ПРАВДА ЛИ, ЧТО УЧЕНЬЕ — СВЕТ?

Для девяти человек из десяти книга вовсе не источник знаний

Частная жизнь

«Правда ли, что неученье — тьма?» Так называлась в 18-м номере журнала подборка выступлений уругвайского профессора Альваро Монтеса и российского профессора Александра Асмолова, напечатанных в русле дискуссии на тему «Зачем учиться?», начатой в «Огоньке» в прошлом году (№№ 42, 46). Перед вами — ее продолжение. И опять не совсем привычное по постановке вопроса

...Вертит очками так и сяк:
То к темю их прижмет, то их на хвост нанижет,
То их понюхает, то их полижет...
Очки не действуют никак!
И. А. КРЫЛОВ «Мартышка и очки»

...Вы подносите спичку к коробку, чиркаете. Не горит. Достаете вторую — ломается. Третью — дымит, и только.

...За три последних года бывший флагман индустрии ЗИЛ получил по разным линиям от государства 100 миллионов долларов. А результат? «Главный автозавод страны» по-прежнему клепает «фирменные» грузовики образца 1959 года, продает их за бесценок военному ведомству — лишь бы разгрузить склады.

...В столичном метро, изобилующем указателями, на каждом шагу слышишь: «Не подскажете, как добраться до такой-то станции?»

...На прошлогодних выборах в Госдуму каждый десятый житель Республики Дагестан оформил бюллетень «по-своему». Почти 73 тысячи голосов дагестанцев были аннулированы.

Как вы думаете, что объединяет все эти примеры? Не удивляйтесь: у халтуры, безответственности, профессионального идиотизма, аварийной ситуации, некомпетентности, халатности, невежества и прочих наших бед, оказывается, общий корень. И дело вовсе не в особенностях и загадках русского-советского характеров. У таинственной «болезни», на которую указывают, разводя руками, все, начиная от политиков и кончая нашим братом журналистом («общество тяжело больно, но не хочет этого замечать»), есть строго научный диагноз. Вот он: функциональная неграмотность.

Согласно официально принятому определению, функционально неграмотным считается гражданин, неспособный выполнять свои элементарные профессиональные, общественные и жизненные обязанности. Так же, как и реализовывать свои основные права. Чтобы правильно воспользоваться правом избирателя, собственника, туриста, квартиросъемщика, вкладчика и т.п., необходим какой-то минимум знаний и навыков. Однако парадокс: чуть-чуть не дотянув до XXI столетия, «кибернетическое человечество» вступает в Новое средневековье. Научив даже машины думать, сами мы умнее не становимся. Наоборот. Судя по данным социологов, армия неграмотных в последние десятилетия стремительно растет как раз за счет людей со школьными аттестатами.

Трудно поверить, но статистика неумолима: каждый пятый выпускник американской школы затрудняется прочесть свой аттестат, а половина (!) опрошенных недавно в Лондоне конторских служащих не понимает вывешенную в каждом офисе инструкцию о том, что делать при пожаре... Всего же насчитывается около 23 миллионов функционально неграмотных среди американцев, около шести миллионов — в Великобритании, трех — в Канаде, ФРГ, во Франции.

А что же у нас? Даже по самым приблизительным оценкам специалистов, с которыми удалось поговорить, по крайней мере каждый пятый россиянин не способен грамотно составить счет по оплате коммунальных услуг, воспользоваться телефонным справочником, заполнить таможенную декларацию, прочитать элементарный чертеж, определить маршрут по карте, установить розетку, оказать пострадавшему первую помощь, помочь собственному ребенку решить школьный пример.

Еще недавно владение английской речью было для большинства из нас скорее роскошью, чем жизненной необходимостью. Сегодня «роскошь» стала чуть ли не условием нормальной жизни. Между тем, по данным, прозвучавшим на международной конференции преподавателей-словесников, только 2 — 3 процента россиян могут объясняться хотя бы на одном иностранном наречии. Свободно владеют — 1,3 процента (!). Только в конце восьмидесятых годов в стране не смогли установить закупленное за рубежом оборудование на сумму свыше 6 миллиардов долларов. Среди основных причин самая, пожалуй, вопиющая — незнание языка теми, кто закупал машины, и теми, кто их получил. Во многих случаях наши специалисты не смогли прочесть сопровождающие документы.

