ОХОТА НА СОВУ

Эта операция управления ФСБ по Воронежской области по праву считалась наиболее успешной, результативной и даже талантливой. И вдруг провал. Сегодня я знаю одну из причин: находясь под следствием в камере Лефортова, объект разработки Сова регулярно получал с воли совершенно секретные документы спецслужб

Преступность

C начальником управления ФСБ по Воронежской области генерал-майором Владимиром Кулаковым я встретился в начале сентября. Рассказал: на девятое число ему прислали повестку в суд — иск на него подал некто Семенцов В.А. «Вы его должны помнить, — сказал генерал, — где-то в мае «Огонек» напечатал статью «Новоселье прокурора», там Семенцов один из героев».

Материал этот я вспомнил, шуму тогда он наделал немало, кто подзабыл, пусть отыщет двадцатый номер.

А месяц спустя Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РФ в кассационном порядке определила: Семенцов был признан невиновным — за отсутствием состава преступления.

— Знаете, — сказал мне Кулаков, — а ведь Семенцова, Баронина, Лапунина и других судили вообще не за то, что они натворили. За сущие пустяки.

С этими словами генерал выложил передо мной две толстенные папки, обложки которых были украшены грозной надписью, оставшейся с былых времен: КГБ СССР. В правом верхнем углу: «Совершенно секретно». Название многострадального ведомства исправлялось от руки: МБ, ФСК, ФСБ. Владимир Григорьевич успокоил: именно эти два тома попали к героям нашей прошлой публикации — Баронину, Семенцову, Лапунину, — когда те томились в знаменитом Лефортове.

«Совершенно секретно. ДОП № 2»

Для непосвященных: ДОП — это дело оперативной проверки на какого-нибудь гражданина, вызвавшего очень и очень серьезные подозрения у спецслужб. На каждом из документов штамп черной тушью: «Сов. секретно». Каждая бумажка — будь то рапорт, спецдонесение или шифровка — пишется в одном экземпляре, в руках их держат два-три человека. Поэтому, если я буду цитировать, ни одной фамилии не назову, а кое-какие моменты опущу вовсе — после трех десятков лет службы в МВД эту науку я усвоил сполна и дурацкого юмора на этот счет не приемлю. И еще одно. До поры до времени подстрахую себя и журнал: объект разработки буду так и называть — Совой. Позже объясню почему.

Итак, 4 февраля 1993 года старший оперуполномоченный майор Г. выносит постановление: «Завести дело оперативной проверки на Х. с окраской «Коррупция в органах власти и управления», присвоив условное наименование «Сова».

По поступившей оперативной информации, Х. приезжал в г. Пенза-19 для заключения коммерческой сделки на приобретение кобальта на сумму 120 миллионов рублей как представитель Воронежского фонда противодействия организованной преступности и коррупции «Анти-Мафия». В ходе проверки поступившей информации установлено, что Х. хорошо знаком с военкомом и зам. спецпрокурора г. Пенза-19, к которым он обратился с просьбой организовать ему сделку по покупке кобальта.

В дальнейшем Х. неоднократно приезжал в г. Пензу, где приобретал редкоземельные металлы с целью их дальнейшей перепродажи, расплачиваясь крупными суммами денег. Имеются оперативные данные, что Х. приобрел влиятельные связи в г. Москве, в том числе в МИД РФ».

К постановлению приложен план агентурно-оперативных мероприятий — думаю, знать его нам не обязательно.

«Сова является достаточно крупной фигурой»

Из множества шифротелеграмм, отправленных из Воронежа в тогдашнее Министерство безопасности, выборочно приведу одну.

Заголовок такой: «В отношении московских связей объекта ДОП Сова».

А теперь текст: «В процессе осуществления оперативно-розыскных мероприятий нами установлены «деловые» отношения Совы с представителями совместных предприятий и АО в г. Москве, а также ответственными сотрудниками госучреждений. Через возможности последних стремятся получить необходимые лицензии (квоты) на приобретение и реализацию редкоземельных, цветных металлов как в пределах территории России, так и за рубеж. В этих целях объект и его близкая связь Швед установили и поддерживают контакт с ответственным сотрудником МИД РФ Ш. Из поступающих оперативных материалов усматривается, что Ш. располагает каналами получения лицензий (квот) и непосредственно сам занимается сбытом скандия, осмия, индия.

Наиболее устойчивые и тесные отношения у Совы сложились с недавним следователем Генеральной прокуратуры РФ М. Также постоянным партнером Совы является работник прокуратуры государственный советник юстиции 3-го класса Б., который решает вопросы сделок с редкоземельными и цветными металлами вообще без лицензий».

Рейс ЦВ 1119

Один из офицеров ФСБ, бывший более года тенью Совы, рассказывал мне, смеясь, что с помощью своего подопечного может считать себя заправским дилером: он знает цены на шины, бензин, кобальт, медь, древесину, знает, где все это добро можно купить, а где продать. Воронеж, Москва, Пенза, Челябинск, Иркутск, Нижневартовск — вот далеко не полный перечень городов, где Сова покупал и продавал. Его телефонные разговоры едва не разорили ФСБ — попробуй напасись кассет для записи. А командировки оперов вслед за Совой? В одной из поездок осторожный объект прокололся крепко.

