Кто поможет, если вы перенесли моральную травму?
Здоровье
Здравствуйте!
Прочитала в 22-м номере «Огонька» статью «Похитители чувств»
и достаточно долго находилась под впечатлением. По-моему,
людям просто необходимо, чтобы кому-то было небезразлично,
что происходит с ними. Но кому есть дело до наших переживаний?
Я знаю, сегодня тьма-тьмущая «специалистов по душе». Но в этой
тьме легко заблудиться. К кому идти, если я перенесла тяжелейшую
душевную травму? Поможет ли психоаналитик, если ощущение у меня,
будто умерла душа?
Лиза ЗАДОРОЖКО, 25 лет,
референт туристической фирмы,
Москва
Что такое психоанализ в России сегодня? После многих встреч и разговоров с представителями разных и часто конкурирующих друг с другом школ и течений, общим у которых был только корень слова «психо» в названиях, определились наиболее часто повторяющиеся имена-авторитеты. С каждым из них я разговаривала отдельно. Может быть, очно они и не сели бы за «круглый стол» — не каждый из них чтит другого. Тем интереснее выявить то, в чем они сходятся.
Итак, знакомьтесь:
Владимир Евгеньевич РОЖНОВ, доктор медицинских наук, профессор, заведующий кафедрой Российской медицинской академии последипломного образования. В области психотерапии работает 50 лет, свыше 20 лет читает лекции «Классический психоанализ», «Неофрейдизм». Многочисленные ученики его считают, что он едва ли не единственный, кто в Стране Советов давал знания о психоанализе;
Арон Исаакович БЕЛКИН, профессор, доктор медицинских наук, руководитель Русского психоаналитического общества. Многим он знаком как автор книг «Почему мы такие?», «Эпоха Жириновского», «Судьба и власть»;
Владимир Львович ЛЕВИ, врач, писатель. Наверное, вряд ли есть человек, который не прочитал бы хоть одну из его книг («Охота за мыслью», «Я и мы», «Искусство быть другим», «Разговор в письмах», «Нестандартный ребенок», «Искусство быть собой» и др.).
— «Можно сделать четырехчасовой фильм, но техасская публика не выдержит четырех часов комплексов», — сказал Жан Поль Сартр, написавший тонкую, увлекательнейшую драму о Фрейде. Заказчик этого произведения знаменитый голливудский режиссер Джон Хьюстон посчитал работу «не снимаемой». Читатели «Огонька» не техасская публика. После публикации «Похитителей чувств» было много звонков с просьбами рассказать о сути психоанализа. Но может быть, сама тема «неснимаема», необъяснима?
В. Рожнов: Почему же? Психоанализ — это копание в бессознательном, глубинная личностная психотерапия. Вскрывается ядро личности. Психоаналитик — тот, кто, семь лет проучившись в медицинском институте, еще столько же специализируется, стажируется у опытного профессионала, сам обязательно подвергается психоанализу и сдает бессчетное количество экзаменов. Нужно в совершенстве владеть языком страны, в которой ты стажируешься, вплоть до нюансов, фольклора, юмора. Моя мать была француженкой, я хорошо знал язык, бывал в Париже, Лионе, Марселе, читал лекции о гипнозе на французском языке, бывал на сеансах психоанализа. Но даже я, отдавший 50 лет психотерапии, не могу назвать себя психоаналитиком. У нас в России психоаналитиков единицы.
А. Белкин: Бессознательная сфера на 90% руководит нашим поведением. Важно сказать себе: не только чужая, но и моя собственная душа для меня потемки. Психоанализ — это прежде всего самопознание. Человек как бы переживает очную ставку с самим собой. В итоге он становится другой личностью, таким человеком, каким мог бы стать при более благоприятных условиях.
— В упоминавшейся драме Сартра Фрейд говорит: «Истинной правды о себе не в силах вынести никто. С нашей помощью люди сумеют это сделать. Когда поет петух, вампиры исчезают». Выходит, психоанализ высвечивает какие-то тяжелые впечатления, природу которых самостоятельно не осознать?
А. Белкин: Выявляются вытесненные болезненные переживания, заполняются пробелы памяти, бессознательное становится сознательным. Человек, прошедший психоанализ, начинает понимать свою природу, контролировать свои увлечения, его психической сферой больше никто не сможет манипулировать, он внутренне свободен.
В. Леви: Что главное? Дать возможность человеку принять самого себя, помочь ему создать как бы миф собственной жизни. Часто работа того, кого мы называем психоаналитиком или психологом, в том и заключается: вот эта сказочка уже есть, с ней невозможно жить, давайте другую придумаем. Если «сказку» образно понимать, это нужно каждому. Конечно, это только одна линия... Я вечный ученик в постижении человека, и, мне кажется, некие вещи из психоанализа в меня вошли. Этим путем я иногда иду, когда чувствую: здесь что-то значимое для человека. Но без упертости в эти фрейдовские комплексы. И без его трех-этажной схемы психики: Я, сверх-Я, Оно. На Западе очень любят такие формулы. А российский человек этой четкости не принимает. Нам бы что-то более многозначное и неопределенное. Тем не менее психоанализ, пройдясь по всем странам, как мода, и к нам, кажется, движется во второй раз. Хотя, скажем, в Америке сейчас скорее пора антипсихоанализа.