Шесть лет назад мне довелось побывать в Ленинграде на первом международном семинаре, посвященном «эпидемии неграмотности среди грамотных». Говорили много дельного и любопытного: с одной стороны, про «ослепившие всех нас успехи НТР», с другой — о школе, вечно не успевающей за временем. При этом как бы подразумевалось: стоит лишь добавить в расписание два-три предмета «общеразвивающего действия» — что называется, на злобу дня — и можно снова жить спокойно. Однако наука опровергает этот миф.

Оказывается, только один из десяти взрослых людей — обладателей аттестата о среднем образовании способен пользоваться знаниями, взятыми из школы, в повседневной жизни. Этот вывод сделали специалисты Института Гэллапа, опросив в конце восьмидесятых годов несколько тысяч юношей и девушек. Опрос охватывал ведущие учебные предметы (в США) и географию (в девяти странах, включая бывший СССР).

Оказалось, что только 8 — 11 процентов молодых людей сумели разыскать на карте свои собственные страны, Тихий океан, Персидский залив, Центральную Америку. При этом большинство (90 процентов опрошенных) продемонстрировали, что умеют в принципе соотнести реальную страну с ее изображением на карте, прочитать ее название и... все, не более того. Так — повсюду, во всех странах, независимо от их политического устройства, экономического благополучия, размеров денежных вливаний в школу, времени учебы и т.п. — в Швеции, Германии, Канаде, Великобритании, Японии...

Заметьте: 90 процентов опрошенных умеют читать. Весомый результат, что говорить. Обычная, элементарная грамотность — как нынче без нее? Однако только десяти процентам удалось успешно применить это свое умение на практике, в предложенных тестах. Таким образом, лишь горстку «самых умных», очевидно, матушка-природа наделила даром распоряжаться книжным знанием, усваивать его, пускать в ход. Эта сумма навыков и создает функциональную грамотность, которую ЮНЕСКО, к слову, обозначает как «способность пользоваться чтением, письмом и счетом для собственного развития». Стоп! Что же получается? Выходит, что элементарная грамота дает возможность развиваться только одному из десяти учеников?!

— Да, — говорит крупнейший специалист в сфере образовательных макросистем, доцент МГУ Милослав Балабан, пришедший к этим ошарашивающим выводам своим путем и лет на двадцать раньше западных коллег. — В девяноста случаях из ста в огромном большинстве профессий и для подавляющего большинства людей грамота, текст, печатное слово служат скорее подспорьем, чем главным «источником знаний». И уж во всяком случае, грамотность не является тем, чем мы ее провозгласили: чуть ли не синонимом интеллектуальной полноценности человека. Мы делаем из грамоты фетиш, не замечая, что она вредно влияет на сортировку детей в школе. Те, кто к ней способен, заведомо становятся первыми учениками, остальные теряют веру в свои силы, чувствуют себя неуютно в мире, который создан «десятью процентами». Так что, похоже, поразившая планету эпидемия неграмотности среди взрослых — это следствие тотальной войны, которую мы ведем с инакомыслящими (то есть нечувствительными к «текстовому» знанию) детьми. Вы посмотрите, как преобразилась наша жизнь! Сегодня за копейку можно купить в киоске калькулятор, и у каждого торговца на рынке он при себе. Знать орфографию теперь тоже не так уж важно — на то есть специальный спеллер (корректор) в компьютере. Мир десять раз перевернулся, технический прогресс давно освободил нас от большинства рутинных, чисто школьных операций, наполнив понятие «грамотности» новым, куда более демократичным смыслом. Между тем входным билетом в первый класс по-прежнему является все то же пресловутое умение читать-писать-считать.

Можно спорить или соглашаться с этими выводами, но не замечать их недальновидно. Нельзя замалчивать беду, чем мы успешно занимались почти тридцать лет, пока на Западе били во все колокола. В конце концов кто может поручиться, что она не свалится на нас тогда и там, где мы ее меньше всего ждем? Недаром же функциональная неграмотность была причислена организаторами ленинградской встречи к одному из факторов риска современной цивилизации.

