«Московский дворик». 1878 год. Картина Василия ПОЛЕНОВА
Золотая середина
Здесь нет ни дворика, ни тем более Москвы. Сельский вид, ничейное пространство между двумя барскими домами. Пейзаж столь поэтический, сколь и невзрачный. Почему-то в истории именно он ответствует за «всего» Поленова, хотя другие замыслы художника были не менее значительны: и модерн он предчувствовал, и духовным метаниям не был чужд — ездил в Палестину, иллюстрировал Евангелие. А тут написал картину, в которой ничего не происходит, она ни на что не претендует — и ею-то прославился.
Живописные достоинства, свет, колорит — это понятно. Но не только. Как кухонный комбайн различными насадками, так и картина абсолютно полно укомплектована фенечками и примочками, маркирующими все сугубо «русское». Крестьянка с ведром, запряженная лошадка, покосившееся гумно, полевые цветы и малые дети. Все осенено колокольней, и как Божья длань над миром, так и над арбатским этим двориком висит легчайшее облачко. Солнце в зените — в той же точке все смыслы патриархальной русской жизни.
Поленов занимает место в середине ряда. Позже его картину растащат по составляющим. Мальчик на первом плане подрастет и уйдет к Нестерову, в «Видение отроку Варфоломею». Лошадь будет позировать Левитану. Луг и гумно, только осенью, в Домотканове, напишет Серов. Равно как и сам Поленов не просто придумал или увидел своих персонажей — он их вспомнил. Они все существовали на картинах Венецианова. Неприметная похожесть при разных системах живописи и индивидуальных манерах умиляет, как сходство родственников. Эффект «де жа вю» гипнотизирует сильней художественных достоинств, хотя таковые в данном случае не отрицаются.
Людмила ЛУНИНА Смотрите 16 ноября, в пятницу, в 11.55. «История одного шедевра»