Сов. секретно, шифротелеграмма. УФСБ Воронежа — УФСБ Тюмени: «Сова вылетает 10 декабря 1993 года из Воронежа в 17 часов (время московское) самолетом «Як-40» бортовой номер 88207 рейс ЦВ 1119 командир В.П. Бончев по маршруту Воронеж — Быково — Уфа — Омск — Нижневартовск. Самолет принадлежит Воронежскому механическому заводу».

В Нижневартовске самолет встретили офицеры милиции и ФСБ. Пассажиры — воронежские предприниматели и Сова, состоявший по службе в далеком от бизнеса ведомстве. Груз — мешки с деньгами, 800 миллионов рублей. Сова вооружен — табельный пистолет с двумя обоймами, патрон — в патроннике. Ни командировочного удостоверения, ни разрешения на полет с оружием у него нет. Объяснять ничего не желает — сует любопытствующим красное удостоверение с гербом России и гневается.

Сова: ни подписи, ни фамилии

Наивные люди подумают, что после такого конфуза ФСБ немедленно передаст дело Совы в прокуратуру, а там уж и суд воздаст ему должное. Но и Сова тоже не лыком шит: «Во всех коммерческих операциях, осуществляемых объектом, его фамилия и подпись нигде не фигурируют», — сообщает генерал Кулаков своему начальству в Москве. Я последую его примеру — о какой такой Сове веду речь, не скажу, хотя догадаться нетрудно.

Наконец в июле 94-го года Воронеж проявляет беспокойство, в одной из шифровок, ушедших в Центр, читаю: «По полученным оперативным данным, Сова предпринимает действия по продаже принадлежащей ему недвижимости в связи с якобы предстоящим повышением по службе и переездом в Москву».

Предположения здесь лишни — в том же месяце Сова действительно шагнул выше и мог уже (должность позволяла) цыкнуть на изрядно поднадоевших ему чекистов — их опеку он уже начал замечать. Воронежская ФСБ, как и положено, направила изрядно потолстевшие папки с ДОП в Центр, там их немедленно доложили тогдашнему и.о. Генерального прокурора РФ Ильюшенко, тот распорядился начать следствие, а нашкодивших чиновников запереть в Лефортово. Финиш?

Повестка генералу

Теперь самое время посмотреть, почему выпущенный на волю Семенцов решил жаловаться на генерала ФСБ Кулакова. «При ознакомлении в порядке ст. 201 УПК РФ с уголовным делом 18/137197-94, расследование по которому проводила Генеральная прокуратура РФ, я получил документальное подтверждение о ведении в отношении меня оперативной проверки, прослушивании моих разговоров по домашнему и служебному телефонам, ведении за мной в течение длительного времени слежки с применением аудио-, видеозаписей, наружном наблюдении с проникновением в мое жилище и служебные кабинеты по инициативе Кулакова В.Г.».

Я спросил генерала, которого истец Семенцов теперь именует заинтересованным лицом: каким образом тому удалось, сидя в камере, получить документы о действиях ФСБ, которые всегда были за семью замками.

Кулаков ответил:

— Я не стану гадать, по чьей инициативе — Ильюшенко, Гайданова — два тома ДОП были приобщены к уголовному делу и таким образом стали доступны и для обвиняемых, и для их адвокатов. Знаю одно: совершенно секретные документы, с которыми они совершенно беспрепятственно знакомились в Лефортове, помогли каждому из них понять, кто, когда, каким образом проводил за ними разрешенную законом слежку, какие из их тщательно скрываемых действий знакомы и нам, и следствию. Развалить дело было уже проще простого.

В Москве я позвонил судье Говорову — он председательствовал по делу Баронина и компании. Спрашиваю:

— Николай Юрьевич, а в обвинительном заключении было хоть слово сказано о торговле кобальтом, кадмием, осмием, шинами, наконец, которую годами вели прокурорские чины?

— Что вы! — смеется Говоров. — Кому надо было в этом копаться? Все эти торговые операции были выделены в отдельное производство, дело было прекращено за недоказанностью. Той же Генеральной прокуратурой.

— А как же так случилось, что к уголовному делу, которое вы слушали, приобщили две папки совершенно секретных документов?

— Там были только расшифровки перехваченных ФСБ переговоров. Дело шло с грифом «секретно», слушалось в закрытом заседании. Все тома до единого хранятся в архиве Мосгорсуда.

Чертовщина какая-то: несколько дней назад в Воронеже я держал в руках два тома из этого дела. Сразу заметил простейшую хитрость: на каждом из них были уже другие обложки, скрывающие подлинные. Никакого КГБ или ФСБ, никакого секретного грифа. Вот что там было написано: «Генеральная прокуратура Российской Федерации. Уголовное дело 18/238221. Том 6».

Что это? Подлог? Халатность? Злоупотребление служебным положением?

Впрочем, что я морочу себе голову этими гаданиями? И в Генеральной прокуратуре, и в ФСБ РФ есть службы, которые и призваны разбираться в таких скандальных ситуациях, вот пусть и ищут объяснения, хоть чем-то я их заинтересовал.

Только что, в середине сентября, заместитель Генерального прокурора РФ В.В. Колмогоров вынес протест в порядке надзора на удивительно милостивое определение коллегии по уголовным делам Верховного суда РФ. Когда его президиум станет протест рассматривать, покорнейшая просьба приобщить к нему эту статью. Вдруг тогда коррупция будет названа коррупцией, авантюры с секретными документами — должностным преступлением, а столь оберегаемые от наказания чиновники получат его сполна?