ЖИЗНЬ ОТСТАЕТ ОТ ОБРАЗОВАНИЯ

Вопрос, который вы подняли, — «Зачем современному человеку знания?» — очень меня заинтересовал.

Образование — процесс накопления знания. Он необходим каждому человеку, чтобы он осознал себя самобытной личностью, мог выработать свое суждение и защитить его в споре. Знания нужны человеку, чтобы, став личностью, он смог наладить цивилизованные отношения с другими. Эти отношения будут основаны на уважении чужой позиции, на признании правильности (или неправильности) суждений другого человека. Знание позволяет заниматься карьерой на цивилизованных принципах.

Образование позволяет понять ограниченность знания и дает безграничную возможность для самосовершенствования. Знание передается из поколения в поколение, позволяя существовать человеческому роду.

Когда сегодня критикуют школу, ей ставят в упрек то, что она отстает от жизни. Я считаю, что как раз наоборот: жизнь отстает от школы. Нормальная школа, где работают люди, любящие свое дело, работает над духовным началом ребенка, поднимая его вверх. Окружающая нас «житуха» этого не терпит, это ей чуждо, она «опускает».

Должно ли образование быть приятным во всех отношениях? Нет!

Приобретая знания, образовывая себя, человек совершает ошибки. Их надо признать и исправить. Другое дело, как это методически сделать, чтобы преодоление было безболезненно и ребенок понял необходимость таких шагов.

НУЖНА НОВАЯ ШКОЛА

Прочитал ваши статьи о школе и опять подумал, что школа выпускает нездоровых, ленивых, неграмотных, то есть калечит детей: ни здоровья, ни знаний. Вношу свои предположения: что, по моему мнению, должно быть в школе.

1. Физическое развитие.

Исходя из погоды использовать каждый день для игр, физкультуры. Зимой — хоккей, лыжи, санки. Летом — плавание, походы, игры. Школа открыта круглый год, никаких выходных, родители могут забирать ученика в любое время.

2. Когда давать знания.

С утра: 8.30 — 11.30. Затем перерыв. Кто может — обедает дома, с родителями: дешевле, вкуснее. В 13.30 — снова в школу: занятия физкультурой или по культуре (если плохая погода).

3. Обязательно знания о медицине, гигиене, лекарствах, травах. Уметь обслужить себя и помочь другому.

4. Общественно полезный труд в школе, на природе.

5. Чтобы дети росли не жестокими, а милосердными, надо организовать участие каждого в помощи слабым, больным: почитать им, написать по их просьбе, поговорить, посидеть рядом...

6. Школа должна быть центром жизни в поселке. Часто устраивать праздники с выступлениями, показательным спортом, исполнением обрядов, игр.

С БИБЛЕЙСКИХ ВРЕМЕН

«В великой мудрости — великая печаль, — утверждал на заре человечества Екклезиаст. — Кто увеличивает знание, тот увеличивает и страдание». Как известно, род людской проигнорировал это предостережение, но последователи древнего мудреца не переводились во все времена.

«Знания расширяют и умножают наши потребности, а чем меньше человеку требуется, тем проще его удовлетворить», — размышлял в 1705 году английский писатель Бернард Мандевиль. «...Образование — начало благосостояния, а благосостояние не всем предназначено», — отрезал 150 лет спустя французский историк и политик Адольф Тьер.

Англичанин Гоббс, относивший знание к одному из видов власти, считал тем не менее, что «знание — небольшое могущество». Определяя место образования в воспитании, его современник и соотечественник Локк предвидел реакцию на свою неожиданную точку зрения: «Вы, может быть, удивитесь, что я ставлю учение на последнее место, особенно если я скажу вам, что придаю ему наименьшее значение. Это может показаться странным в устах книжного человека и тем более похожим на парадокс, что обычно главным образом вопрос об учении вызывает оживленнейшее обсуждение, когда речь идет о детях, и почти только этот вопрос и имеется в виду, когда люди говорят о воспитании. ...Я вовсе не отрицаю, что обучение наукам очень способствует развитию и добродетели и мудрости в людях с хорошими духовными задатками, но необходимо также согласиться с тем, что в других людях, не имеющих таких задатков, оно ведет лишь к тому, что они становятся еще более глупыми и дурными». Впрочем, это было написано во времена, когда воспитание, как и образование, было в основном делом семейным.

