционно ее трактовали как изоляционизм. А между тем война за независимость в XVIII веке велась не для того, чтобы изолироваться от Великобритании, а для того, чтобы получить возможность установить новые отношения с другими странами. Журнал «Фокус» характеризует «День независимости» как каталог страхов современного человека: страх перед одиночеством, перед неспособностью выполнить свою роль отца и мужа, перед профессиональной несостоятельностью.
Совсем по-другому журнал «Фокус» отрецензировал роман восточногерманской писательницы Кристы Вольф «Медея. Голоса». «Считавшаяся совестливой и правдивой в годы социализма и несколько поутратившая эту славу в свете открывшихся данных (Кристу Вольф обвиняют в сотрудничестве с гэдээровским «штази»), она по-новому интерпретирует миф о Медее: страстная и мстительная Медея становится в романе жертвой «мужского общества». Жертвой в борьбе между варварской Колхидой и цивилизованным Коринфом. Поскольку хвалить такого писателя в современной Германии, наверное, неприлично, журнал оценивает роман так: «способность автора к ненастоящей печали, которая есть на самом деле неспособность к печали истинной».
1. М.Ростропович, Д.Шотстакович, С.Рихтер
Фото из архива «Огонька».
2. Огюст Ренуар. Церковь Троицы в Париже
1892-1893. Хиросима, Художественный музей
3. Джон Апдайк
Фото из журнала «Нувель обсерватер»