— Говорят, на Западе, узнавая о том, что мы в основной своей массе никогда не общались с психоаналитиками, поражаются так, как поразились бы мы, узнав, что у кого-то никогда не было зубной щетки.
А. Белкин: Глупость. Я долгое время был в Америке. Там страховка не оплачивает психоанализ, а средний американец никогда не пойдет к врачу за свои деньги. Та же ситуация во Франции. Мне говорили, что стали оплачивать психо-анализ в особых случаях в Германии, но это не точно. Вообще в мире очень мало психоаналитиков. Лишь ограниченный круг супербогатых людей может себе позволить такое лечение.
В. Леви: В США теперь даже слово «психология» вызывает аллергию. В ходу дианетика, что-то там еще, только не «психо». Общество, в основе которого бизнес, улавливает некий интерес платного врача — чтобы болезнь продолжалась. Психоаналитик или психолог не может относиться к людям вполне бескорыстно. Для меня, например, самый трудный момент — вопрос: «Сколько я вам должен?». Происходит обесценивание чего-то самого главного. И еще один существенный момент, настораживающий многих: при ортодоксальном психоанализе на психику больного наслаивается психика врача. И возникает зависимость.
— То есть врач, как наркотик? Существуют ли вообще какие-нибудь противопоказания этому методу? Каждому ли по силам пережить очную ставку со своим бессознательным?
А. Белкин: Я противопоказаний к психоанализу не знаю. Но любой метод хорош только для своей среды. Шаманы были и есть лучшие врачи. Стопроцентное излечение от алкоголизма. Но у кого? Ни одного американца, все пациенты — выходцы из Мексики, Индии, Бразилии. Гипнозу изумительно поддаются истерические женщины. Два сеанса — и прекрасный результат. Экстрасенсы лечат лучше психоаналитиков. Но опять же — кого? Я дружу с Джуной, к ней приходят многие, но, смотрю, она отбирает трех. «Джуночка, — спрашиваю, — почему именно этих?» — «Я чувствую, что именно им помогу». Психоанализ тоже имеет свою среду, поддаться этому методу может не каждый, а прежде всего тот, кто способен задуматься о своем «Я».
В. Леви: Все зависит от истории развития вашей души. Я позволю себе на страницах «Огонька» застолбить такой вот термин: психобиография. Мой принцип, он не оригинален, но мне близок, — увеличивать число степеней свободы человека по отношению к самому себе. Не учить его жить, а дать ему возможность самообучаться и выбирать свой путь.
— И все же как определиться человеку, получившему глубокую душевную травму: к кому идти? В публикации «Похитители чувств» рассказывалось о молодом человеке, который в час собственной беды опубликовал объявление «Исповедую». Ему стали звонить люди, и он выслушивал, что-то советовал. Правда ли, что от таких вот знахарей надо защищаться?
В. Рожнов: Просто умный, опытный человек, сам переживший или переживающий страдания, иногда может помочь другому человеку справиться с душевной травмой не хуже специалиста. Мы ведь тоже отталкиваемся от своего нутра, опыта. Возьмите Толстого, Жан-Жака Руссо, любого крупного мыслителя — он, разбираясь в своем внутреннем мире, обязательно помогает тому, кто это будет читать. А Зощенко! Его «Повесть о разуме», «Возвращенная молодость» — это же блестящие образцы борьбы с собственными затруднениями в нервно-психической области. Я больным своим говорю: «А вы «Повесть о разуме» читали?» Ни один врач так сказать не может, как это сделал писатель.
В. Леви: Многие люди психологически несамодостаточны. Им подпитка нужна от кого-то. Это может быть подруга, собутыльник, духовник.
— Они, подпитывающиеся от других, — духовные вампиры?
--Нет-нет! Осторожно с понятиями. Жизнь трагична, жизнь конечна, и, открыв на это глаза, человек испытывает ужас. Он не может от этого отойти сам. Страхи, возникшие бог знает когда, проблемы с родителями... Когда прижмет, не знаешь, как жить-быть, пойдешь и к знахарю, и к гадалке, и к первому встречному. И хорошо, что все они есть.
— Хорошо?
— Да. Жизнь, она не разбирает — тут несчастная любовь, здесь что-то такое после родов, бывает измена, ребенок не говорит, нервный срыв из-за коммерческой неудачи. Есть вечные проблемы: нескладывание взаимоотношений, болезни, смерти. Очень бы хорошо было, если бы человек прошел хотя бы небольшой курс психологического самообразования. Есть люди, которые понимают, как это нужно, и занимаются в школах, кружках, группах. Но если что-то вдруг внезапно обрушилось и человек хочет идти за помощью... Понимаете, он может нарваться на шарлатана в любом обличье. Я могу сказать: персонально к Ивану Ивановичу иди, а к Ивану Петровичу нет, этот священник поможет, если ты верующий, а тот нет. И к бабке — вон та может помочь. И к цыганке. И к врачу. Все, как всегда и везде, зависит от личности. Я против цеховой ограниченности господ врачей, психоаналитиков, психотерапевтов.
В оформлении использованы
фрагменты картин Иеронима Босха, рисунок W. Bramhall