А вот размышления французского психолога конца XIX века Гюстава Лебона, представителя эпохи, открывшей массам широкую дорогу к знаниям: «...Образование в состоянии значительно изменить людей и непременно должно улучшить их и даже создать между ними равенство. Путем повторения это уверение сделалось одним из самых непоколебимых догматов демократии, и в настоящее время так же трудно касаться его, как некогда было трудно касаться догматов церкви.

Но относительно этого пункта, как и относительно многих других, демократические идеи оказались в полном разногласии с данными психологии и опыта. Многие знаменитые философы, в том числе Герберт Спенсер, без труда доказали, что образование не делает человека ни более нравственным, ни более счастливым и не изменяет ни его инстинктов, ни его наследственных страстей, а иногда даже, если только оно дурно направлено, причиняет более вреда, нежели пользы...

Наша современная воспитательная система превращает во врагов общества тех, кто получил это воспитание... Вместо того чтобы подготавливать людей для жизни, школа готовит их только к занятию общественных должностей, где можно достигнуть успеха, не проявляя ни малейшей инициативы и не действуя самостоятельно... Огромная масса дипломированных осаждает в настоящее время все официальные посты, и на каждую, даже самую скромную, официальную должность кандидаты считаются тысячами... Так как число избранных ограничено, то неизбежно возрастает число недовольных, и эти последние готовы принять участие во всякого рода возмущениях...»

Подкрепление своим выводам Лебон находит у своего соотечественника Ипполита Тэна: «Во всех трех стадиях учения — в детском, отроческом и юношеском возрасте — теоретическая и школьная подготовка с помощью книг стала длиннее и обременительнее... При этом не принимаются во внимание последующие годы и обязанности, которые выпадают на долю взрослого человека, — одним словом, ни реальный мир, куда должен вступить юноша, ни окружающее его общество, к которому он должен заранее приспособиться, ни житейские столкновения, к которым юноша должен быть заранее хорошо подготовлен, укреплен и вооружен (иначе он не в состоянии будет ни устоять, ни защищаться), не принимаются в расчет этой системой воспитания. Наши школы не дают своим ученикам такой подготовки, более важной, чем всякая другая, не снабжают его необходимой твердостью здравого смысла, воли и нервов.

«Утверждение, что средняя школа не имеет влияния на выработку миросозерцания, пожалуй, не совсем верно. Такое влияние существует, но чисто отрицательное, — это уже оценка русской школы начала века из статьи А. Изгоева «Об интеллигентной молодежи». — В школе ребенок себя чувствует как во вражеском лагере... В представлении ребенка школа — это большое зло, но, к несчастью, неизбежное. Его нужно претерпеть с возможно меньшим для себя ущербом: надо получить наилучшие отметки, но отдать школе возможно меньше труда и глубоко спрятать от нее свою душу. Обман, хитрость, притворное унижение — все это законные орудия самообороны. Учитель — нападает, ученик — обороняется...»

Результат следующий: «...Средний массовый интеллигент в России большею частью не любит своего дела и не знает его. Он — плохой учитель, плохой инженер, плохой журналист, непрактичный техник и проч. и проч. Его профессия представляет для него нечто случайное, побочное, не заслуживающее уважения... Если вспомнить, какое жалкое образование получают наши интеллигенты в средних и высших школах, станет понятным и антикультурное влияние отсутствия любви к своей профессии и революционного верхоглядства, при помощи которого решались все вопросы. История доставила нам даже слишком громкое доказательство справедливости сказанного. Надо иметь, наконец, смелость сознаться, что в наших государственных думах огромное большинство депутатов... не обнаружили знаний, с которыми можно было бы приступить к управлению и переустройству России».

Использованы фотографии:
М.Штейнбока, AFP